Феликс Неизвестный - Закатиглазка [СИ]

— Зачем же они тебе понадобились? — спросила королева.

— Это не для меня, — пояснила Принцесса — это для Их Величества Короля Многоземельного, он хочет их.

— Разве мы мало ему дали? — тихонько поинтересовалась королева.

— Но он же хочет больше! — затягивание времени раздражало Закатиглазку — Что здесь не ясного?

— К сожалению, это никак не возможно, — королева чуть не плакала от огорчения — все деньги забрал твой отец и отбыл с ними в столицу, прихватив и твоих братьев.

— Это, ёщё, зачем? — Принцесса стояла как громом поражённая.

— Ах, доченька, это всё политика, готовиться к выборам в парламент.

Принцесса некоторое время молчала, как партизан, обкатывая какие-то мысли, от чего зрачки ёё под толстыми линзами очков вращались как шары в лототроне.

— Ма, мы, пожалуй, зайдём, возможно, нам придётся переночевать у тебя.

— Конечно, рады вас принять, хоть на ночь, хоть на год, — обрадовалась королева.

— Но — но! — присекла разошедшуюся родительницу Принцесса-только на одну ночь, нам, теперь, нужно в столицу добираться.

— Я и сама завтра туда собиралась, батюшку твоего проведать, вместе с сестрицами твоими, — тараторила королева — и билеты на электричку прикупили.

— Билеты, это хорошо, — рассудила Закатиглазка — я их заберу. А что же сестрицы, не замужем?

— Так, ведь, всё приданное тебе досталось, — вздохнула королева — вот и остались они в девках.

Тут Прицесса заметила, что вместо того что бы идти по выложенному плиткой тротуару ведущему во дворец, королева свернула на узенькую протоптанную тропинку.

— Мы куда? — спросила Принцесса — Дворец в другой стороне.

— А мы, доченька, во дворце больше не живём, — ответила королева — отец продал его банку, а деньги пустил на предвыборную кампанию. За нами остался, только, домик для прислуги.

Домик для прислуги был просторным двухэтажным зданием, сложенным из природного камня, с панорамными окнами по первому этажу, через которые сёстры Принцессы издалека увидели Закатиглазку, и с радостными криками: сестрица — сестрица, выбежали ей на встречу, и каждая поцеловала Закатиглазку в щёчку.

— Дочери мои! — вскомандовала королева — Ступайте накрывайте на стол, Закатиглазка изволила у нас заночевать!

— Прислуги у вас, я понимаю, тоже не осталось? — Закатиглазка приобняла мать.

— Сами ели концы с концами сводим, какая, уж, тут прислуга.

Стол к ужину был накрыт мгновенно. Скромно, но сытно: борщ с пампушками, макароны с мясом, курица — гриль, беляши, и по личному намёку Кобольда, трёхлитровая банка самогона — первака, к которой он первым делом и приложился, наклонив банку над своей бездонной пастью, влил в неё с треть содержимого банки.

Сёстры Закатиглазки за стол не садились, а выстроились по периметру, вдоль окон, и только обслуживали гостей и королеву, меняя им тарелки поднося блюда, и наполняя стопку Кобольда.

Заяц же ел плохо, и, даже, не пил, сказывалось душевное расстройство от вынужденного расставания с невестой. Закатиглазка, напротив, наедалась плотно, к чему всегда была склона, плюс, в отличии от своих спутников, она пробайкотировала застолье у крёстной.

Кушали беспрерывно два часа, беседу поддерживать пытался, только, сытый любовью Заяц, тараторивщий о всякой ерунде, сидевший напротив него Кобольд, в это время начал опасаться, не палённый ли первак, ибо одну т ту же тарелку борща он съедал в третий раз, ни разу не попросив добавки, а она всё — время наполнялась сама собой. Сей удивительный факт разрешился простейшим образом, оказалось, что бесконца болтающий Заяц, умудрялся наплёвывать не, только, свою тарелку, содержимое которой, если бы не менявшие вовремя посуду сёстры Принцессы, давно бы разлилось по столу, но и гномову.

Сообразив в чём дело Кобольд тихонько предложил Закатиглазке поменяться с ним местами, но она зарычала на него, и продолижала наворачивать харчи, тогда он подтянул к себе вазу с цветами, и кое — как скрылся за ней. Этот манёвр привлёк внимание королевы — матери.

— А вы, юноша, — обратилась к гному королева — как оказались в компании моей дочери?

— А я, ваше величество, есть сам по себе начальник прирождённый, — ответил Кобольд — ваша дочь упросила меня принять пост министра у её мужа, который позарез нуждается в специалистах. Я, конечно, по началу, отказывался.

— Это я! — запищал, вмешиваясь в разговор Заяц — Это я — начальник прирождённый!

Кобольд молча налил в стакан самогону и, резким движением, выплеснул его в морду Зайцу.

— Подонок, однозначно! — вынес вердикт Кобольд.

Королева поняла, что этих двух субъектов лучше не затрагивать и заговорила с Закатиглазкой:

— А ты помнишь наш старый рояль? Тот самый, на котором играл Шопен на гастролях в Англии в 1848 году. В детстве ты на нём музицировала.

— Я, почти, ничего не помню, что было до замужества, — ответила, наконец-то насытившаяся Закатиглазка — собственно, только после замужества я и зажила по-настоящему, и не мыслю бытия вне его.

— А я сейчас на этом рояле даю уроки музыки, что и помогает нам выживать — королева поднялась Из-за стола и предложила — Пойдём, посмотришь музыкальную комнату, может и воспоминания проснуться.

Принцесса с явной неохотой пошла за матерью, Заяц и Кобольд поплелись за ними.

Рояль, произведённый Камиллем Плейелем в Париже, занимал, почти всю музыкальную комнату, на стенах которой были развешаны гравюры с изображениями Моцарта, Баха, Гайдна и Вивальди.

— Вот он, наш старичок, — погладила инструмент королева — единственное, что у нас осталось от прежних времён.

— Я бы желал брать у вас уроки, — Заяц уселся на винтовой стульчик перед клавишами — хочу разучить песню, которою исполню на своей свадьбе, дабы окончательно очаровать прекрасную Фею.

— Всё не уймёшься, косой! — пригрозил ему Кобольд.

— Ах, представляю как воспылает её сердце, когда она услышит мою амурную песнь, — продолжал плыть в грёзах Заяц, и, даже, напел сладким голоском —

— Сразу видно, что вы познакомились с твоей крёстной Феей, — улыбнулась королева Закатиглазке — власть её чар безгранична, скорее всего, твои друзья никогда от них не оправятся.

— Да уж! Познакомились, — Принцесса скорчила недовольную мину — пренеприятная особа, вульгарная и низменная дама.

— Не завидуй, — подколола дочь королева, но сразу перешла на серьёзный тон — Помни, Фея — могушественная колдунья. Оттого-то твой отец и отдал ей в собственность вечнозелёную долину, ибо её присуствие среди людей губительно для смертных мужичков, не одну тысячу войска она извела.

Принцесса небрежно отмахнулась от слов матери.