Владимир Буряк - Две Земли

– Мама и папа говорили мне, что это очень глупо – бояться смерти. Мы ведь с ними тогда очень много обо всём говорили, пока они ещё могли разговаривать…

Тут Ружена прерывисто вздохнула и воскликнула со слезами:

– И всё равно! Всё равно! Я так по ним скучаю!..

Глаза её названной матери тоже стали мокрыми, но Ружена тут же справилась с собой, глубоко вздохнула и сказала:

– Мама, я тебя очень люблю! Как хорошо, что это ты тогда меня забрала, а не кто-то другой!

– Но я очень хотела тебя взять! – воскликнула госпожа Белослава. – Я просто не могла оставить тебя там одну!

И они с Руженой расцеловались, и немножко поплакали перед сном.

С тех пор прошло три года.

Жизнь в Незабудке и в новой семье Ружены шла своим чередом, без каких-либо серьёзных происшествий.

Ну а затем, когда такое происшествие случилось, Ружена познакомилась с человеком, который стал ей настоящим другом, несмотря на большую разницу в возрасте и положении.

В тот год в самом разгаре июля в Незабудке появился бродячий скоморох-кукольник. Среди жителей деревни, и, особенно, детей, он вызвал неимоверный восторг. В своём заплечном коробе, сплетённом из лыка, кукольник принес настоящий раскладной театр с куклами-марионетками.

Но, едва он собрал жителей деревни на представление, Ружена в этом кукольнике увидела не человека, а какое-то чудище, только выглядевшее, как человек. И от этого чудища к его куклам вместе с видимыми тянулись и невидимые нити.

Само собой, никто из зрителей не замечал того, что заметила она.

Куклы двигались, играли, пели, зрители смеялись и аплодировали, но ей было не до смеха, потому что невидимые нити от кукольника потянулись уже к зрителям. И они были так напитаны злом, что Ружена принялась остервенело их обрывать.

Лицо кукольника исказилось от ненависти. Он взмахнул рукой и метнул в Ружену сгусток какой-то гадости, который весь прямо сочился смертью.

Ружена поняла: как только этот сгусток долетит до неё, она погибнет. Она попыталась кинуться в сторону, но не смогла сдвинуться с места, словно кукольник её заморозил. Ружена попробовала хотя бы закрыть глаза, но и это ей не удалось.

Сгусток неизвестного вещества, напитанный смертью, стремительно приближался, а она могла только бессильно смотреть на него.

И вдруг всё остановилось.

Вообще всё.

Откуда-то протянулся гибкий луч света, прикоснулся к мерзкому сгустку, и тот исчез в яркой вспышке.

Ещё один луч протянулся к самому кукольнику, выпустил множество мелких лучей, и они моментально спеленали его.

Тут же всё ожило и задвигалось опять.

Представление продолжилось.

Только теперь кукольник сам был как одна из его кукол. Он смеялся, шутил со зрителями, разговаривал с куклами – в общем, вёл спектакль, как будто ничего не случилось. Но в действительности он бился внутри своей оболочки, которой управлял кто-то со стороны.

Ружена осторожно вгляделась в лица зрителей, детей и взрослых, сидящих рядом с ней. Никто по-прежнему ничего не замечал. Все были захвачены происходящим на сцене.

Представление закончилось под бурные аплодисменты.

И одновременно с ними из окружающего леса выехал отряд королевских гвардейцев, во главе с офицером лет сорока или немного старше. На его лице была мягкая улыбка, но выражение глаз выдавало человека, привыкшего к жёстким приказам и решительным действиям.

Левую руку он держал на луке седла, а от правой…

От его правой руки тянулся тот самый гибкий луч света, которым он и держал кукольника в полном повиновении. Но, опять-таки, из всех жителей деревни, присутствовавших на представлении, это видела только одна Ружена.

Офицер приветливо всем кивнул, и всадники его отряда присоединились к аплодисментам.

– Прекрасное представление! – сказал офицер. – Мы как раз ехали мимо, но подождали в лесу, чтобы вам не мешать.

– Спасибо! – улыбнувшись, с поклоном ответил кукольник.

Но Ружена видела, что это улыбалось и кланялось только его тело, а сам он злобно и бессильно бился внутри него, не имея сил вырваться, хотя и очень пытался.

«Так тебе и надо!» – мстительно подумала Ружена.

– Раздак, возьми! – тихонько сказал офицер одному из своих всадников. – Держи крепко!

Раздак так ловко подхватил у своего командира управление кукольником, что его тело даже не дёрнулось, продолжая улыбаться.

А командир гвардейцев, разминая освободившуюся руку, сказал кукольнику (хотя, конечно, он говорил это не ему, а жителям Незабудки):

– Уважаемый мастер! Мы совершаем инспекционную поездку по Предгорью, и приглашаем вас присоединиться к нам. Так для вас будет безопаснее, а для нас – очень приятно хотя бы временно принять в отряд такого замечательного артиста, как вы!

– Конечно! С удовольствием! Я только уложу своих кукол и присоединюсь к вам! – ответили губы и рот кукольника, управляемые Раздаком.

– Вот и отлично! – улыбнулся офицер.

Тело кукольника согнулось, наклонилось и его руки принялись укладывать кукол. Ружена сделала усилие и с радостью почувствовала, что может двигаться, как прежде.

Взрослые зрители начали расходиться, но дети подбежали к гвардейцам и стали прыгать и верещать вокруг них, восхищаясь их великолепными конями и красивой формой. Но у Ружены было только одно желание – поскорее добраться домой. Она чувствовала сильную усталость, и боялась, что опять свалится в долгий сон.

Она поднялась со своего места, посмотрела в сторону гвардейцев – и вдруг наткнулась на внимательный и требовательный взгляд их командира.

Он одними губами сказал ей:

– Подожди. Останься здесь.

Ружена, прекрасно его услышав, вновь села на свой принесённый из дому табурет. Но не потому, что командир гвардейцев ею управлял, а потому, что он её попросил.

Её усталость как будто рукой сняло.

Собственно, так оно и было.

Эта рука принадлежала командиру королевских гвардейцев.

Взрослые позвали детей, и те побежали к ним, таща с собой свои табуреты и стулья. Вскоре на месте представления остались только гвардейцы и кукольник, который, уложив свои принадлежности в большой заплечный короб, сидел рядом с ним совершенно неподвижно, как замороженный.

Командир гвардейцев спешился, и, передав поводья коня одному из своих всадников, подошёл к Ружене.

– Здравствуй, сокровище! – бодро сказал он.

– Здрасьте!.. – ответила Ружена, почему-то настораживаясь.

– Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?

– Ну, попробуйте…

– Тебя зовут Ружена. Тебе десять лет.

– Скоро одиннадцать уже… – буркнула Ружена.

– Конечно! – с улыбкой кивнул её странный собеседник. – Твою приёмную маму зовут госпожа Белослава. У неё тут пекарня и лавка. А имя твоего родного отца было Ведагор.