Виктория Серебрянская - Как воспитать кота и дракона

– Мне не нравится, что мы с тобой так сильно зависим от прихотей принца. Захотел, дал поесть, не захотел – лишил обеда или ужина. Это слишком удобный инструмент давления.

Бегемот, сидящий на подоконнике за неимением стула или табурета, уныло на меня посмотрел:

– Что ты предлагаешь?

– Нужно решить вопрос с поставками продуктов в замок.

Кот, презрительно фыркнув, отвернулся к стеклу:

– Слава о том, что принц Филогиан может кого угодно превратить в животное без надежды расколдовать обратно, уже промчалась по всему королевству. Вряд ли найдется хоть один смельчак, который сунется сюда добровольно, без приказа повелителя. А повелителю давать такой приказ незачем, он отдал распоряжение поставлять сюда готовую еду с дворцовой кухни.

– Которую высочество взял под свой контроль. – Я помешала уже закипевшую кашу. – Значит, нужно либо придумать, как у него этот контроль отобрать, либо искать возможности наладить поставки продуктов. Сейчас поедим и будем головы ломать!

Бегемот уныло наблюдал за моими передвижениями по просторной и пустой кухне:

– Дожился! Пустая каша на завтрак, будто я самый последний из черни…

– Не ври! – Приблизившись к окну, я ласково провела по пушистым ушкам с кисточкой ладонью. Шерсть у Бегемота была словно атласная и очень приятная на ощупь, так и манила снова и снова провести по ней ладонью. – У тебя каша будет с сахаром. Чернь же и этого себе позволить не может. Кстати, – я вгляделась в зеленый пейзаж за окном, – а какое у вас сейчас время года? Может, в дворцовом саду есть какие-то ягоды или фрукты? С ягодами наш завтрак вообще станет королевским!

Я улыбнулась котейке, а Бегемот презрительно фыркнул:

– Что ты можешь знать о королевских трапезах, девчонка? Ягоды ей…

Кошак, как это ни удивительно, скривился почти по-человечески, я даже хихикнула с этой уморительной гримасы. И, чтобы не обижать Бегемота еще больше, снова погладила его по шерстке, почесала за ушком и заглянула в несчастные бирюзовые глазки:

– Ты прав, про королевские завтраки я знаю только из книг и фильмов. Но я знаю также, что иногда изыски настолько надоедают, что от экзотических блюд уже тошнит. И тогда хочется чего-то очень простого. А также я знаю, что если ты голодный, то можно сжевать даже подметки от собственной обуви! Ну что? Есть сейчас ягоды или нет?

Бегемот сделал вид, что все еще дуется на меня, но тем не менее весело фыркнул:

– Какие подметки? – Он встал на задние лапки и продемонстрировал мне передние, широко раздвинув пальцы с внушительными когтями и умилительными кисточками между пальчиков: – У меня лапки, мне обувь не положена! А ты вообще босая!

Кошак, увы, был прав. Я покосилась на свои босые ступни с розовым перламутровым лаком на ноготках и вздохнула. Полы в замке хоть и каменные, но теплые. А на улицу босиком не пойдешь: и холодно, и ноги поранить можно.

Бегемот тоже посмотрел вниз и тоже вздохнул:

– С твоей одеждой и обувью нужно что-то решать. Сейчас поедим и пройдемся по комнатам, может, что-то и подойдет. В первую очередь глянем гардероб Эугении, мне кажется, у вас похожий размер. – Я замерла, недоверчиво косясь на кошака. Тот опять вздохнул: – Не смотри на меня так. Да, мне будет больно видеть наряды невесты на тебе. Но Эугению уже не вернуть. А тебе нужна одежда. А по поводу ягод… – Кот поднялся на все четыре ноги и отошел по подоконнику в угол: – Ну-ка, открой окно! Попробую поколдовать, у нас сейчас раннее лето, кое-что уже созрело. Если получится – будут тебе ягоды к каше.

Окно открывалось очень просто – почти как у меня дома стеклопакет. А дальше я с любопытством наблюдала, как Бегемот высунулся наружу. Признаться, я ожидала, что он будет колдовать, сидя на подоконнике, и настроилась понаблюдать за первым в моей жизни реальным волшебством. Но кот меня разочаровал. Спрыгнув с окна на улицу, он, помахивая кончиком торчащего вверх пушистого хвоста, степенно просеменил куда-то за угол, заставив меня разочарованно вздохнуть.

Вернулся Бегемот минут через пять. Я как раз сняла с плиты кастрюльку и разложила кашу по тарелкам, чтобы остывала, щедро посыпав ее сверху сахарным песком. Повздыхав над тем, что мне до колик не хватает сливочного масла, я повернула голову на какой-то неясный звук и остолбенела: Бегемот как раз спрыгивал с подоконника на пол кухни. А за ним по воздуху тянулась целая вереница какой-то мелкой оранжевой ягоды, больше всего похожей на вишню. Кот шел, как-то странно подволакивая лапки. Даже на расстоянии чувствовалось, что он очень устал. Всплеснув руками, я подхватила его с пола и прижала к себе:

– Ну и зачем было это делать, если ты теперь похож на тряпку, а не на кота? Перебились бы и без ягод!

В тот момент, когда я подхватила Бегемота на руки, я, наверное, что-то нарушила, так как ягоды, чинным строем плывшие в воздухе к столу, вдруг дружненько грохнулись на пол. Вредный кошак глянул на них и хмыкнул:

– Ну собирай теперь! Сама виновата!

– И соберу! А ты больше так не геройствуй! Еще надорвешься и сдохнешь у меня на руках!

Я посадила вредную меховую тушку на край стола за неимением табуретов и принялась собирать ягоды. Кот молчал очень долго. Я успела не только все собрать и промыть в допотопной мойке в дальнем углу кухни, но и часть выложила в кашу, когда он осторожно спросил:

– А тебе было бы жаль, если бы так случилось?

Выложив последнюю ягоду в тарелку и придвинув Бегемоту его порцию, я покосилась на кота:

– Конечно. Ты же единственное близкое мне тут существо!

Хотела добавить еще, что совсем не горю желанием остаться один на один со взбалмошным подростком-драконом, но заметила какую-то странную тень, мелькнувшую в бирюзовых кошачьих глазах, и промолчала. Думала, что Бегемот что-то добавит к своим словам, как-то пояснит для меня свои реакции, но кот молчал. Так мы в молчании и съели свой пастушеский завтрак. Кстати, каша с сахаром и ягодами оказалась очень вкусной, ягоды по вкусу напоминали малину и придавали блюду пикантную кислинку, а сама каша была похожа на рис. А может быть, это просто я была такая голодная. Но так или иначе, а тарелки мы с Бегемотом подчистили. И пока я мыла посуду после завтрака, кот намывал лапкой свои усы.

Дождавшись, пока я закончу, Бегемот с деловым видом спрыгнул на пол:

– Ну что? Пошли тебя одевать?

И мы пошли. Обувь и наряды покойной Эугении оказались мне безнадежно малы. То ли у кота было плохо с глазомером, то ли, что более вероятно, став в десятки раз меньше, чем он был ранее, Бегемот теперь не мог адекватно оценить размеры и габариты. Я давилась смешком под возмущенным взглядом кошака, силившегося бытовой магией подогнать миленькие шелковые туфельки небесно-голубого цвета мне по ноге. Получалось плохо. Вернее, не получалось совсем. И я чувствовала себя в роли сестры Золушки, пытающейся натянуть на ногу чужую туфельку.