Нурдин Музаев - В долине Аргуна

Нам неведомо, дорогой читатель, где, в каком краю нашего необъятного отечества возьмешь ты в руки эту книгу — в сибирской тайге или в украинских степях, в приморском поселке или в горном ауле. Мы не знаем, кто ты — гуртоправ или физик, рабочий или артист, школьник или пенсионер. Для нас останутся тайной твои литературные вкусы и пристрастия — любишь ли ты психологическую прозу или пейзажные стихи, увесистые эпопеи или газетные фельетоны…

И несмотря на это, мы все-таки решаемся поведать тебе нашу историю, потому что она от начала до конца — живая и неукоснительная правда. Хотя должны с самого начала предупредить, что порой ты встретишься здесь с такими людьми и событиями, фактами и обстоятельствами, в реальность и достоверность которых тебе трудно будет поверить. Вроде бы это такие люди и события, такие факты и обстоятельства, подобных которым давным-давно нет нигде на нашей земле, но вот в ауле Тийна-эвл да в районном центре Малхан-ирзе они — шайтан их подери! — вопреки всем вероятиям, представь себе, еще живут, еще случаются!..

Итак, дорогой читатель, доверься нам, дай руку и в этот теплый летний вечер войдем вместе в небезгрешный, но любезный нашему сердцу аул. Здесь находится главная усадьба многоотраслевого животноводческого совхоза имени Джузеппе Верди.

«Тийна-эвл» значит «тихий аул». В этот час он вполне соответствует своему названию.

…Оглянись вокруг. Во всех окнах огни, огни, огни… Ты спрашиваешь, что это за здание? Вот то, двухэтажное? Это вечерняя школа. Учится в ней работающая молодежь. Тут для тебя, конечно, нет ничего удивительного. Школ таких много повсюду — в городах и деревнях, в тайге и в степях, в поселках и аулах. Много их и в наших краях. Тебе, наверное, даже не очень-то интересна эта школа. Но все-таки подойдем поближе и заглянем в окно…

Неплохая классная комната, правда? И обрати внимание — ни одного свободного места: молодежь грызет гранит науки. Взгляни-ка на девушку, что сидит на первой парте. Какая улыбка! А зубы! Ими не то что гранит грызть, можно атомы, как семечки, щелкать!

А видишь грустного молодого джигита на третьей парте? Это Салман. Слесарь механической мастерской совхоза. Умница. Золотые руки. Почему грустит, говоришь? Разве у молодого и умного — у умного-то особенно! — не может быть причин для грусти?..

Между прочим, мы надеемся, что и ты, дорогой, читая эту книгу, будешь не только зевать или улыбаться, что иные страницы навеют тебе и грустные раздумья.

Однако послушай, что говорит учительница:

— Мы приступаем к разделу «Теория поля». Сегодня у нас пойдет речь о некоторых свойствах гравитационного и электромагнитного полей. Классическая физика рассматривает поле как некоторую непрерывную среду, способную воздействовать на помещенные в нее тела. Именно по тем воздействиям, которые поле оказывает на эти тела, и судят о его свойствах. Введение понятия силового поля избавило физиков от предположения о возможности дальнодействия, то есть о передаче воздействия одного тела на другое через «ничего» и «ничем». Дальнодействие явно не вяжется с общими положениями естествознания, считающего все процессы, протекающие в природе, материальными…

Это Кесират Султановна Казуева. Да, в своем пестром платьице, с длинными косами она скорее похожа на ученицу, но на самом дело это одна из лучших в районе учительниц физики.

Ты что-нибудь понял в ее объяснении? Ну как же, все очень просто! Вот перед нами «тело» — Салман. По его облику мы видим, что он испытывает воздействие какого-то силового поля. Какого же именно? Кесират сказала, что о поле судят по характеру воздействия. Наш Салман грустит, вздыхает и пишет на парте «Саша», «Сашенька», «Сашок»… Чтобы молодой и красивый парень испытывал именно такое воздействие, он, конечно же, должен быть помещен в силовое поле любви. Вот что значит наука! И женщины, как видишь, освоили ее вполне. Даже мужчин обучают.

— Релятивистская теория поля не делает различия между веществом и полем, тем самым определяя поле не как удобный способ описания взаимодействий, а как самую настоящую физическую реальность, не менее весомую, чем вещество…

Предоставим ученикам вечерней школы вместе со своей учительницей разбираться в релятивистских теориях, а сами поищем-ка лучше Сашу. Конечно, к нам охотно присоединился бы Салман, но звонка ведь еще не было.

Саша, Сашенька, Сашок… Где же ты? Ах, да! Она ведь живет у своего дяди Товсултана Казуева, жену которого Кесират мы уже знаем. Саша родилась и выросла в Тийна-эвл, но потом уехала в город, окончила там строительный техникум, поступила в заочный институт и недавно после долгого отсутствия приехала в составе строительного отряда в родной аул возводить неподалеку рабочий поселок для нефтяников: в районе обнаружены запасы нефти.

Вот он и дом заведующего животноводческой фермой совхоза Товсултана Казуева. То крайнее окно — Сашино. Живет она в комнате не одна, а с подругой Верой. Заглянем? Нехорошо, конечно, в девичьи окна подсматривать, но надо же тебе с самого начала показать человека, который в дальнейших событиях будет играть столь важную роль. Подождать до утра? Нет, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.

Видишь? Спит… Уморилась, бедная, так с книжкой в руке и заснула. Хороша, правда? Такую не только в Грозном, но и в Москве не часто встретишь. Можно сказать, красавица всесоюзного значения. Жаль, глаза закрыты. Голубизны необыкновенной! Вот если взять майское безоблачное небо над чеченскими горами да море в самую тихую пору и все это перемешать, хорошенько взболтать, а потом дать отстояться… Ах, да что там говорить, случай еще будет — сам увидишь!

А Салман, пока мы в чужие окна заглядывали, уже пришел домой. Вон его дом, пятый отсюда по этому же порядку. Парень живет со старенькой Калимат, которая заменила ему родителей после того, как они оба погибли, охраняя во время бурана колхозное стадо. Калимат была одинокой, уже немолодой женщиной, а Салману едва исполнилось шесть лет. Натерпелась она с ним, конечно. Мальчишка рос озорным, часто бросал учение. Был бы родней — прибила. А на сироту как рука поднимется?

Но уж теперь-то Салман, ясное дело, все понимает, жалеет старуху, бережет. До недавних пор жили они на ее пенсию, теперь он сам хорошо зарабатывает, старается порадовать старую то теплым платком, то мягкими шлепанцами, то коробкой конфет…

Гляди-ка, не спится ему. Ворочается с боку на бок, крутится. Вот оно как силовое поле-то его корчит. Зачем-то свет зажег. Ага, фотографию с тумбочки взял. Кого же это он так внимательно рассматривает? Да Сашу, конечно… Ох, и сильны ж эти силовые линии! Через четыре дома достигают, через каменные стены: не дают человеку уснуть, поднимают с постели, и еще неизвестно, когда он уснет, да и уснет ли… А она, болезная, ни о чем не ведая, лежит себе тихо в дядином доме и мелодично эдак посапывает. Как Эол играет на арфе…