Елизавета Голякова - И вечно их манит пыль дорог

Аскольд подался вперед:

– Стоп, Сар, подожди. Что там у них с пиратами? Насколько я помню, они чуть ли не братались в прошлый раз, когда нам приходили новости.

– Красиво звучит, конечно, но от правды далеко.

– Как понять?..

– Они используют пиратов в своих целях. Их корабли, их порты, – скривился маг, – их мечи. Но не доверяют ни на грош.

– Сложно!.. – застонал Осверин. – То есть, через пиратов к ним не подобраться… Чудненько!

А Рогар сидел и молчал, пока товарищи говорили, и Аль снова знал, что это значит. Ро иногда бывал таким предсказуемым – для того, кто успел выучить его получше себя самого, несмотря на прошедшие годы.

И он, по правде говоря, был готов пуститься в дорогу. Такое уж… время .

– Аскольд, Осверин, – кашлянул молодой король, и все повернулись к нему, замолкая. – Вы, ребята, выручали меня тут чуть ли не каждый день, и я не раз и не два обязан вам жизнью. Спасибо. Но теперь, думаю, мне придется начать справляться в Цитадели самому – а для вас есть дело важнее.

– Море, – выдохнул менестрель.

– Море, – невесело кивнул Рогар, обводя их взглядом. – Такое уж время. Сар присоединится к вам – полагаю, он будет в каком-то смысле вашим проводником.

Помолчали.

– Готовьтесь выехать завтра, – сказал лорд Витт, поднимаясь из-за стола.

Они и так слишком засиделись в четырех стенах.

***

У корабля даже самых отчаянных пиратов не хватило бы наглости швартоваться в порту Эдорина, второго по величине города после столицы, способного посоперничать с ней запутанностью своих улиц, расположенного на разной высоте, шумом днями и ночами напролет… А уж люди в Эдорине, диковинные и странные, нездешние, из дальних краев и те, которые считали город своим домом, и вовсе поражали воображение. Так что корабль, к которому Сар вел друзей, стоял в другом порту, поменьше и потише, в дне пути по побережью на юг.

И когда они увидели его, то поняли, почему он так легендарно хорош. Красивый, с новыми парусами и заново подкрашенным бортом, издалека он казался даже игрушечным – но друзья знали, как совсем не в шутку он топит и грабит корабли, встретившиеся ему на пути. Его стоило звать «Смертью моряков» – однако его капитан предпочел другое имя.

И вот накануне осеннего равноденствия на борт «Принца морей» («Как символично!» – фыркнул менестрель) поднялись трое путников. Этот корабль принадлежал одному из тех немногих капитанов, чья репутация не позволяла напасть на них прямо в порту. «Принц», легкий и быстрый на вид фрегат, держался особняком, и вокруг него была очерчена словно полоса отчуждения. Впрочем, вряд ли пираты, – а судно было пиратское – были слишком-то против.

– Роджер! – заорал Сар, едва его голова показалась над бортом, и заорал так, что обернулись все, от боцмана, до мальца-юнги. – Родже-е-е-ер!!!

Не дождавшись ответа (надо признать, ждал маг всего ничего), он откинул плащ за плечи и – «Еху-у-у-у!» – пальнул двумя столпами огня в небо.

Команда с проклятиями шарахнулась в стороны, только Осверин и Аскольд остались стоять с невозмутимыми лицами.

Роджер вылетел из открытого трюма секундой позже, как ошпаренный этим самым огнем. И оказался капитаном. Настоящим пиратским капитаном, несмотря на то, что от картинки, какую себе рисуют «крысы сухопутные», была только блестящая рубином золотая серьга в ухе.

То, что могло в первое мгновение показаться тенями от снастей и парусов, под более внимательным взглядом оказывалось резкими, но какими-то очень очерченными чертами лица. Словно от камня отсекали лишнее, не заботясь о мелких деталях. Странные, спокойные-спокойные глаза как будто отражали море. Волосы выцвели и выгорели, но капитан Роджер все равно собирал их в хвост. Ветер трепал его рубашку, кое-где отделанную кружевом и нитью цвета серебра, по пиратскому обычаю, вычурную, приправленную легкой иронией – под одеждой разряженного в драгоценности аристократа угадывалась немалая сила мышц и загорелая, наверняка исполосанная шрамами кожа.

– Черт бы побрал тебя, Сар! Я в прошлый раз после такого велел тебе на сотню лиг не приближаться к моему кораблю! А что сделал ты?!

– А я привел друзей, – улыбнулся маг во все тридцать два, или сколько у него там.

И прежде, чем кэп успел вставить еще хоть слово, лорд Витт едва заметно шагнул вперед.

– Мы хорошие воины. И неплохая компания. В качестве некоторого подтверждения – вот бумага, думаю, вам она будет интересна.

Капитан хмыкнул, когда ему в руки передали письмо, запечатанное королевской печатью. Ни на мгновение у Осверина не зажглось сомнение, что пират, пусть и главный на своем судне, не умеет читать – так спокоен тот оставался. Ловко сломал печать и развернул бумагу, бегло водя по ней взглядом, и менестрель сделал в памяти зарубку поближе рассмотреть этого необычного человека.

Роджер бегло просмотрел письмо от молодого короля и прищурился, изучая незваных гостей своими цветными морскими глазами. Сар переживал, что пират увидит в них сухопутных крыс, научившихся держать оружие на тренировках в своих замках, и был совершенно не прав. Роджер видел лиги пути, которые эти люди преодолели по пояс в другом море, море трав и дорог, видел, что им не раз приходилось бросаться в бой, очертя голову, словно на абордаж – и что вместо брызг соленой морской воды их нередко окатывало брызгами крови, металлической и тоже солоноватой на вкус.

– Сегодня выходим. Вечером зайдете ко мне в каюту, выясним, действительно ли вы такая хорошая компания, как утверждаете – остальное-то не вызывает у меня сомнений, – махнул рукой капитан Роджер и уже собрался было отвернуться, как вспомнил кое-что еще. – Сар, паршивец. Если еще раз пальнешь так в мой корабль – поплывешь за ним сам, как умеешь.

И ушел, удивительно мешая в своей походке покачивание моряков и легкую, по ниточке выстроенную поступь танцора с тонкой придворной шпагой.

12. Йо-хо-хо!

Говорят, в то лето в Золотом море что-то невероятное творилось. Вести даже доходили – нет, долетали – до Белой королевской Цитадели. Мол, работорговцев громят какие-то бесстрашные корабли, а после гоняют их по всем соленым просторам. Докладывали, что в тайном пиратском городе закатили праздник, какого давно не было, и на памяти самых древних стариков ему не было равного. Что объявился новый пиратский барон со своим титулованным гончим фрегатом королевских кровей, а с ним трое его спутников, сорвиголовы и неудержимые храбрецы. Говорили между собой, шепотом, наклоняясь к плечу соседа, что они из морской пены достают страшных колдунов-поджигателей, некогда плененных, снимают с них оковы, и те как солому подпаливают корабли неприятелей, хохоча и призывая молнии прямо с небес.