Елизавета Михайличенко - Очень наглая ведьма (СИ)

Кусты зашуршали, и на поляну вылезла маленькая девочка лет семи с длинными спутанными волосами. На ней была рубаха до колена, когда-то белая, теперь же покрытая грязью, кровью и какими-то зеленоватыми разводами. Оглядевшись, малышка решительно направилась к Хоранне, которая с любопытством следила за действиями гостьи.

– Тетенька, дай гребешок! – заявила девочка, требовательно протянув ручонку.

Кельтар невольно напрягся, готовый в любой момент сорваться с места на помощь магичке. Но та, к его удивлению, спокойно достала из-за пазухи гребень и предложила:

– Хочешь, я тебя сама расчешу?

Девчушка просияла. Вскарабкавшись на коленки ведьмы, она уселась, болтая худыми ногами, и затянула какую-то незатейливую песенку. Дис бросал на эту парочку напряженные взгляды, но в остальном ничем не выдавал своего недоверия к ребенку. Кельтар тоже отлично держал себя в руках, но глаза против воли возвращались к Хоранне, преспокойно расчесывавшей малышку.

Перехватив взгляд архидемона, ведьма осторожно приподняла волосы гостьи, оголяя спину. Тот со своего места увидел, что у рубашки сзади был глубокий вырез, из-под которого виднелись ребра и позвоночник, а также влажно блестевшие в искусственном свете внутренние органы.

Выдавив горькую полуулыбку-полуусмешку, Хоранна опустила волосы и принялась перебирать их по прядкам, потому что от гребня толку было немного. На ее лице застыла болезненная гримаса, а ментальное поле фонило сожалением и чувством вины.

– Ты хорошая, – через четверть часа заявила малышка, повернувшись к ведьме. – Как тебя зовут?

– Хора, – улыбнулась та, предусмотрительно перестав хмуриться. – А тебя как, солнышко?

Девочка открыла рот, чтобы ответить, но сморщилась, так ничего не сказав.

– Не помню, – призналась она, понурившись. – Да и никто из нас не помнит, наверное…

– Это плохо, но ожидаемо, – вздохнула Хоранна. – Много вас таких, солнышко?

Навка задумчиво принялась загибать пальцы, подсчитывая. Несколько минут она сосредоточенно считала, а потом, махнув рукой, ответила:

– Много!

Дис откровенно расхохотался, чуть не упав на землю.

– Молодец, дите, кому эта математика нужна? – похвалил он. – Хора, ты чего ребенка глупыми вопросами мучаешь?

Малышка, к удивлению Кельтара, посмотрела на веселящегося демона исподлобья, с раздражением. Теснее прижавшись к магичке, она оскалилась и зашипела, заставив Диса удивленно примолкнуть.

– Заткнись, если не хочешь, чтобы она на тебя кинулась, – чуть слышно процедил Кельтар, не сводя настороженного взгляда с напрягшейся навки. – Раз Хоранна-нир нашла с ней общий язык, пусть спрашивает, покуда ребенок не против.

– Оба заткнитесь, идиоты, – прошипела в ответ ведьма, демонстративно отворачиваясь от демонов. – Не видите – у нас тут женские секретики, а то поразвесили уши и сидят, комментируют!

– Да! – веско добавила маленькая гостья, показав Кельтару и Дису длинный черный язык. – Мы с Хорой секретничаем, а вы не лезьте!

– Отлично, теперь еще мной какая-то мелочь командовать будет, – пробурчал вампир, но так тихо, что его услышал только Люцифель. – Ну и секретничайте, подумаешь…

Сам архидемон ничуть не обижался. Хотя бы потому, что прекрасно слышал все в радиусе сотни метров, а комментировать, как это делал Дис, у него нужды не было – он по жизни не особо разговорчивый, потерпит.

– Солнышко, а где же вы живете? – спросила тем временем Хоранна.

Девочка, прильнув к ведьме, задумчиво болтала ногами.

– Там, – она махнула рукой в сторону болот. – Мне там не нравится – мокро, грязно и воняет. Мы бы все оттуда ушли, но Хозяйка запретила.

Кельтар ожидал, что сейчас последует вопрос о том, что это за Хозяйка, но Хоранна его удивила.

– Значит, вы с болота без ее разрешения уходите? – спросила она.

– Мы не можем, – с тоской ответила малышка. – Хозяйка прикажет, и мы выполняем, даже если не хотим.

– И что она вам приказывает? – в голосе Хоранны проскользнули злые нотки. Кажется, ее все сильнее раздражала эта самая Хозяйка.

Повисла тишина. Навка не спешила отвечать. А может, боялась, Кельтар не смог в этом разобраться – все-таки, мировосприятие как у детей, так и у нечисти отличается от мировосприятия обычного человека. А здесь двойное искажение – нечисть-ребенок, и разобраться в его чувствах-эмоциях-ощущениях было почти нереально, хотя навка даже не пыталась прятать или маскировать свое ментальное поле.

– Она заставляет нас нападать на дяденек, – наконец, выдавила девочка, опустив голову. – Мы не хотим, ведь для кого-то из нас эти дяденьки были родными… Но Хозяйка заставляет, и мы нападаем… Кусаем, царапаем, иногда даже насмерть…

Уткнувшись в плечо Хоранны, малышка всхлипнула. Лицо магички исказилось, отражая охватившую ее злость и боль. Отголоски эмоций, едва слышимые из-за глухих щитов, которые ведьма не ослабляла ни на секунду, били по нервам Кельтара, заставляя прилагать еще больше усилий, чтобы держать себя в руках.

– Хора, ты ведь ведьма? – тихо спросила навка, не поднимая головы.

– Да, – так же тихо ответила девушка, до крови закусив губу.

– Ты здесь, чтобы убить нас, да? – малышка вскинула заплаканное лицо, и Кельтару почудилось, что в ее голосе промелькнула отчаянная надежда.

Хоранна, безуспешно пытаясь улыбнуться, прошептала:

– Я здесь, чтобы освободить вас, солнышко…

В ее руке появился меч. Навка ободряюще улыбалась ведьме, словно совсем не боялась того, что должно было сейчас произойти.

– Прости меня, – беззвучно, одними губами, выдохнула Черно-белая колдунья и мягко проткнула сердечко малышки.

– Спасибо, Хора, – прошелестела навка, рассыпаясь белой пылью.

На поляне повисла гнетущая тишина. Ведьма, застыв, смотрела в пустоту, и ее рука крепко, до боли, сжимала рукоять меча.

– Твоя сентиментальность тебя погубит, – нарушил затянувшуюся паузу Дис. – Учти, носовые платки я с собой не брал, так что не вздумай разводить здесь сырость.

Хоранна, метнув на него яростный взгляд, возмущенно засопела. Резко поднявшись, она полезла в Малышку, где закрылась, громко хлопнув дверью.

Дис, поймав осуждающий взгляд Кельтара, только пожал плечами:

– Сейчас не подходящее время, чтобы хлюпать носом и плакаться о несправедливости этого мира. Поэтому пусть Хора берет себя в руки, на охоте нет места жалости, в том числе и к самой себе. Она мне еще потом спасибо скажет.

– Я могу сказать тебе спасибо прямо сейчас, – предложил Люцифель, многозначительно хрустнув пальцами.

– О, ну что ты, не напрягайся, – отмахнулся вампир, но в его голосе проскользнуло беспокойство. – И вообще, это наше с Хорой дело. Не понимаю, что ты здесь вообще забыл. Запал, что ли, на эту андрогинную бестолочь?