Нурдин Музаев - В долине Аргуна

— Жума сразу согласился? — спросил Сапи, утирая со лба пот.

— Да, он сказал, что не хочет кровопролития, но неверные не оставили ему другого выхода.

— Какое благородство, а? Не хочет! Хотя дело идет о Казуеве и Салмане — самых ненавистных наших врагах… А какое настроение у шейха? Он не тревожится? Не боится за операцию?

— Настроение у него отличное. Когда мы обсуждали план, как раз пришла прекрасная весть из Рейкьявика… Кстати, включи негромко транзистор.

— Какая весть? — Сапи повернул колесико, и послышалась плавная мелодия.

— Ну, ты же знаешь, что Спасский приехал туда еще двадцать первого июня, поселился в отеле «Сага» и начал играть в теннис. А Фишер все сидел в Нью-Йорке и требовал увеличить сумму приза. Приз и так не маленький — сто двадцать пять тысяч, хотя полагалось не больше восьми по уставу ФИДЕ. А Фишер говорит: хочу еще сто тридцать тысяч долларов, очень хочу, дайте!

— Губа не дура! Но — молодец! Красиво.

— Ловок! — с восхищением воскликнул Сапи. — Вот у кого учиться!

Сапи стукнул о землю ногой.

— Ты что — сдурел? — вздрогнул Бирка. — Валуны могут сорваться от любого неосторожного движения…

— Прости, пожалуйста. Что дальше?

— Дальше оставалось найти человека, который взял бы на себя роль дарителя ста тридцати тысяч долларов. Эту роль охотно согласился сыграть английский миллионер Джеймс Слейтер. Он известен, как ярый любитель шахмат, что было, конечно, особенно кстати.

— Откуда ты это все знаешь?

— От самого святого шейха. Он врать не будет, я думаю… Все это он мне рассказал под большим секретом после того, как мы закончили деловой разговор. Разрешил поделиться только с тобой…

На экране телевизора появилась какая-то фигура. Она стремительно мчалась по дороге. Мюриды смолкли, пристально следя за ее движением.

— Они? Машина? — чуть слышно прошептал Сапи.

— Готовьсь! — скомандовал Бирка.

Мюриды встали у валунов, не отрывая глаз от экрана.

— Ба! Да это кабан! — первый разобрался Сапи. — А там, смотри, появляются из кустов люди с ружьями. Это бригада учителей по убиению кабана-вредителя. Ее возглавляет дедушка Хамид. Вот и он!

— Ах, не спутали бы они нам всю игру! — сквозь зубы процедил Бирка. — Пронеси, аллах!

Через несколько мгновений кабан и его преследователи исчезли с экрана.

— Ну, дальше, — Сапи не терпелось узнать продолжение рассказа.

— Когда я был у шейха, — Бирка отошел на шаг от валуна и отстранил напарника — как раз получили известие, что Фишер явился в Рейкьявик. Жума от удовольствия потирал руки. Сообщили, что Фишер завалился спать, а переговоры от его имени начал какой-то священник в рясе.

— Минутку! — Сапи немного прибавил в транзисторе громкости. — Спортивные новости… Как раз! Это вдохновит нас перед началом операции.

Мягкий женский голос, рассказав о некоторых спортивных событиях дня, наконец с особой значительностью сообщил: «А теперь о шахматах»…

— Что она там врет?! — Бирка стукнул кулаком по приемнику, но женский голос все-таки договорил:

— Точно проведя эндшпиль, чемпион мира Борис Спасский на пятьдесят шестом ходу вынудил Фишера признать себя побежденным.

Бирка схватился за сердце и со стоном повалился на землю. А Сапи был в смятении: он думал и говорил всем об этом, что хочет победы Фишера, но вот победил Спасский и — о, ужас! — Сапи в душе этому рад! Он не успел до конца разобраться в своих чувствах, как на экране телевизора опять что-то появилось.

— Бирка! Вставай, машина! Они едут!

Действительно, это была машина Приходченко. Она все ближе, ближе…

— Что делать, Бирка? Вставай же, несчастный! Ведь впереди еще двадцать три партии. Вставай!

Но Бирка не мог подняться.

Вот машина исчезла с экрана и уже стала видна на дороге. Еще несколько секунд, и надо будет толкать валуны.

Сапи вдруг не захотелось это делать. Но тут Бирка конвульсивно дернул ногой, она ткнулась в один валун, тот задел соседний, от движения зашевелился третий, и все они, бешено увеличивая скорость, ринулись вниз, на машину…

В комнате, где посетители ждут разрешения навестить больных, много народа. Здесь Кесират — жена Товсултана и его дочь Санет, здесь старая Калимат — вторая мать Салмана, здесь Приходченко и Саша, товарищи Казуева и Салмана по работе, комсомольцы совхоза. Слышится приглушенный тревожный говор.

— Что говорят врачи? Действительно у Товсултана перелом позвоночника?

— Тише! Ведь рядом его жена и дочь. Никакого перелома нет. Кажется, он всего лишь крепко помят. А Салман? Мне говорили, у него проломлен череп.

— Не знаю, не знаю…

— А что известно о состоянии следователя!

— Разное говорят, разное…

— Но как это все случилось? С чего валуны вдруг полетели вниз?

— Это загадка. Есть основания предполагать, что они полетели не сами. Им кто-то помог.

— Остогпируллах! Но кто?

— А вы помните, недавно исчез целый дом. Вроде бы мистика, но ведь факт налицо. А стрельба из ружей по Салману? Если есть силы, которые уносят дома и палят из ружей, то что этим силам стоит толкнуть с горы камень.

— Значит, вы думаете — покушение?.

— Не хотелось бы так думать, но…

— А что стало с машиной?

— Они успели выскочить, а машину последним самым большим валуном сбило в пропасть.

— Неужели это дело рук сектантов?

— Вполне возможно. Они же фанатики!

— Так надо судить за это! Самым суровым судом.

— Прежде требуется доказать, что это они.

— Разве я затем растила и лелеяла моего мальчика, моего дорогого Салмана, чтобы он погиб под каким-то подлым обвалом?

— Не плачьте, дорогая Калимат, Салман скоро к вам вернется. Поверьте, вернется.

— Надо им сообщить, что Спасский выиграл первую партию. Это поможет лучше всякого лекарства.

Внезапно открылась дверь, и на пороге появился Салман. Голова у него забинтована, левая рука на перевязи.

Первой с необычайным для ее возраста проворством к нему кинулась Калимат:

— Салман! Ты жив! Что у тебя с головой? Почему этот бинт? Рука сломана?

Салман обнял здоровой рукой старушку, улыбнулся.

— Все в порядке, мама. Я получил лишь несколько царапин.

— Привычка! — радостно воскликнул Приходченко. — Пули его не берут, в воде он не тонет, в объятиях вдовушек не гибнет, и валуны от него отскакивают, как горох от стены.

— А Товсултан? Говорили бог знает что…

— Что именно? — заинтересовался Салман.

— Что чуть ли не пополам…

— Именно так и было, — засмеялся Салман, — но врачи его сшили, и я думаю, что через несколько дней он выйдет.

В белом халате и шапочке появился врач:

— Товарищи, вы все к Казуеву и Дашиеву? Вот, пожалуйста, одного из них, слегка подремонтированного, можете забрать. Второй еще немного у нас тут полежит.