Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1

— Да, я только вчера прибыл в Райа, — важно проговорил я, почему-то чувствуя себя дураком. — Хорс Мемраластест, к вашим услугам.

— Иллина Коос нан-Террад, — сделала реверанс девица.

— Вы родственница короля?

— О, да. Мой дед был младшим сыном внука двоюродной сестры первой супруги государя. Здесь немало подобных родственничков, если позволено будет повторить ваши слова. Но мы особого значения такому родству не придаем, ведь это почти то же самое, что сравнить по предкам корову и верблюда — смех один.

— Действительно, — пробормотал я, пытаясь проследить по генеалогическому древу, какое расстояние отделяет Иллину от короля. Получалась настолько запутанная картина, что мой мозг с ней не справлялся.

— Откуда вы, Хорс?

— О, я из таких далеких краев, что даже сам не помню о них, — а ведь не соврал!

— Вы, наверно, добирались через пустыни, леса и моря, — изумрудные глазки заблестели. — Ой, как интересно! Я так хочу побывать где-нибудь за морем или в Глюкаловых государствах, но отец не пускает. Знаете, больше всего мне нравится Глюкляндия. Это такая романтическая страна, там почти все — герои, нет зла и войн, все счастливы и каждый день веселятся. Ведь так?

— Наверно, — пробурчал я, оглядывая зал и время от времени возвращая взор на собеседницу, чтобы не выглядеть слишком вежливым. — Наверно. Я там не был, к сожалению. — Помнится, Лем рассказывал про Северное Глюкаловое царство несколько иное, но кто я такой, чтобы разбивать наивные детские грезы?

— Ах, как жаль! Но вы наверняка туда поедете, ведь правда? А потом, когда вернетесь, расскажите мне, пожалуйста. Обещаете?

— Угу. — А что я еще мог сделать? Приперли к стенке. Утешает только, что ездить никуда не придется. По крайней мере пока. А то девица меня уже начала утомлять. Интересно, она только прикидывается или в самом деле такая? Судя по тому уму, что я углядел, не должна бы. Значит, прикидывается. Но зачем?

Ладно, разберемся. Как-нибудь.

От дальнейшей умелой экзекуции меня спасло пришествие короля. Народ зашевелился, подтянулся, нутром почуяв его приближение. Я и сам ощутил нарастающее напряжение, поэтому не удивился чутью придворных, когда распахнулись высокие двери в противоположном конце залы. Гвардейцы взяли мечи наизготовку; впрочем, чисто парадный жест. Я сомневаюсь, что они умели делать мечами еще что-то иное. Вошел герольд. Другой, не тот, что задерживал меня; более солидный и аристократичный. Он встал в торжественную позу и грохнул по полу толстым жезлом. Все смолкли, утих наконец гул, не прекращавшийся с момента моего появления. Да, вероятно, и с более раннего.

— Герцог Тратрейский и Холданский, владетель Ксахану и Фарийона, барон Кремаутский, Его Величество Велимон Аррад Альтеррад, — провозгласил герольд хорошо поставленным голосом. Гвардейцы отдали честь.

В сопровождении нескольких важных государственных лиц вошел король.

Да. Этот человек явно не мог быть никем иным. Даже если б он оделся в рыбацкое тряпье, вымазался в грязи и взял в руки старые порванные сети, — даже в этом случае народ почтительно склонялся бы пред ним. Здесь наличествовало то, что называют харизмой — почти ощутимой аурой прирожденного властителя и лидера. Орлиный взор, орлиный же нос, пронзительный жесткий взгляд черных глаз, резкие, прямые черты лица, властные движения, величественная осанка уверенного в себе и своих силах человека. Что-то знакомое… не относительно меня, конечно, хотя и во мне присутствует многое… хе-хе… И все-таки что-то кого-то напоминает, но кого — не могу понять.

Король прошел по живому коридору, образованному придворными и гостями, кивая некоторым, отдельных личностей приветствуя собственноручно. Высокая честь, надо сказать… Альтеррад миновал меня, едва удостоив взглядом; и правильно — я всего лишь временное явление, скоро исчезну из жизни дворца… Как же добиться разговора с королем?

Его Величество достиг кресла с высокой спинкой и, взмахнув полами мантии, сел. Сразу же возобновились разговоры и споры; король сел — значит, первая официальная часть приема завершена.

К государю подскочили просители; Альтеррад, советуясь с высокопоставленными лицами, принимал решения, раздавал награды. Так, по крайней мере, казалось. Что бы такого придумать, чтобы на первых же словах меня не выкинули из дворца?

Герольд снова стукнул пол.

— Княгиня Таурианская, герцогиня Фали, Ее Высочество Жюльфахран Сиртани Альтеррад.

Что?! Кто?!! Может, я ослышался. Ах да, имя похожее. Каждая десятая девушка…

Вошла Жуля. В длинном белом платье, что поддерживает сзади паж, с открытыми плечами, которые я так нежно целовал, с неброскими, но очень гармонично подобранными украшениями; длинные волосы схвачены бриллиантовой заколкой, падают на плечи черными блестящими волнами. Она прекрасна…

Жуля, не заметив меня, отвечая на приветствия, прошла к трону, присела в поклоне. Король встал, принял руку принцессы, поцеловал, что-то сказал. Во мне начала рождаться боль. Не та, что последние несколько часов точила сердце, то была просто боль потери, которую можно обратить, вернуть, найти… Но — боль потери безвовзратной. Не зря Жуля печалилась тогда, на корабле. Нет, не быть нам вместе. Я, конечно, знаю мало, но понимаю — разница слишком велика. Она — принцесса, наследница великого государства, а кто я? Без роду, без племени… За душой — ничего, кроме нескольких погромленных трактиров, да неудавшегося жертвоприношения. Кто, какой злодей прислал приглашение? Чтобы я прочувствовал всю глубину несчастья… Будь проклят Кахтугейнис!

Король сел. Жуля повернулась и стала искать кого-то взглядом в толпе. Когда наши глаза встретились, она улыбнулась, легко пошла. Придворные недоуменно расступались перед ней, а я не знал, что делать — то ли тоже отступить, то ли стоять столбом на месте. Как дурак…

— Здравствуй, милый, — просто сказала она и обвила мою шею руками.

— Жуля…

Воцарилась тишина. Жуля, не обращая внимания на пораженных людей, впилась губами в мои губы, закрыла глаза. Я неловко обнял ее за талию. Девушка дрожала, в уголке глаза выступила слеза. Нелегко все-таки далось Жуле это представление. Но, наверно, зачем-то все-таки оно нужно.

Я заметил быстрый враждебный взгляд Иллины, брошенный на Жулю. С чего бы?.. Кто-то что-то одобрительно сказал, ему возразили, послышались смешки. Но тут же прекратились. Король встал.

Жуля с неохотой оторвалась от моих губ, отстранилась. Прошептала:

— Так надо, Хорсик…

Взяла за руку и повела к королю. Придворные расступались, лица у всех были изумленные.

Я встретился взглядом с королем и вздрогнул. Гнев и ярость прочел в его глазах, едва ли не бешенство. Будь здесь какой-нибудь тиран, меня бы уже казнили. Но столь славный и долго правящий повелитель не может принимать решения, руководствуясь лишь эмоциями. Что несколько успокаивает.