Адриан Пласс - Сокровенный дневник Адриана Пласса (37 и ¾ лет от роду)

Приехали на фестиваль примерно к четырём часам дня. Несмотря на сплошную пелену дождя и сильнющий ветер, буквально за пару минут поставили нашу новенькую палатку, которая, согласно прилагавшейся к ней брошюре, «с лёгкостью выдержит любые атмосферные капризы». Предварительно отыскав туалеты, отправились в магазин. Прошли мимо своей великолепной, новёхонькой палатки, высившейся гордо и прямо, несмотря на шквалистый ветер. Немного погодя наша великолепная новёхонькая палатка пролетела мимо нас, словно огромный взбесившийся парус ярко-красного цвета с синей полосой. В конце концов, нам удалось поймать её прямо возле роскошного, комфортабельного автодома марки «Суперсафари», в котором приехали Ричард и Дорина Кук. В окне я увидел Ричарда, который уютно устроился со своей Библией за кружкой горячего какао. Увидев, как я сражаюсь с огромной грудой тяжёлого, промокшего брезента, он кивнул, улыбнулся и одними губами сказал: «Аллилуйя!» Одними губами ответил ему что-то невразумительное.

Всё промокло до нитки! Отправились в ветбриджскую прачечную, чтобы всё хорошенько высушить. Когда вернулись, ставить палатку заново было уже поздно. Пошли в главный офис фестиваля, где какая-то женщина с безумными глазами (всё время повторявшая, что занимается этим последний год) выдала нам ключ к крошечному и нечеловечески холодному сараю, где нам придётся ночевать в позе то ли ёжиков, то ли эмбрионов…

С утра пошли в ветбриджскую прачечную, чтобы высушить одежду, промокшую из-за дождя, который всю ночь ручьями лился во все сто тысяч щелей, обнаружившихся в нашем сарае. Никогда не думал, что в половине восьмого утра в прачечной может быть столько народу. Познакомились с одной семейной парой. Ночью их палатку окончательно затопило, и теперь они ужасно хотели поскорее высохнуть, чтобы успеть на семинар по плодотворным и радостным супружеским взаимоотношениям. Выглядели они и правда довольно безутешно.

Вернулись и снова поставили палатку. Намертво, железными штырями прикрепили к земле все хлопающие и вырывающиеся концы.

Вечером пошли на праздник в честь открытия фестиваля вместе со всеми из нашей церкви. По дороге конфисковали у Леонарда Тинна три банки пива и две бутылки портвейна. Объяснил ему, что праздник будет не совсем такой, как он предполагал.

С удовлетворением отметил, что всю проповедь (на тему «Единство и любовь») Джеральд просидел с очень внимательным, сосредоточенным видом. Потом оказалось, вся его интеллектуальная энергия ушла на то, чтобы вычислить, что анаграмма слов «единство и любовь» — «от любви — весь один». Немного на него рассердился.

Вечером забыл убрать одежду. Всё насквозь отсырело. Утром опять потащились в прачечную. Надо сказать организаторам, чтобы устроили какой-нибудь семинар прямо там.

Сегодня после проповеди про духовную борьбу Джеральд повернулся ко мне и сказал:

— А вот это, пап, действительно стоило послушать!

Виновато признался, что большую часть проповеди я усердно переставлял буквы в словах «духовная борьба» и в результате получил «Ба! Удобная хворь».

Вернувшись утром из прачечной, застали возле нашей палатки старую миссис Тинн. Она специально ждала меня, чтобы поделиться своим разочарованием из-за того, что на её семинаре они пока ещё не успели вытащить из воды ни одного человека.

Уставился на неё в полнейшем недоумении.

— Вы же, по-моему, записались на семинар «Как нести Слово спасения погибающим»?

— Ну да, — кивнула она. — «Как вести себя при спасении утопающих».

Честное слово! Ну почему Леонард не объяснит ей всё как следует, а?

С моим семинаром сегодня тоже возникли кое-какие проблемы. Сначала он должен был проходить в шатре № 9, но потом его перевели в шатёр № 6, только шатёр № 6 сдуло ветром, и семинар из шатра № 9 перевели в шатёр № 14, а тот семинар, который изначально предполагалось провести в шатре № 6, перевели в шатёр № 9, только его тоже сдуло. В результате наша группа сиротливо бродила вокруг шатров в поисках свободного места, по дороге обсуждая вопросы стабильности в современной церкви.

Днём, пока я стоял в очереди за тянучками для вечерней проповеди, услышал разговор ещё двух «палаточников» вроде меня. Один утверждал, что плохая погода и то, что палатки постоянно сдувает с места, — это знамение от Бога, Который пытается нам сказать, что такие фестивали противоречат Его воле. Другой возражал, что, на самом деле, с их помощью Бог испытывает мужество и преданность Своего народа в исполнении того, что как раз-таки является Его волей. Тогда один старик из местных, стоявший за прилавком, перебил их и сказал, что в это время года в Ветбридже «всегда льёт как из ведра» и он никак не может понять, почему «все эти ненормальные» упорно продолжают устраивать тут свои «дурацкие сборища».

Утром промокшие «палаточники» как всегда встретились в прачечной. Спросил у всех, собираются ли они приехать на фестиваль и в следующем году, и они сказали, что да, потому что Божья церковь становится только крепче перед лицом гонений и суровых испытаний.

Вернулись в лагерь. Пошёл умыться. Всё-таки забавно каждое утро умываться рядом с незнакомыми людьми. Стараюсь умываться несколько тщательнее, чем обычно, чтобы кто-нибудь не подумал, что я недостаточно долго чищу зубы или что ещё. Вода просто ледяная, хотя на кранах, как обычно, стоят буквы «X» и «Г». Джеральд говорит, что «X» обозначает «холодная», а «Г» — «головокружительно холодная».

Ну и ночка была! Такое впечатление, что Рэмбо, Рокки и Иван Драга всю ночь по очереди трясли нашу бедную палатку! Около двух часов ночи я повернулся к Энн и прошептал:

— По-моему, кто-то из нас должен выйти и проверить шнуры и колышки.

— Совершенно с тобой согласна, — сказала Энн. — Кто-то из нас непременно должен. Да, один из нас и правда должен встать и сделать, как ты сказал.

Из отделения, где спал Джеральд, раздался нарочитый храп.

В конце концов, я поднялся и выполз в темноту, чтобы встретиться лицом к лицу с Рэмбо, Рокки и Иваном Драгой. Всё оказалось в порядке. Когда я вернулся, и Энн, и Джеральд крепко спали. Когда я тоже всё-таки уснул, мне один за другим приснились два кошмара. Сначала мне приснилось, что я умер, попал на небеса, и там всё оказалось точно так же, как на фестивале «Великий прорыв и чудеса возрастания на Божьей ниве». Проснулся в холодном поту.

Во втором кошмаре мне приснилось, что я умер, попал в ад, и там всё оказалось точно так же, как на фестивале «Великий прорыв и чудеса возрастания на Божьей ниве». В ужасе проснулся и тут же начал устало собирать отсыревшую одежду, чтобы идти в прачечную.