Валерий Смирнов - Смирнов В. - ...Таки да!

Несмотря на то, что местные вассалы Щербицкого бросились изо всех сил выполнять его бессмертное указание, с одесскими штучками до сих пор не покончено. Правда, во время попытки уничтожения Одессы как явления, им кое-что все-таки удалось. Учитывая уровень контингента, воплощающего в жизнь указания всего лишь дважды Героя (1974, 1977) Щербицкого, они бы с одинаковым чувством глубокого удовлетворения командовали колхозами где-то в Вапнярке или гнули политику партии в нужную к тому времени сторону, даже находясь минимум над пятиэтажным уровнем донбасской шахты. Но партия им приказала, рядовые ответили «есть» и прибыли в Одессу, о которой слышали столько нехорошего, чтобы уничтожить эти самые штучки. Справедливости ради необходимо отметить, что и до указания Щербицкого партийные руководители в меру своих скромных сил старались довести Одессу до общего знаменателя безликости советского города.

Да что там, однажды в Одессе побывал лично товарищ Щербицкий! Да еще с таким фурором, который вряд ли бы светил даже свалившимся в город инопланетянам. Приезжавшим в Одессу Пушкину, Мицкевичу, Гоголю и императору Александру Второму такая встреча могла только сниться. Транспортные артерии города на несколько часов замерли в параличе, тысячи людей опоздали на работу, троллейбусы и трамваи выстроились в дружные ряды по строгому ранжиру, все автомашины стояли, как во время уборки урожая. И только лично товарищ Щербицкий в окружении почетного эскорта катил по Пролетарскому бульвару, чтобы проведать главную для него достопримечательность Одессы - так называемый припортовый завод. Вот это был сюрприз для жителей города, не то, что одесские штучки «хохмача с порт-клуба» Жванецкого, которого местное руководство именовало только таким образом.

После визита высокого начальства борьба с одесскими штучками и их авторами стала вестись деятелями от пролеткульта более решительными методами. Не на жизнь в родной Одессе, а на творческую смерть, лишение гражданства, бегство в неподвластные товарищу Щербицкому города, вроде Мюнхена, Тель-Авива, Нью-Йорка, Парижа или даже Москвы.

Неплохим поводом к очередному тотальному наступлению на одесские штучки послужил спектакль «Шут гороховый», поставленный Давидом Макаревским почему-то в Театре юного зрителя и проходивший для пущей конспирации поздними вечерами. Город в срочном порядке покидала команда Ильченко и Карцева, а также другие люди, которые в общем-то умели думать, а некоторые писать, рисовать или просто шутить. Еще задолго до этого одна из местных газет опубликовала самый первый отчет о только-только начинающем Жванецком. Статья называлась «Як вам не соромно, т.Жванецький?» Крупномасштабной акцией победоносной борьбы против одесских штучек стало сражение с писателем Аркадием Львовым. К тому времени отдел фельетонов газеты «Известия» уже состоял практически из одних одесситов, которым не давали спокойно спать в родном городе не только лавры их землячки Татьяны Тэсс, но и воплощение в жизнь приказов гениального киевского секретаря его сатрапами местного пошиба.

А Аркадий Львов все-таки уехал. Но этого было мало. Вслед эмигрировавшему в «Маяке» вышел достойный этого издательства шедевр «Горький вкус "райских" яблок», где раскрывался хищный оскал горе-писателя, выгодно продавшего собственную дачу и воровавшего сюжеты произведений из старинных книжек. Местные писатели и литературоведы, о книгах которых одесситы не были наслышаны, вовсю проклинали бесталанного Львова, тщетно пытавшегося вступить в Союз писателей обманным путем и обрести таким образом творческое бессмертие рядом с ними. Не так давно мы узнали, что писателя Львова признал мир, и даже прочитали его рассказ в «Огоньке». А в те годы известная одесская журналистка, ставшая сегодня рупором идей перестройки, не уставала доказывать: Аркадий Львов способен только на свидетельствующие о психическом нездоровье убогие сексуальные рассказики и клевету на светлый облик социалистической Одессы по небезызвестной кормушке ЦРУ с названием «Свобода».

Со страниц газеты «Знамя коммунизма» ей вторил выдающийся ученый, преподаватель одесского университета, еще раз поясняющий читателям, что вреднее Львова вора насчет сюжетов мир на свет не производил. И то, что он пишет - даже не мечта графомана. Словом, желающих помочь товарищу Щербицкому в борьбе с одесскими штучками было тогда куда больше, чем ждущих сегодня Закона о въезде и, что более важно, о выезде.

Все-таки, говоря об одесских штучках, не хочется вспоминать о далеких временах, когда пал в неравной борьбе их последний бастион. Тот самый портклуб, где начинал Жванецкий. Заключительным победоносным аккордом в борьбе с одесским духом было увольнение директора клуба Валерия Шаронова из-за фразы его диск-жокея «Американская музыка - лучшая в мире». Представляете, это в то незабываемое время, когда все самое лучшее в мире было только отечественного производства. Особенно кретины. И портклуб как таковой ушел в небытие. Однако, несмотря на громкие победы идеологов, одесские штучки сегодня снова завоевали право на существование, хотя когорта их авторов со стажем чересчур похудела из-за вредного влияния столицы и заграницы.

И все-таки, сейчас хочется вспомнить о совершенно иных одесских штучках. Можно было бы начать с рассказа о том, как, несмотря на плотный заслон, поставленный грузинским руководством (Чтобы ни один цитрус не ушел за пределы республики, пока не будет плана по сдаче мандарин государству!), этот товар все равно был доставлен на Привоз благодаря настойчивости, мужеству и героизму наших моряков-подводников. Таких отдающих меркантильностью историй предостаточно, и без них Одесса никогда не была сама собой. Но цикл «Одесские штучки» был начат рассказом об окололитературных событиях. И поэтому в первую очередь остается лишь продолжить его.

Знаете, какое собрание книг в Одессе самое уникальное?

Если вы начнете перечислять: библиотека имени Горького, Литературный музей или даже собрание раритетов в доме зубного техника Эппельбаума, - глубоко ошибаетесь. Потому что самая уникальная библиотека в Одессе находится на улице Короленко. Это так же точно, как и то, что на улице Комарова живет человек по фамилии Бесноватый, а на Академика Павлова - Фюрер.

Библиотека, о которой держится речь, собиралась на протяжении очень многих лет. Каждый из нас примерно представляет сам себе, как приобретаются книги. Кто-то покупает их в магазине, большинство - на книжном базаре, некоторые крадут, где только можно и особенно нельзя. Есть такие, что меняются по принципу: вы мне подарите книжку, а я вам не отключу газ. Так вот эта библиотека такими способами не собиралась, и книжки на предъявителя в ней отсутствуют.