Михаил Цыганков - За несколько дней до конца света…

Не знаю, сколько часов могла бы продолжаться погоня, и уцелел бы в результате ее город, но тут еще одни ворота с треском разлетелись в щепки и мы внезапно оказались прямо перед крыльцом княжеского терема. Оба беглеца, чуть не сбив с ног выведшего на шум князя, юркнули внутрь. Тамара притормозила, явно пытаясь рассчитать силу удара и скорость броска.

– Ну вот, – сказал я, выплевывая изо рта щепки и жуков-короедов, теперь нас еще обвинят в покушении на законную власть и попытке государственного переворота…

Князь Кузьма – БТ-5 оказался начисто лишенным романтического ореола обычным мужчиной средних лет. Думаю, что Тамарин рейд по задним дворам оторвал его от ужина. В одной руке он крепко сжимал надкушенную куриную ногу, а в другой стариной работы изогнутую вилку. Спрашивается, зачем нужна вилка, если ешь курицу руками? Эх, сколько еще тайн хранит загадочная русская душа!

Под тяжелым взглядом князя Тамара передумала штурмовать терем и сбросила пары. Увидев это, выскочившие на крыльцо добры-молодцы с видимым облегчением опустили автоматы и гранатомет. А два несчастных посетителя трактира бухнулись перед князем на колени.

– Не вели казнить князь-батюшка! – синхронно заголосили они. – Вели слово молвить. – и, не дождавшись разрешения, продолжили, – Не виноватые мы! Она сама наехала.

Князь выдержал длинную паузу, откусил кусок курицы, и внимательно оглядел картину разрушений. А посмотреть было на что. Там где прошла Тамара, стихийно образовалась новая улица. Или переулок, это кому как нравится. В небе кружили потревоженные голуби и вороны, на земле лаяли собаки, кудахтали возмущенные куры и мычали, ожидающие вечерней дойки, коровы. Пахло навозом, пылью и раздавленными жуками-короедами. Князь подозвал выглянувшего из двери мальчишку и приказал:

– Ванька, cмотайся пулей к отцу Федору, и скажи ему, что в набат бить не надо и ополчение собирать тоже. Скажи – это не басурманы коварные напали, а свои… – алкаши.

– Не алкаши мы, князь-батюшка! – снова заголосили мужики. – Мы честные первой гильдии купцы, ветераны, в боях и сражениях проверенные…

– Кому князь-батюшка, а кому и Ваша Светлость! – оборвал их причитания князь. – Когда ж вы пить по нормальному научитесь – ироды?! Как пьянка, так сразу дебош и разрушения. Ну, понимаю, все выпить любят, но по-человечески, а вы… Дружественный визит в Александрийскую библиотеку, для повышения культурного уровня и с разведывательными целями организованный помните? И где теперь эта библиотека?

Мужики, потупившись, замолчали, а князь продолжил:

– Кому в голову взбрело ночью читать тайные протоколы сионских мудрецов? Да еще и при свечах? Кто вам их днем читать не давал?

– Дык, ведь высший уровень секретности… – протянул вымазанный мукой купец.

– А Александрийский маяк? Он кому мешал? – спросил князь.

– Это мы, чтобы погоню отсечь. Когда библиотека загорелась, надо было смываться. Быстро. – начал оправдываться второй купец, – Вот и пришлось его немного подтолкнуть, чтобы следы замести. И чтобы никто не знал куда плыть – в потемках. Сами же тогда сказали – действуйте по обстановке, Ваша Светлость…

– Мало ли что я тогда сказал, спьяну, – смутился князь. – И потом, то была не наша территория. И водка тоже была не наша – паленая. Вот в голову и шибанула. А сейчас? У нас что, война гражданская началась? Так я смутьянов по законам военного времени…

Мужики аж посерели от страха:

– Не виноватые мы. Это все она…

Князь посмотрел на Тамару и сурово свел брови.

– А ЭТА что здесь делает? – спросил он очень не хорошим тоном. – Кто её в город пустил? Шкуру с караула спущу… Мой специальный приказ разве не читали?

Увидев, что дело принимает серьёзный оборот, мы с Кейси вылезли из под обломков резного сортира, спрыгнули с широкой Тамариной спины и вытянулись по стойке смирно.

– А это еще кто? – продолжил задавать вопросы князь, – Лазутчики вражеские? Неужели ты, Тамара на старости лет, к врагам решила переметнуться? Так я вас всех троих – разом…

– Да разве так лазутчики в город входят? – совершенно спокойно ответила Тамара, – Они тем подземным ходом, что под старой дозорной башней прокопан пользуются. По тихому, без шума и пыли. А так в наглую… Видно ты князь чутье теряешь…

– Подземный ход я еще почти полгода назад засыпал! – возразил Кузьма. – А нюх, по – моему, ты теряешь. Сейчас прикажу пустить твой кирпич на восстановление уничтоженной недвижимости… А этих двоих в пыточную…

В пыточную, пусть даже и русскую мне не хотелось. Я уже собрался сказать пару слов в свое оправдание, но печка меня опять опередила.

– Валяй, князь – спокойно сказала она, – на кирпич, на щебень, в пыточную, да хоть на обкладку сортиров. Только кто после этого с тобой завтра в бой пойдет, когда узнает, как ты со старыми боевыми товарищами обращаешься? Да и Кудесник будет ОЧЕНЬ недоволен. Зря, что ли он меня в такой напряженный момент к тебе отправил, а сам один одинешенек только со своей зверюгой полоумной остался?

– Как один одинёшенек? – спросил князь, – А семь богатырей? Они куда делись?

– Ночью ушли в дозор и – все, как волной смыло. – сказала Тамара.

– И давно? – насторожился Кузьма.

– Третий день. – ответила печка.

– Искали хорошо? – продолжал допытываться князь.

– Хорошо. Румпеля по следу пускали.

– И что?

– И ничего. Скулит и к ногам жмется. Какие тут следы… – совсем тихо сказала печка.

– Говорил я ему, – зло обронил Кузьма, – зачем тебе этот ящер? Возьми лучше волка ездового говорящего. А он – нет. Не нужен мне, говорит, волк. Я от его шерсти чихаю. Вот и дочихался…

Бесследное исчезновение незнакомых мне семи богатырей Кузьму сильно огорчило. Он оглянулся через плечо и, подозвав к себе мужика в кольчуге, что – то прошептал ему на ухо. Мужик брякнул железом и исчез, а через минуту, за теремом раздалось конское ржание, стук копыт и скрип открываемых ворот. Услышав скрип, Тамара слегка дернулась, но сдержала внезапный порыв.

Покончив с неотложными делами, князь снова обратил на нас внимание.

– Так кого же ты мне привезла? – спросил он, сложив на груди руки.

– Носителей информации важного государственного значения. – отрапортовала Тамара. – Кудесник приказал доставить любой ценой, прямо под твои светлые очи.

– Кудесник говоришь… Любой ценой?… – сказал князь, потом медленно спустился с крыльца и внимательно нас осмотрел.

– Вид больно неказистый, для хранителей важной информации, – поделился впечатлениями он. – И одёжка не наша…

– Какая есть Ваше Сиятельство. – сказал я, глядя князю прямо в глаза. (Честное слово, я не собирался это говорить!)