Михаил Цыганков - За несколько дней до конца света…

Но и приземляться прямо сейчас тоже не хотелось. А вдруг за нами выслали погоню на драконах? Или заброшенные далеко вперед отряды монахов прочесывают лес?

Летчики всех войн, времен и народов всегда стараются дотянуть на подбитой машине до линии фронта и посадить ее, если не на свою, то хотя бы на дружественную территорию. Там обязательно найдутся люди, способные по достоинству оценить мужество и героизм пилота, не горящие желанием немедленно поставить его к ближайшей стенке и пустить в расход. А мы чем хуже? Нельзя не учитывать чужой боевой опыт. Совсем недалеко от нас, на востоке, там, где сейчас лениво всходило солнце лежали земли русских князей.

– Меняем курс! – скомандовал я. – Летим строго на восток! Высота – минимальная!

Я и не знал, что ковер способен понимать голосовые команды. Наш летающий друг, задрожав как паровоз Черепанова, увидевший скоростную магистраль Москва-Сочи, заложил крутой вираж и задергался на восток, прижавшись к самым верхушкам проносящихся внизу деревьев. Солнечный диск, опасаясь лобового столкновения, быстро рванул вверх.

Наматывая на руку, струящуюся с правого края нить, я с тихим ужасом наблюдал, как ковер тает прямо на глазах. Но он из последних сил, буквально разваливаясь на части, нитки и лоскутки, упрямо следовал заданным курсом. Золотистая точка указателя курса упрямо тащилась по вытканной на ковре карте и вдруг нырнула в большую, только что образовавшуюся дыру.

В этот момент, болтавшийся далеко внизу золотой конец бахромы, за что-то зацепился. Ощущение было такое, словно на рыбалке вместо обычного карася, или бычка, крючок заглотнул кашалот. Нить, чуть не оторвав руку, исчезла внизу. Ковер дернуло и резко развернуло. Бахрому с правого борта, как ветром сдуло. Свалившись в плоский штопор, мы стали похожи на большой лист хвощеподобного клена, с двумя гигантскими богомолами сверху. Но ковер был классным пилотом. Даже погибая, он спасал своих пассажиров. В последний момент, он завис над проступившей из утреннего тумана небольшой поляной, метрах в трех от земли, а потом плавно скользнул (а если говорить честно – рухнул) вниз.

Раздался треск, металлический грохот, в нос шибануло спиртом, что-то рвануло и, тут же все вокруг осветил высокий столб жаркого пламени.

Взрывной волной нас бесцеремонно швырнуло в росшие по краю поляны высокие колючие кусты. Оттуда, как пушечные ядра, вылетели большие лохматые зайцы и, злобно клацнув зубами, растворились в лесу. Я быстро огляделся вокруг. Это был обычный темный лес с листьями нормального зеленого цвета.

Никогда не думал, что падение ковров-самолетов сопровождается такими пожарами и разрушениями. Словно это не ковер, а какой-нибудь «Б-29». Только заправленный самогоном. Запах стоял такой – хоть огурцами закусывай. Мы, обдирая в кровь ноги и руки, вылезли из кустов и вскочили на ноги. В центре поляны полыхал гигантский костер. Столб пламени поднимался выше деревьев.

– Для полноты счастья нам не хватает нормального лесного пожара! – сказала Кейси.

И тут в костре опять что-то рвануло. Это было похоже на пуск ракеты «Булава-3» с замаскированной позиции. Волна, ударившего в лицо жара, отливающий сине-зеленым огненный хвост, сноп искр, громкий хлопок, грохот, как при взрыве завода китайской пиротехники. И в небо с глухим ревом ушла объятая огнем железная штуковина.

Я как завороженный смотрел ей вслед и пытаясь понять, где в ковре было спрятано столько горючего?

Ковер-самолет он по своей сущности ковер и есть. Только сотканный из волшебной нити и обшитый заколдованной бахромой. И я никогда ничего не читал, и не слышал, о взрывающихся коврах, да еще и с ракетами на борту! В голове крутилась тысяча версий, от раскатанного в тонкую плоскость сжатого пространства, до столкновения с бомбардировщиком-невидимкой. Версии, конечно, одна бредовее другой, но что вы бы предположили, оказавшись на моем месте?

Вздохнув, я наклонился, чтобы поднять с земли кусочек обгоревшей тряпочки с золотистой бахромой по краю и остолбенел – рядом с ним, слегка присыпанная сухими еловыми колючками, лежала старая выцветшая бескозырка с золотой надписью «Аврора».

Бородатый мужик в ватнике и линялой тельняшке возник на поляне внезапно. В руках он сжимал, дымящуюся с двух сторон, устрашающего вида трубу. Оценив размеры разрушений, он разразился длинной эмоциональной тирадой, целиком состоящей из ненормативной лексики. Именно той, что валила с ног лошадей на Древней Руси. Но сейчас лошадей поблизости не было, лишь с ближнего дерева грохнулась парочка дятлов. По понятным причинам я могу передать её содержание только в общих чертах.

Сначала мужик высказался о личных качествах нехороших людей, посмевших уничтожить таким изуверским способом его скромную хижину. Потом заявил, что рассматривает этот факт, как диверсию, направленную на подрыв обороноспособности русских пограничных рубежей. (Русских? Я от радости чуть не поцеловал Кейси!). Затем вернулся к родословной неизвестных террористов и бегло прошелся по морально-этическим качествам их дальних и близких родственников, которые оказались, судя по всему, крайне отталкивающими личностями. Не остановившись на этом, он подверг суровой критике деловые качество какого-то Румпеля, халатно отнесшемуся к несению караульной службы и которому нельзя даже поручить охрану переполненного сортира в ожидании го… ассенизаторов. Озвучив еще несколько вариаций на вышеперечисленные темы, он бросил трубу на землю, воздел (именно воздел) руки к небу и, выкрикнув несколько слов, разом загасил пламя. И, наконец, обратил на нас внимание…

Но тут затрещали деревья, захрустели прошлогодние шишки, в воздух поднялась целая стая перепуганных птиц и птеродактилей, а на поляну вылез большой ящер неизвестного мне вида. Покрывавшие его с носа до хвоста черные перья были взъерошены, но красный хохолок, росший прямо между двух маленьких злых глаз, торчал строго вертикально. Вид у рептилии был виноватый. Будто он только, что спер с хозяйского стола кусок колбасы и теперь ждет справедливого и неотвратимого наказания. Он заметно нервничал, постоянно облизывал раздвоенным толстым языком верхнюю челюсть, а между желтых зубов свисал длинный кусок золотистой нити…

Мужик, по прежнему не стесняясь в выражениях, высказал ящеру все, что он о нем думает, и что в ближайшем будущем с ним сделает, если тот не возьмется за ум и не перестанет лазить по деревьям в поисках гнезд с яйцекладками голокожих одлобызов. Зверюга виновато кивала в такт словам, но не спускала с нас голодного взгляда. Судя по всему ей очень хотелось нас сожрать.

Кейси плавно, почти незаметно подняла ствол автомата. А я стал прикидывать, сколько в её магазине осталось патронов. Но необходимость в стрельбе отпала сама собой. Мужик, высказав зверюге все претензии, отправил его на дальнейшее несение боевого дежурства.