Дмитрий Смирнов - Кузнецова и лучики добра

Приветствую тебя, о пытливый читатель!

Сегодня тебя ждёт нечто необычное, как оно ждало меня, когда я впервые открыл эту книгу. Погрузившись в её удивительный мир, я потерял счёт времени и нашёл его только тогда, когда перевернул последнюю страницу. Поражённый глубиной разверзшейся передо мною истины, я ещё долго сидел, глядя на задний форзац, не в силах вымолвить ни слова. Когда же ко мне вернулось ощущение реальности, я тут же вновь открыл книгу с начала и принялся перечитывать её, чтобы понять, в чём же, собственно, заключается та самая истина, которая мне открылась. Но и второго раза оказалось мало, и я перечитал в третий раз. И только тогда я испытал просветление, в котором пребываю до сих пор.

Таков был мой путь, который, полагаю, ждёт и тебя, ибо книга эта так глубока и многогранна, что со временем, бесспорно, разойдётся на цитаты и станет пищей для размышлений и кладезем мудрости для всех, кто ищет смысл жизни и истину в самых неожиданных её проявлениях. Полагаю, книга эта встанет в один ряд не только с величайшими литературными произведениями вроде «Замка» Франца Кафки или серией книг Бенедикта Твороговски, но и с лучшими трудами выдающихся философов и психоаналитиков, такими как «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда и «По ту сторону добра и зла» Фридриха Ницше. И пусть тебя не вводит в заблуждение сказочный жанр и незамысловатый язык повествования – это лишь внешняя форма, которая скрывает в себе невообразимое множество смыслов.

Сюжетная канва также в целом очень незатейлива. Юной деревенской девушке мешают спать по ночам кошмары, и это тревожит её отца, который безмерно любит своё дитя – единственное, что осталось ему от обожаемой супруги. Простой деревенский кузнец не в силах найти к своей дочери подход и в отчаянии прибегает к последнему средству: обращается к мудрому волшебнику, чтобы тот помог ей обрести гармонию с собой и окружающим миром.

Волшебник поначалу и правда предстаёт перед нами средоточием вселенского разума, и хотя он рассуждает обо всём очень туманно, девушке с ним хорошо спится, и поэтому она соглашается начать под его руководством свой путь к самосовершенствованию и обретению собственного «я». Этот великий путь символически назван в книге «поиском единорога», и олицетворением его является дорога, по которой наши герои движутся из деревни в город – к вершинам цивилизации.

Этой дорогой предстоит пройти и тебе, о внимательный читатель. В пути тебя ждёт масса опасностей и незабываемых встреч: коварные воры и благородные разбойники, облезлые психоаналитики и обкуренные артисты, картёжник ящер, между ног которого скрыто множество удивительных тайн, и ещё немало других персонажей. И каждая встреча будет открывать перед тобой новую грань бытия – нужно только навострить глаза и уши.

Наконец вместе с героями ты достигнешь города, который олицетворяет собой идеальное общество, где каждому его члену (и не только) гарантировано гармоничное и счастливое существование. Созданный талантом автора, этот мир поражает воображение. Это то самое общество, жить в котором стремится каждый разумный человек, ведь благодаря чуткому руководству (его символизирует башня, упирающаяся в небо) здесь можно реализовать все свои способности и таланты, наслаждаясь каждым прожитым днём, ежесекундно самосовершенствуясь и даря друг другу лучики добра. Неудивительно поэтому, что каждый попавший в город или хотя бы увидевший его со стороны желал бы остаться здесь навсегда. Ведь только здесь можно стать настоящим человеком, даже если ты обладатель усов, лап и хвоста, не говоря уже о рогах.

Добавлю лишь, что и я нашёл своё призвание, читая умные книги, и вот теперь пишу предисловия. Увлекательное, надо сказать, занятие!

Дон посмотрел на небо, привстал от костра и полез в сумку. Достав соль, он принялся обходить костёр по большому кругу, оставляя за собой тоненькую белую дорожку, от которой вверх поднимался едва заметный дымок.

Начертив на земле круг, Дон пересёк его наискосок, откусив треть, потом ещё раз, ещё и ещё. И ещё. Рина молча сидела, наблюдая за этим ежевечерним ритуалом, соблюдавшимся с завидной точностью.

Смысл этих действий известен всем местным охотникам: испаряясь в течение ночи, соль создаёт завесу, достаточную для того, чтобы скрыться от внимания уцытаклей. Обычно хватало окружности. Зачем Дон всё усложнял и вписывал в неё звезду, Рина предпочитала не интересоваться – мало ли какие причуды бывают у людей.

– Всё, можно спать, – сказал Дон, возвращаясь к огню.

В последние несколько дней его репертуар не отличался особым разнообразием: «Всё, можно есть» – когда еда была готова, «Всё, можно вставать» – когда все выспались, и «Всё, можно спать» – когда защитный узор был начерчен.

Но даже эти простые конструкции казались какой-то непривычной формой учтивого обращения (ещё бы, сам Дон говорит, что можно).

– Дон, а расскажи сказку, – пробормотала Рина, почти уже провалившись в сон.

– Сказку?.. – хмыкнул Дон. – Сказку? – ещё раз удивлённо повторил он и ненадолго замолчал.

Его тело, однако, продолжало привычно выполнять ритуал подготовки ко сну. Дон выдохнул и отстегнул от пояса кобуру. На следующем выдохе достал из неё бластер и щёлкнул костяшкой пальца по экрану, на котором ненадолго вспыхнуло кислотным цветом число 53, подумало и лениво сменилось на 52.

– Сказку? – в третий раз спросил Дон и убрал бластер обратно.

Сумку он положил под правый бок, а кобуру – под левый, лёг на спину и закинул правую руку за голову.

– Ну хорошо, раз так…

Покрытая розовыми и нежными, как попа недавно съеденного поросёнка, чешуйками, третья голова отрастала и привычно зудела. Фыркнув, дракон приподнял шею и почесался затылком отросшей головы о свод пещеры, зевнул, легонько рыгнул и снова задремал.

«Через неделю чешуя почернеет и огрубеет, и голова наконец-то примет товарный вид, – прикинул дракон. – А завтра надо бы вылететь пополнить запас животного белка – строительного материала».

Драконы могут годами лежать на одном месте практически не шевелясь, понизив свой метаболизм до минимального уровня. Иными словами, драконы не дураки поспать, когда больше нечем заняться. А заняться преимущественно нечем, когда ты пушка, а кругом воробьи.