Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды

– Потому что! – выкрутилась я, прикрывая глаза.

– Не придуривайся, – сообщил мне наглец. – Я прекрасно знаю, что тебе не нужно ни есть, ни пить, ни спать. Ты все это делаешь больше по привычке.

– Для удовольствия, – выразила я протест. – Трудно лишить себя хорошего кофе. А уж мороженое… Мням. Тающее, в стаканчике, пломбир. Когда сладкая жидкость капает тебе на пальцы и ты их облизываешь, а потом ловишь капельки, стекающие по вафельному стаканчику, языком… – Я продемонстрировала.

«Мерс» резко съехал на обочину и остановился. Диего выскочил с переднего сиденья. Рывком открыл дверцу с моей стороны, отстегнул ремень безопасности и выдернул из машины, распластывая на себе и ища мои губы. Сильные руки держали стальными тисками, не давая увернуться и сбежать. Знаю я отлично, что этот конкретный мужчина абсолютно не склонен к физическому насилию в отношении женщин, но в этот раз я, видимо, очень уж его достала. Переиграла, называется.

Можно было призвать силу. Можно было испепелить нахала. Можно было… но это же был Диего!

Изнутри удушливой волной поднялась паника, постепенно захватывая мое существо. Отнимая возможность двигаться. Онемели, подкосившись, ноги, стали слабыми и беспомощными руки. Тело обмякло. Страх. Дикая паника. Бессилие…

– Что с тобой? – почувствовал Диего перемену, отодвигая меня и заглядывая в глаза. – Да что с тобой, черт возьми? – Он потряс меня, будто тряпичную куклу. Я вяло болталась в его руках, словно оборванная штора.

– Отвези… – расклеила я мгновенно пересохшие губы и еле выговорила: – Домой.

– О господи! Мария, что с тобой? – перепугался мужчина, осторожно придерживая безвольное тело. – Подожди. Сейчас.

Он усадил меня на бордюр и метнулся в машину. Вскоре вернулся с большой свечой и трясущимися руками еле-еле сумел зажечь, не попадая по колесику зажигалки. После этого упал на колени рядом, сунул мне горящую свечу в ладони, придерживая своими.

– Бери, – уговаривал он меня. – Питайся. Прошу тебя! Умоляю!

Я окунула ладонь в пламя свечи, и по моим жилам побежала сила. Сначала медленно, потом набирая скорость.

Спустя какое-то время я почувствовала себя живой.

– Прости меня, – отодвинулся мужчина. Понизив голос, продолжил: – Я… Я не знаю, что сказать…

– Ты не виноват, – грустно сказала я. – Все дело во мне. Извини, если довела тебя до… такого.

– Это он? – тихо спросил Диего, помогая мне встать и усаживая в машину.

Мне почему-то чудился запах пойманного в капкан зверя. Всегда думала – это литературные выдумки. Разве такой бывает? Но мне чудился именно он – густое амбре псины с ноткой крови и железа. Мой.

– Нет, – покачала я головой. – Это после него, он практически сломал меня… На такие вещи он мастер.

– Давно? – еле слышно, одними губами.

– Двадцать лет, – прошептала я. – Прошло уже двадцать лет.

Я свернулась в клубок на сиденье и прикрыла глаза. Прошлое должно оставаться прошлым… пока оно не мешает настоящему. Мне же оно не давало жить.

Когда мы подъехали, я уже полностью пришла в себя. Постаравшись избавиться от мрачных мыслей, заставила себя переключиться на позитив – свою работу.

Все так же молча мы вышли из машины и двинулись к дому.

Дверь молниеносно распахнулась, и на пороге карающим мечом революции возникла Натка, дух и хранитель нашего дома. В прямом смысле этого слова. И горе тому, кто назовет ее домовой! Это будет последний день его жизни. Потому что, подавившись булочкой с мышьяком или захлебнувшись компотом с цианидом, жить дальше станет немного проблематично.

– Явились! – грозно констатировала Натка. Женщина правильных русских форм и среднего возраста. – Запылились! – Обвиняюще ткнула пальцем в мой комбинезон.

Сама она всегда выглядела аккуратисткой, невзирая на постоянные уборки и возню на кухне.

После этого вплотную подошла к Диего, схватила его за воротник рубашки и потянула вниз, на высоту своего роста. Обычно они смотрелись рядом, как Пат и Паташон. Высокий стройный мужчина знойного типа и маленькая пышная женщина славянской наружности.

– Ты что с ней сделал, венец корриды? – нахмурилась хранительница, посверкивая серо-зелеными глазами. С угрозой: – Ты ее какой из дома взял? А какой вернул?!!

– Mea culpa [7], – повинился Диего, в глубине души побаиваясь Натки. Эта в горящую избу не войдет. Фигли! Она ее снесет и тут же построит новую с соблюдением всех огнеупорных технологий.

– Ты мне тут не кульпай! – сказала как отрезала Натка. – Думаешь, я не понимаю? Omne nimium nocet! [8] – заявила хранительница, скользя по мужчине нехорошим задумчивым взглядом. – И я даже догадываюсь, что именно лишнее!

– А можно мы уже пойдем спать? – тихонько предложила я, втайне мечтая о своей постели и уединении.

– Можно, – посторонилась Натка. – Только у вас тама куча народу тусуется. Разберитесь с ними и ступайте себе с Богом, если после вам что-то останется.

– Добрая ты, – вздохнула я. Вспомнила: – Натка, тебе придется завтра вместе с нами перебраться в городскую квартиру.

– У нас в особняке что, опять те самые гопники будут жить? – подозрительно сощурилась хранительница.

– Хиппи, – поправил Диего.

– Эфиры, – поправила я их. – Детям нужно где-то ночевать, пока они познают истину.

– Ага, – согласилась Натка. – Они ее познали. В винном погребе! – Возмущенно: – И ладно бы выпили! Эти же обормоты проводили эксперимент – можно ли обратить вино в воду? В итоге все ушло в канализацию!

– Не сердись, – приобняла я хранительницу. – Никто у нас жить не будет. Просто к нам в квартиру могут нагрянуть незваные гости, и я бы хотела, чтобы ты ими занялась.

– И что я могу с ними делать? – В голосе чувствовалось откровенное предвкушение. Натка возможного развлечения ни за какие коврижки не упустит.

Мне показалось или запахло жареным? Бедный Вовчик. Ему теперь каюк.

– Все!!! – выдохнула я с поистине экстатическим наслаждением. – С Вольдемаром ты можешь делать ВСЕ!

– Ты имеешь в виду «все», – деловито уточнила Натка, – или «все» – и еще что-нибудь сверх того?..

– На твое усмотрение, – предоставила я ей полную свободу выбора.

И не говорите мне, что я жестокая. Сама знаю!

Натка расцвела майской розой и пошла собирать кухонные принадлежности, без которых она из дому не выходила. Давным-давно в ответ на возмущение Диего хранительница молча продемонстрировала ему виртуозное владение колотушкой для мяса, топориком и штопором. После этого телохранитель относился к ней с громадным уважением и старательно обходил стороной.

В гостиной меня ожидали подружки и Лёна. Марика резалась в какую-то стрелялку, используя планшет Диего, подключенный к большому экрану. Сапфира пыталась самозабвенно станцевать вальс под рок-музыку. Девочки были в джинсовых шортах-комбинезонах и черных вызывающих футболках без рукавов, со стразами, неприличными декольте и надписями на спине и груди. Эклектика, одним словом.