Валерий Смирнов - Смирнов В. - ...Таки да!

- Учти, Понькин, мы с тобой цацкаться не будем, - продолжал воспитательную беседу уже уставший секретарь, - твои штучки давно коллективу поперек горла стоят. Все помнят, как ты прогуливал, как из вытрезвителя бумага пришла. А кто на демонстрации транспорант со словами вождя уронил? Да за такое прежде... А теперь ты лучшую штамповщицу-разливщицу из строя выводишь!

Секретарь посмотрел на молча присутствующего при беседе журналиста и продолжил:

- В общем так, Понькин, терпению коллектива пришел предел. И тебе придется отвечать за свои поступки.

Слесарь Понькин не выдержал и улыбнулся.

- А, так ты еще и смеешься? - взревел секретарь парткома, меняя материнский тон на комиссарский, - ты за свои штучки билет на стол положишь!

- А у меня его и нет! - нагло вставил реплику в воспитательную беседу обвиняемый.

Ростислав понял, что аргументы секретарь исчерпал, а Понькин все равно не созрел до свадьбы.

- Послушайте, Понькин, - устало произнес Полоскин, - вам это еще не надоело? Пора бы остепениться, такой солидный человек...

- Он у меня в отпуск зимой пойдет! - не к месту вмешался секретарь.

- Ну зачем же так? Товарищ Понькин понимает, что положение нужно исправлять. Вы ведь любите эту девушку, да?

Слесарь Понькин невыразительно пожал плечами и сказал:

- Три раза всего любил, а такие неприятности.

- Товарищ Понькин, вам что, содержать жену зарплаты не хватает?

- Будь спок, - по-народному ответил слесарь, - на это дело у нас всегда найдется. А Нинка больше стакана за вечер не засосет.

- Так в чем же дело?

- А где мне семью молодую строить? В общаге, что ли? Так из нее потом только в квартиру на Таирова выход уперед ногами.

- Вы давно состоите на квартирном учете? - проявил человеческое участие журналист.

- Аж восемь лет, - громко сказал Понькин, а секретарь тут же его поправил:

- Всего восемь лет. Вон Федюнин из прокатного двадцать восемь на учете состоит, а все равно женился.

Полоскин о чем-то задумался и протянул:

- А если, товарищ Понькин, в виде исключения мы бы подумали насчет однокомнатной...

- Тогда бы и я подумал, - тут же сообразил Понькин.

- Это был бы такой почин! - обратился журналист к багровеющему секретарю парткома. - «Новой заводской семье - отдельную квартиру».

Секретарь парткома мотал головой, как бык перед бойней. Он знал, что в таком случае заводу некогда будет работать - вместо трудовых рекордов пойдут одни с свадьбы. А хозспособом МЖК строит кооператив на паях с кем-то уже год, но еще не построил даже привязки дома к местности.

- В виде исключения, товарищ секретарь, можно просто предоставить квартиру передовику производства. Так сказать, поощрить его энтузиазм...

- Это насчет Нинки? - теперь не к месту высказался слесарь.

- Подумайте, товарищ секретарь, - твердо сказал Ростислав и, вскинув глаза вверх, добавил, - там вас поддержат.

- А что? - откликнулся на движение глаз Полоскина секретарь. - Парень хороший. Можно сказать - золотой-На таких наш завод держится. Ударник труда. Всего раз в вытрезвителе еще до Указа побывал. На демонстрации всегда в первом ряду с транспорантом. И главное - готов отвечать за свои поступки.

- Значит, свадьба завтра? - спросил журналист Понькина.

- А квартира? - ответил слесарь.

- Свадьба будет в новой квартире, - пообещал Ростислав. И добавил: - Подожди меня в коридоре.

Когда Понькин вышел, Ростислав в приказном порядке бросил секретарю парткома:

- И чтоб квартира была как следует отремонтирована. Соки, воды и прочие цветы - задача профсоюза.

- А где я возьму квартиру? - ошарашенно спросил секретарь парткома.

- Вот вызовет завтра Ответственный, так ты со своим директором вмиг из ведомственного жилья вылетите. Ишь, устроились. Сами в хоромах, а рабочему человеку однокомнатная - проблема. Наша пресса всегда стояла и стоять будет на страже интересов трудящихся, - резко закончил журналист.

- Что-то придумаем из директорского фонда, - пообещал секретарь парткома, который и без напоминаний Ростислава хорошо знал, как может повести кадровую политику Ответственный.

- Понькин, зайдите обратно, - властным голосом позвал Полоскин слесаря, внимательно подслушивавшего с той стороны двери.

- Поздравляю вас, - энергично тряс руку Понькина журналист, - желаю больших успехов в вашей семейной жизни. На свадьбу хоть позовете, хе-хе?

- А как же, - возбужденно ответил слесарь, предвкушая радости жизни в браке и угадывая размеры своей будущей квартиры.

- Поздравляю, Понькин, - поднялся со стула секретарь. - Такая специалистка тебе досталась.

- Вы представляете, друзья, как это здорово, - радостно нагнетал атмосферу всеобщего воодушевления журналист, - комсомольско-молодежная свадьба в новой квартире. Первая безалкогольная свадьба в нашем городе. .

- Какая, какая? - зло перекосил рот только что счастливый Понькин. - Повтори это оскорбление еще раз...

Только через час Понькин капитулировал перед мощным напором советской журналистики. Единственным условием, о которое разбивались все уговоры и доводы, была компенсация морального ущерба новобрачного. Двухкомнатная - и точка! И с этой точки Понькина не сдвинул бы даже Ответственный, на которого Понькину в отличие от журналиста, директора и еще очень-очень многих людей было даже совсем наплевать.

- Значит так, первый день потерпишь... - объяснял Ростислав.

- В войну и не такое выдерживали, - поддакнул секретарь.

- ...а потом, - продолжал журналист, - хоть залейся. Два ящика водки - премия от завода...

- И бутылка «Портвейна», - выбивал дополнительные блага слесарь.

- Сам купишь, - резко оборвал секретарь парткома, -нечего государство разорять.

Легче всего было договориться с ЗАГСом. Потом Полоскин позвонил подполковнику Васе и приказал срочно разыскать платье со старорежимным названием «подвенечное». Фотограф требовал, чтобы невеста была в шикарном наряде. Некоторые на его фотографиях себя только по одежде и узнавали. Подполковник обыскал склад конфискованных товаров, но не нашел фирменной спецодежды. Через час домой к спекулянту, вывесившему объявление на столбе «Продается свадебный наряд (США) любого размера, можно напрокат», выехал тоже наряд, но только милиции.

- Петушинский, - орал в трубку несколько уставший журналист. - Фамилия жениха Понькин. Невесту зовут штамповщица-разливщица Нина. Секретарь парткома - Дормидонтов...

Свадебный стол в воняющей свежей краской квартире ломился от бутылей с березовым соком, бутылок с лимонадом и кастрюль с компотом. Жених со съехавшим набок галстуком обнимал невесту в прекрасном американском платье. Фотограф прыгал вдоль стола, как какаду по ветке. Гости уже второй час сидели чинно-спокойно, словно в первые минуты поминок, и бросали скучные взгляды на секретаря парткома.