Александр Беликов - Василиса

– А в каком объеме мне необходимо предоставлять информацию?

– Сначала в кратком, а потом более подробно, а уж когда мы договоримся насчет обмена, то вы подготовите копии всех нужных книг. И еще, мы можем обучить одного из экстрасенсов нашего гостя, чтобы тот смог стать хранителем знаний их клана, Иван Игнатьевич, у вас вопросы есть?

– Нет, я весь внимание и готов слушать.

– Вот и отлично, тогда мы вас здесь оставляем, а когда возникнет необходимость выйти отсюда, Николай Леонидович нас известит, на этом разрешите откланяться.

Мы пошли к выходу, а я стал вываливать на голову Василисы накопившиеся у меня вопросы:

– А ты уверена, что этот толстячок не засланный казачок? Может, он на Кащея работает?

– Я эту версию проверила, нашла одну старую ниточку, но это не то – Иван с ним встречался, но контактировали они как бизнесмены, а не как волшебники. Не делай удивленный взгляд, предводитель Бессмертников в обычной жизни – довольно известный предприниматель. И еще, этот Иван и его люди не являются ни участниками, ни слугами клана Кащея, кроме того, уж что-что, а кладенец и все остальные артефакты твой знакомый старичок, которому ты все зубки выбил, абсолютно точно забрал бы себе – стяжательство у него развито в гипертрофированной степени.

– Может, надо все-таки толстячка расспросить про эту ниточку, связывающую его с Кащеем, а то уж слишком все авантюрно смотрится? Ведь если Иван работает на него, мы рискуем, раскрывая много информации, да и вообще, я удивлен, что ты так запросто отвела постороннего человека в Библиотеку.

– Про ниточку расспросим потом как-нибудь – он сейчас очень насторожен и зажат, пусть освоится и поймет, что мы настроены дружелюбно, а там видно будет. Насчет авантюры я не согласна, максимум, чем мы сейчас рискуем, – так это потерять очередную дверь в библиотеку, гораздо важнее посмотреть и проверить сам кладенец, потому что он как купил его, так и не доставал из ларца ни разу.

– Так Волчок же его опознал.

– Он учуял хрустальный саркофаг, но вот то, что там сейчас именно наш меч хранится, – не факт, ощущения можно и обмануть. Взять хотя бы эти очки, они же обманывают других людей? Кстати, можешь снимать их, пришли уже.

– Но ты же говорила, что ими можно обмануть только мелкую шушеру, а настоящего мага не проведешь?

– Ты уж не обижайся, но и ты, и Волчок не столь сильные маги, чтобы распознать обман, вам еще учиться да учиться надо. Кроме этого, ты меч-кладенец раньше никогда не видел, да и я тоже, если уж до конца честно говорить, его должна баба Вера посмотреть.

– А можно сделать гораздо проще: взять и разрубить им что-нибудь!

– Ты думаешь, что в магическом мире мошенников меньше, чем в обычной жизни? Можно взять простой старый меч, наложить на него несколько разрубающих заклинаний и продавать под видом кладенца – таких случаев полно! Существует масса мелких кланов, которые только скупкой-продажей артефактов и мухлежом занимаются, вспомни про ту же кнопку Reboot!

– И Кащей эти кланы перекупщиков потихоньку уничтожает?

– Вот как раз их он и не трогает! Во-первых, потому, что они ему не конкуренты, а во-вторых, он сам у них много чего скупает по дешевке, а то и так забирает силой.

– Магический рэкет?

– Да, и заодно крышевание, ладно, пойду я, ждут меня. Иринка с Анфисой и бабой Верой уже в бане, сейчас и я к ним присоединюсь.

– Опять ты меня бросаешь и уходишь, а потом станешь ругаться, что я снова во что-то ввязываюсь.

– Я постараюсь сбежать пораньше, чтобы нам побольше побыть вместе, а ты дождись меня.

Я стоял на полянке возле избушки и любовался вслед уходящей Василисе – какая же она красивая, и почему никто не замечает, что она самая прекрасная женщина на свете, или это колдовство такое? Но на самом деле это и не важно: если я и околдован ее красотой, то расколдовываться нет ни малейшего желания. Когда дверь бани за моей любимой закрылась, вздохнул, обернулся в орла и полетел на Лукоморье отрабатывать мой любимый комплекс упражнений: полеты среди ветвей, бой с тенью деревянным мечом и активное купание в теплой морской воде. Интересно, а что же это за море, Черное, Средиземное или вообще какое-то никому неизвестное? Хорошо бы сесть в лодку с парусом и уплыть далеко-далеко вдоль берега: исследовать побережье и открывать новые земли и острова, с высоты орлиного полета я пытался что-то рассмотреть, но так ничего толком и не увидел. И в одну, и в другую стороны от Сказочного дуба вплоть до самого горизонта простирается только желтая ниточка песчаного пляжа, бескрайние просторы моря и бесконечные чащобы Заповедного леса.

В этот раз я тренировался с максимальной нагрузкой, до боли в мышцах, а когда на руках появились кровавые мозоли, сходил к источнику и принес бутылку живой воды, никакой другой тары не придумал, поэтому пришлось позаимствовать одну из арсенала шатуна и бывшего алкаша Леши. С нашей лечебной жидкой палочкой-выручалочкой тренироваться оказалось очень удобно: только мозоль собирается вскочить – полил ее живой водой, и рука как новая, можно дальше отрабатывать. А когда мне надоело махать деревянной палкой, изображающей меч, попробовал слетать и разведать: что же там дальше, за горизонтом. Летел я часа два, но ничего нового не увидел: лес, море и петляющая кромка пляжа. Столь ценное наблюдение привело меня к выводу, что Лукоморье все-таки располагается на отдельно созданном личном море, потому как в наши дни невозможно обнаружить побережье, на котором на протяжении двухсот километров нет ни одного человека, если только это не Северный Ледовитый океан. Пролетел я вдоль берега далеко, а вернулся быстро – короткой дорогой Заповедного леса к Сказочному дубу.

По возвращении обернулся в человека, прыгнул в теплые морские волны и продолжил тренироваться в воде: нырял, кувыркался на волнах, заплывал так далеко, что берег превращался в тоненькую ниточку, и все это время думал только об одном: как же замечательно иметь собственное море! Не просто личный пляж или остров в океане, а целое море! Хотя мое материалистическое сознание протестовало и говорило, что такое невозможно, но я ему не верил. Для меня Заповедный лес уже разросся до целой планеты, по которой можно всю жизнь ходить и так и не исследовать до конца. А кроме существующих мест, насколько я смог понять, хранитель может попросить, и появятся новые поляны, дубравы, моря, горы и многое другое. Надо только, чтобы Яга захотела, но на этом, к сожалению, моя фантазия заканчивалась, так как уговорить бабу Веру на подобный поступок мне не представлялось возможным.

Когда солнце уже почти коснулось воды, ко мне пришла Василиса, купаться она отказалась, сказав, что смывать волшебные травяные настои – полное кощунство. Мы сели под ветвями могучего дуба, чтобы посмотреть, как солнце погружается в море. На эту картину я мог смотреть до бесконечности, она никогда не повторялась, не встречалось в моей жизни двух закатов, похожих один на другой, – то солнце казалось огромным и красным, тяжело и медленно погружающимся в пучину, то, наоборот, маленьким желтым кружочком, незаметно соскальзывающим с небосвода и ныряющим в воду. Я понимал, что такое разнообразие – лишь оптические эффекты, но красоту и очарование заката это не уменьшало. Стояла такая тишина, что я ощущал дыхание Василисы и думал: кто же из хранителей Заповедного леса додумался до столь прекрасной идеи – попросить создать неземное, волшебное место; сотворить море, берег и огромный Сказочный дуб? Или, наоборот, Лукоморье существовало всегда, а Заповедный лес пошел отсюда? Хоть любопытство и мучило, но задавать вопросы я не стал, чтобы не спугнуть сказочное очарование морского заката.