Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

На следующее утро мне сообщили через Аристарха:

– Сегодня вам привезут вечерний туалет, Джул.

– Благодарю за неустанную заботу, – неискренне порадовалась я. – Но скажите, почему именно вечерний? В обычный я уже ходить не могу?

– Это наряд, – тонко улыбнулся эскулап, не принимая предложенной мной игры в слова.

– Вне очереди? – опешила я. – Простите, доктор, у меня очень плохо с военной дисциплиной. – Скорбно вздохнула: – Не пойму, кто кого не любит, но факт есть факт – мы изначально несовместимы.

– Это – платье! – влез в пикировку Аристарх.

От жары он взмок и стал смешнее обычного. Ну натуральный Губка-Боб. Его словно жарили в масле, как пончик. Ари все время вытирал блестящий лоб носовым платком, но ему это мало помогало. Короткая стрижка стояла дыбом, под мышками на рубашке с коротким рукавом целые озера пота. Душка-доктор, похоже, совсем «вареный». Бегал, наверное, с утра по своим врачебным делам. Как бы тепловой удар не получил, бедолага!

Ничего удивительного. Это Греция. Как показывает термометр, тут днем жара до пятидесяти градусов по Цельсию. Шкалы по Фаренгейту у них нет. А жаль…

Тяжело пыхтящий доктор вызывал жалость. Не то что я! Свежа как огурчик и полностью готова к бою! Прямо Микки-Маус накануне очередного сражения с извечным противником-котярой.

Меня опять озадачили одеждой. На редкость настырно, замечу:

– Так что насчет платья?

– А-а-а, – кивнула я. – Зря старается. В вечерних трусах я выгляжу куда симпатичнее!

– Согласен с вами, – не стал меня переубеждать доктор-колобок.

Ну вот! Хоть один союзник нашелся!

Он ушел морить своих пациентов, а я осталась коротать время в компании свежевыжатого сока и влачить свои печальные дни у бассейна. Партизанить по кустам было откровенно лень. Я еще не настолько привыкла к местному пеклу и не чувствовала себя бедуином.

Пахло ветром, морем, полынью и цитрусом. Я уговаривала себя потерпеть еще недельку-другую заключения, и что-то во мне радостно отзывалось на эту крамольную мыслишку.

После обеда мне действительно привезли зеленое коктейльное платье, туфли, чулки и… забыли про нижнее белье. Хотя я подозревала, что это прямая вражеская диверсия.

Также в большой бело-розовой коробке, офигительно сочетавшейся с зеленым, лежал черный бархатный футляр с изумрудной подвеской. И приглашение на ужин.

Немного подумав, я пошла налаживать контакты с обслуживающим персоналом. Подарки челяди очень понравились, хотя все без исключения ужасно смущались и брать не хотели категорически.

Что ж… прислуге не повезло. Я настояла на своем в буквальном смысле этого слова. Мой жизненный лозунг: «Добро должно быть настойчивым и навязываемым – тогда его видно воочию!»

Например, роскошные чулки с кружевными подвязками весьма красочно смотрелись вместо галстуков у двух достаточно милых охранников с багровыми лицами.

А тощий кузнечик-садовник, не дающий мне телефон, прекрасно выглядел в зеленом платье – маскироваться в кустах оказалось гора-аздо проще!

Подвеску я подарила Георгиосу, которого не было на вилле. Как? Нарисовала его портрет в парадной зале углем на стене, написала: «Незабвенному Георгу (Йоргу) от благодарной поклонницы. Вспоминай обо мне с любовью!» – и приклеила в район шеи подвеску клейкой лентой.

Вернисаж удался на славу. Посмотреть пришли все! А уж реклама и отзывы превысили все рейтинги! Я стала еще обсуждаемее и знаменитее!

Приглашение на ужин я подарила кухарке, сообщив через горничную с минимальным английским:

– Это пожелание.

Поскольку в записке было написано: «Жду вечером на ужин, котенок. Никос», – а переводить я не стала – кухарка собралась увольняться. Ловить и готовить кошек она отказывалась категорически! На пороге замаячил призрак голода.

Вечером за мной прилетел вертолет, но я постеснялась и не вышла, зато передала упаковку средств индивидуальной защиты, найденных при обследовании чердака.

Если кто не понял, то это был противогаз!

Писать ничего не стала – пусть сам догадается, если умный. Или пофорсит, если… очень умный!

Рано утром я проснулась от криков и выглянула через решетку балкона.

Аллилуйя! У нас намечалась забастовка, и в ней участвовал весь персонал! Весь! Никто не хотел оставаться со мной под одной крышей. Они уже не опасались потерять место – жизнь была дороже!

Кто-то позвонил с требованиями начальнику охраны. Поначалу Георгиос честно пытался прекратить текучесть кадров, раздавая направо и налево обещания льгот и повышения зарплаты. Черным знаменем реял он над поместьем и всеми способами оправдывал славу правой руки Никоса Казидиса.

Ну что сказать… Он разливался соловьем ровно до тех пор, пока не увидел свой портрет. Да-а-а… Ошеломление бодигарда было громадным и подняло до небес мое самооценку как художника.

После того он та-а-ак обрадовался… Сразу помчался меня искать, чтобы доброжелательно и крепко потрясти мою шею.

Я спаслась на пальме и пообещала рядом нарисовать Никоса. В полный рост. Только тогда моя жизнь оказалась вне опасности, а Георгиос начал говорить короткими матерными словами без предлогов, заменяя их жестами.

На прощанье эсбэшник в сердцах высказал:

– Если бы мне понадобилось сделать кому-то огромную гадость, я бы просто познакомил его с тобой, Джул!

Я польщенно улыбнулась: это было настоящее признание! Хотя и не в полном объеме. Но они о том еще не знают! Они еще оценят глобальный масштаб моей личности!

С позором меня не выгнали! Мне просто снова позвонил Никос и сладко пропел в трубку:

– Будешь хорошей девочкой – отдам паспорт!

У меня было очень плохое настроение (перед тем я поцарапалась о пальму), поэтому непримиримо отреагировала:

– Можешь засунуть его себе в штаны, меня и так депортируют!

– Сомневаюсь, – издевательски хмыкнул Казидис, неосмотрительно позабыв о смертельной опасности находиться рядом со мной.

– Не сомневайся! – еще мрачнее ответила я, сама себе нарезая бутерброды. Кухарка боялась подходить ко мне ближе чем на милю.

– Я хочу с тобой поужинать, – промурлыкал великий соблазнитель. И попал в болевую точку.

– Поужинать я бы тоже не отказалась, – скривилась на свои кособокие бутерброды из замороженной колбасы. Ничего другого, кроме колбасы и собачьего корма, я не нашла. Видимо, остальные запасы в спешке вывезли в катакомбы. – Но без тебя… просто поужинать.

– Я прилагаюсь к нему в обязательном порядке. – Ну просто Санта-Клаус, ходячий довесок к счастью!

– Я поняла. – Есть хотелось зверски, и даже Никос не мог испортить мне аппетит. Зато я ему могла.