Валерий Смирнов - Смирнов В. - ...Таки да!

И признаюсь честно, больше писать об одесских сумасшедших невозможно. Потому что последний заслуживающий внимания - легендарный Яник, ходивший в моряцкой мице с огромным козырьком над гигантским искривленным иском. О причудах Яника, бывшего постоянным украшением вечеров отдыха и дискотек, можно было бы говорить много, но...

Но несколько лет назад мы сидели в квартире Владика Кигеля, который стал сотрудником лос-анджелесской «Панорамы», а тогда еще корреспондента газеты «Знамя коммунизма», кто-то позвонил ему и сообщил, что Яника убили.

Не знаю, нашлись ли в городе мужчины, отомстившие за смерть Яника, или нет. Теперь уже не это главное. Одесса - не та. И это вовсе не ностальгия по давно ушедшим временам; еще сто лет назад старики говорили, что Одесса уже далеко не та; и моя бабушка, родившаяся на улице Земской восемьдесят шесть лет назад, давным-давно утверждала то же самое. У каждого поколения есть право и причины высказаться таким образом...

Но если Одесса начала убивать своих сумасшедших, если она даже не оказалась в силах просто защитить их -о чем тогда еще говорить?

Вызов в обком партии для журналиста Ростислава Полоскина был такой же обыденностью, как рюмка перед творческими муками. Однажды перед созданием очередного шедевра журналистского творчества «Выше надои -ближе коммунизм» он до того перебрал, что умудрился сделать сравнение: от коровы собрано молока не меньше, чем центнеров с га. Хотя Полоскин понимал в коровах и центнерах с га примерно одинаково, этот номер газеты пользовался небывалым успехом. Впрочем, как и номера других газет, где печатается недельная программа телевидения.

Заходя в здание, Ростислав машинально отметил,, что его появлению в обкоме джинсы теперь не помеха, как бывало несколько лет назад. Перемены свежего ветра апреля явно залетели и в этот вестибюль, где милиция строго смотрела за соблюдением формы одежды входящих.

Войдя в кабинет Ответственного Работника, Ростислав сотворил абсолютно спокойный вид и подумал: «Ох уж эти ответственные работники. Если чем и отличаются от нас, грешных, то только тем, что никогда и ни за что не отвечают». При этом он сделал вид небывалой радости на измученном заботой о благе народа лице и, дважды поздоровавшись, с сыновьей преданностью посмотрел в глаза хозяина кабинета.

Ответственный Работник почти по-отечески, непривычно ласково бросил беглый взгляд на ерзающего по стулу журналиста, а потом сказал:

- Твои репортажи люди читают. Есть мнение, что народу они нравятся. Теперь нужно написать о новом почине в нашей области. В стране уже созданы целые зоны трезвости, а у нас пьют, как будто нет постановления и указания. - Ответственный кивнул на очередной портрет на стене и более жестким тоном закончил: - Позор! Это наш с тобой просчет.

Во время монолога Ответственного Ростислав каждые три секунды молча кивал головой, а сам при этом думал: «Ага, зоны трезвости. Да вы давно всю страну в одну большую зону превратили... Это наш с тобой просчет. А^ потом скажешь, что это мой просчет. А ты только не доглядел. У тебя профессия такая - постоянно недоглядывать. Поэтому ты перестроился раньше всех на свете».

А вслух сказал:

- Конечно! Если партия говорит «Надо», я всегда готов ответить «Есть!»

Ответственный принял эти слова как должное. Во-первых - потому что привык отождествлять себя с партией, а во-вторых, Полоскин был бойцом его идеологического фронта, на котором генеральная линия наступления постоянно разрабатывалась Ответственным.

- Словом, тебе нужно сделать репортаж об очередном патриотическом почине. Мы тут с товарищами посовещались, - Ответственный бросил беглый взгляд в зеркало, стоящее на столе, - и решили: было бы неплохо, если ты напишешь о безалкогольной свадьбе.

Полоскин часто-часто закивал головой, как будто кто-то сильно барабанил по его затылку.

- Понятно. На когда нужна свадьба?

- Чем скорее, тем лучше. Вон в Белграде уже все виноградники вырубили, а мы сидим и не чухаемся. Перестройка - это прежде всего инициатива.

Ростислав недавно был в Болградском районе и видел: лозу рубили с таким остервенением, какого не проявляли казаки во время показательных выступлений перед царем. Почин местного начальства высоко оценили и ставили в пример остальным воителям с алкоголизмом. Но в Одессе лоза не растет, а почти все ликеро-водочные магазины уже закрыли. Нужно что-то новое. На достигнутом останавливаться нельзя...

Полоскин собрался с духом и веско произнес:

- Послезавтра утром материал будет у вас на столе.

Ростислав никогда не унижался до того, чтобы отдавать заказы подобного рода своему редактору. Того до сих пор не выгнали на пенсию только потому, что он поднаторел составлять доклады для Ответственного Работника. Никто, кроме редактора, не мог так ловко составлять короткие слова в предложения, чтобы читающий их не путал.

- А свадьба? - на всякий случай спросил хозяин кабинета.

- А зачем нам свадьба? - искренне удивился Полоскин, - я и так напишу.

Брови Ответственного сдвинулись к переносице, и Полоскин с ужасом понял, что сказал что-то не то.

- Хватит «и так!» - грозно произнес Ответственный. - Мне этого «Арагаца» на всю жизнь по ноздри... Ты что не понимаешь, в какое время живешь?

- В хорошее время живу, - тихо прошептал Ростислав и добавил: - Я всю жизнь жил только в хорошие времена.

Случай с «Арагацем» Ответственный работник вспомнил не случайно. В хорошие времена - как раз между борьбой за дисциплину и сражением с алкоголизмом - в областной газете «Знамя коммунизма» вышла заметка о том, как моряки советского теплохода «Арагац» спасли экипаж тонущего либерийского сейнера «Зназма» в трехстах милях от Бомбея в Аравийском море. От экипажа судна гибель отвели, но бедная «Зназма» ушла под воду, и советских моряков за спасение от неминуемой гибели благодарил капитан либерийского сейнера господин Р.Клюквер.

Для хороших времен имени контрпропаганды это был отличный материал. Жаль только, что он оказался Развесистым Клюквером от заголовка до подписи «Капитан Скопцов». Не говоря уже о том, что среди фамилий экипажа «Арагаца» были псевдонимы и фамилии журналистов «Моряка» и «Знамени коммунизма», так вдобавок само название утонувшего судна «Зназма» расшифровывалось очень просто. По поводу этой заметки в Одессе произошли кое-какие события особенно после того, как «Правда» перепечатала информацию о подвиге моряков «Арагаца».