Александр Беликов - Анфиса

Когда баба Вера угомонилась и уснула, мы погрузили её в лечебную колыбель и отнесли в баню, где Василиса на секунду задержалась, чтобы произнести заклинание протрезвления. Я подозревал, что следующее утро скандал продолжится, но это уже не мои заботы. Мы решили немного погулять перед сном, и у меня наконец‑таки появилась возможность задать накопившиеся вопросы:

– А вот почему, когда мы отмечали свадьбу Ирины и Николая, я запьянел намного меньше?

– Опять с расспросами! Почему ты всё спрашиваешь у меня, а не у Николая? Это же его прямые обязанности – заниматься твоим обучением. Ты даже не представляешь, как мне надоело отвечать на все вопросы, которые лезут из тебя как из рога изобилия!

– К сожалению, от многих тем ты ловко уходишь, – обиделся я. – Да и Николай твой не на все вопросы ответить может.

– Во‑первых, он не мой, а наш или Иринкин – смотря с какой точки зрения рассматривать, а во‑вторых, назови хоть один вопрос, на который я тебе отвечать отказываюсь, а Николай не может!

– Запросто. Николай не сможет, а ты не ответила на мой вопрос: что сделалось с теми безделушками, которые я нечаянно украл у Ивана, когда мы с Волчком попали в его хранилище? Ведь серьги‑то, которые мы подарили Яне, именно оттуда, сама сказала!

– Подловил! Нет, ты специально вот так всё подстроил, чтобы меня посадить в лужу?

– Ничего я не подстраивал и уж тем более не собирался тебя куда‑то сажать – само получилось. Но у меня и правда возникает множество вопросов, и я на самом деле не хочу задавать их Николаю. Он всегда такую тягомотину разводит, что уши вянут, а ещё постоянно начинает бубнить про необходимость получения регулярных знаний.

– Знаешь, а он прав! Планомерные знания по проверенной методике ещё ни одному гению не помешали. Ведь ты у нас по части магии большой гений – только за одно открытие заклинания выборочного гашения магии ты, считай, уже попал в золотые страницы истории волшебства. Но всё равно надо учиться, мои ответы на вопросы не принесут тебе настоящих знаний!

– Да я знаю, что надо. Как только всё закончится, сам сяду за книги, но сейчас можешь просто ответить на мой вопрос: вернула ли ты Ивану то, что я у него спёр ненароком? Да или нет?

– Ни да, ни нет.

– Как это понимать?

В голосе Василисы проскользнули озорные нотки:

– Это надо понимать как «и да и нет» одновременно.

– Издеваешься? А не боишься, что я сейчас тебя прямо здесь поймаю, повалю на траву и начну делать лечебные поцелуйчики против вредности?

– Ты уж потерпи – пять шагов до избушки осталось, а то роса уже выпала – опять вымокнем. А с теми артефактами я поступила по уму – отдала Ивану всё, что может пригодиться, и ещё подарила кое‑что из нашего запаса, а ненужное ему, но полезное нам оставила в клане.

– Хорошее решение, думаю, он остался доволен.

– Да он на седьмом небе от счастья! Ты не в курсе, что у него несколько лет назад дочь погибла? А теперь он удочерил Лизавету и получил новую семью, ведь клан – это и есть семья по большому счёту. Он получил могущество, о котором раньше и не мечтал, а ещё сильных и верных союзников. Кроме этого, ты ему подарил двух прекрасных магов: Веньямина и Светлану, по меркам волшебного мира – аттракцион неслыханной щедрости!

Придя домой, ужинать не стали, хоть на столе нас и дожидался вкуснейший кусок запечённого мяса, но после обжорства какими‑то немыслимыми деликатесами – Анфиса явно переборщила с экзотическими блюдами и напитками всех народов мира – на еду даже смотреть не хотелось.

Мы с Василисой лежали на нашей любимой лавке, раздвинутой при помощи волшебства, но не спалось – скорее всего от переедания, поэтому просто валялись и обсуждали последние события, когда в дверь избушки постучали и к нам в гости попросилась Анфиса, чтобы «просто поговорить». Зашла и присела к столу:

– Сашенька, не было возможности сказать раньше, как я тебе благодарна за то, что ты Егорушку с Яной познакомил! Уж думала, что он никогда у меня не женится. Пока он ходил холостой, я не могла передать ему бразды правления кланом – по нашим традициям такое не позволяется. А теперь он уже совсем взрослый, и формально в том числе.

– Это, конечно, не моё дело, – деликатно начала Василиса, – но мне кажется, что сейчас не самое удачное время для замены предводителей в кланах нашей коалиции.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась Анфиса, – я же всё понимаю, это просто мечты о том, что смогу сделать после войны. Извините, кажется, я вас отвлекла незваным приходом и вы разговаривали о чем‑то важном?

– Да Саша мне тут собирался рассказать, откуда у него прозвище Шам появилось.

Я с удивлением взглянул на Василису – с чего бы она так всё вывернула, ведь на эту тему мы вообще не говорили.

– Ой, – вскочила на ноги Анфиса, – мне тоже хочется послушать, можно?

– Хорошо, – задумался я, прикидывая, с чего начать. – Мой дед – папин отец – в своё время работал часовщиком в ремонтной мастерской, и когда он умер, весь его скарб по наследству перешёл ко мне – так он сам завещал, я тогда в третьем классе учился. Папа показал мне, как с инструментами обращаться, кое‑чему подучил – мы вместе разобрали, почистили и отремонтировали пару старых механизмов. Мне понравилось возиться с часами, оказалось, что в их устройстве нет ничего сложного: пружина или гири, маятник, шестерёнки и стрелки.

Я невольно задумался, вспоминая своё детство, но расслабиться мне не дали:

– Продолжай, не останавливайся!

– А потом я всей школе ремонтировал механические часы – тогда других и не было. Ребята удивлялись и даже завидовали: насколько я быстро и ловко справляюсь, вот поэтому и прозвали Шаманом – немного пошаманил и всё починил! Потом прозвище сократилось до короткого слова «Шам», а через пару лет эту кличку и вовсе забыли, так как пошла мода на электронные часы, а про механику уже никто не вспоминал. Так что прозвище никак не связано с легендой.

– Не скажи, – возразила Анфиса. – Пелакин был как раз часовым мастером. Только он не ремонтировал, а делал магические часы на заказ.

– Вот это новость, – удивился я. – А какие‑нибудь из его часов сохранились?

– К сожалению, нет, – ответила Василиса. – Он же в книге снов несколько текстов зашифровал, а на последней странице своего дневника приписал, что ключ к шифру спрятан в часах. И в девятнадцатом веке, когда его книга приобрела бешеную популярность, началась повсеместная охота за его работами. Их разбирали по винтикам, шлифовали детали в поиске скрытых надписей, травили кислотами и щелочами, распиливали на мельчайшие кусочки – всё искали те самые часы, в которых спрятан ключ к шифру. Но, к сожалению, так ничего и не нашли, а часов уничтожили великое множество.