Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

Но вот и сам не пойму, ну, просто жутко как стыдно — и отчего меня таким странно дивным, даже диким образом «перемкнуло»?!.. Ведь английским разговорным, в принципе, владел в меру неплохо. А уж как мороженое называется, само собой, для меня секретом абсолютно не было. Может, виной всему — наш сиюминутный спонтанный попутный разговор с механиком о перипетиях не столь давнего, двумя месяцами ранее, кратковременного промежуточного визита в заснеженный Магадан, с его ледокольными проводками к неприступному и скованному льдами причалу?.. Настолько придавило меня воспоминаниями?.. Но ещё наверняка сама юная продавщица пленила никак не меньше, это уж точно. Даже не обсуждается. Самому себе-то уж можно признаться… Девичья краса явно затронула отзывчивые струны чувственной души скитальца морей. Своей непомерно зазывающей симпатичной приятностью утренней летней свежести, от неё исходящей.

В общем, сознаюсь, изрядно «прокололся» я со своими иноземными речами.

Вежливо так, поздоровавшись, как и подобает культурному молодому человеку, обращаюсь к милой девушке.

— Гуд монинг, мисс, гив ми плиз ту айс-брейкерс! [1] Гуд монинг, мисс, гив ми плиз ту айс-брейкерс! — Доброе утро, мисс, дайте мне, пожалуйста, два ледокола! (Кто не знает, в переводе с технического английского, «айс-брейкер» — это «ледокол», «ледовая дробилка», в смысле ледокольное судно), — оглушил я её прямо-таки на месте.

Она так внимательно-внимательно в глаза мне смотрит-смотрит, но молчит. Понятно, напевать она сразу перестала. Но улыбка так и застыла на губах. И я на неё так же смотрю пристально, в упор и тоже молчу. Жду. Между нами — холодильный контейнер, под завязку набитый мороженым. Но ведь нужно же как-то и в диалог с продавщицей включаться. Предмет разговора — вот он, перед нами, под слегка заиндевевшим стеклом.

Пыжусь анализировать.

«Что-то тут не то… Может, не всё в порядке с НЕЙ?.. А вдруг она иностранка, мало ли, только что приехала в страну — и прямо к прилавку, не до конца освоилась ещё, вот и не совсем соображает?..» — пробежало во мне жалостливо.

И тут вдруг ни с того ни с сего оторопело выдаю ей, глупее и не придумать (и это в англоязычной Австралии! в самой её глубинке!).

— Ду ю спик инглиш [2] Ду ю спик инглиш? — Вы говорите на английском? , мадемуазель?

Девушка, по-прежнему не говоря ни слова, но в ответ послушно захлопала длинными ресницами и одновременно закивала головой.

Тогда я вновь пошёл в наступление. Снова, так и не ощутив подвоха в своих словах, упорно повторяю для неё всё ту же свою сакраментальную фразу, но на этот раз намеренно медленно, практически по слогам.

— Гив… ми… пли-из… ту… айс-брей-керс! Ду ю андастенд ми? [3] Прити — прелестная, милая. — но ещё, правда, в конце добавляю по-нашенски, в приглушённо спокойном, но недовольно-обиженном духе уже как бы самому себе. — Чёрт бы его побрал, это мороженое!..

И опять мы ошалело пялимся друг на друга в упор. И опять же храним молчание. Благо дело, вокруг людей — ни души.

Наконец, она вроде как опомнилась слегка. Видимо, в её голове зародилась, обозначившись, некая робкая работа мыслей, скорее всего, к чему-то её подвигнувшая. Отчаянно соображая, она сначала вполне справедливо опустила свой взгляд на прозрачную крышку холодильного прилавка с мороженым, стоящим перед ней, затем повела взглядом по соседствующему холодильнику, потом снова на меня. Вероятно, силясь сообразить, зачем мне эти странные предметы, по-своему рассудив, что я затребовал от неё специальную стальную приспособу в виде толстой острой спицы с ручкой — для дробления льда. Две эти фиговы металлические ледоколки-дробилки. Естественно, этих спецпричиндалов у неё под рукой не могло быть. Да и к чему они ей, обычной продавщице? Ведь не в баре барменом работает… Ну, а о судах-ледоколах вряд ли она могла что-либо себе воображать, не говоря уже, чтобы понимать иное, совсем не обиходное, да и чуждое ей значение этого слова.

И тут, слава Богу, меня резко «отклинило». Дошло, наконец, ЧТО я, на самом деле, «сморозил» своим блудным языком! А девушка уже, было, открыла рот, наверное, желая озвучить мне, что нет у неё того, что от неё столь настойчиво домогаются… Правда, хоть и окончательно смутившись, я всё же опередил её, но в своём волнении спонтанно перейдя на смешанную речь, окончательно озвучил.

— Прити [4] Ду ю андастенд ми? — Вы понимаете меня? гёл, ну, гив мне уже этот айс-крим хренов… ту!.. — взмолился я, даже выставил перед ней два пальца для полного понимания, затем ими же для большей убедительности ещё и слегка постучал по прозрачной крышке контейнера с мороженым.

— О-о, айс-крим, айс-крим, ес, ес, оф кос [5] оф кос — конечно , _ обрадовано запричитала девушка с видимым облегчением.

Впрочем, и сам я ощутимо почувствовал успокоение.

Принимая мороженое, недвусмысленно придержал руки красавицы в своих ладонях. И вновь глаза — в глаза… И тут, будто по команде, вдвоём одновременно как прыснем от смеха!

Мой заждавшийся компаньон, уже замучившись в ожидании моего возвращения, тоскливо стоя на дороге и глядя в нашу сторону, лишь недоуменно развёл руками от нашего непонятного восторга.

Радисты на судне при стоянках в портах — народ наиболее свободный, разгруженный. По сути, благодарно отдыхаем. Вахт нет. Радиопередатчики молчат. Работаем только на «приём» радиограмм. И то лишь в нечастые регламентированные сроки.

Вот тут, понятное дело, и зачастилось мне на берег основательно… Буквально каждодневно ближе к вечеру, и в одно и то же время. И, прямо скажу, совсем не в сторону шикарного пляжа. Непреодолимая тяга призывно зазывала совершенно в ином направлении. Стояли мы у причала в этот раз как никогда долго, без малого с месяц. И всякий раз, выходя в город, я неизменно и неспроста останавливался у памятного и необычайно приятного мне торгового места в ожидании возможного уединения с его юной прелестной хозяйкой. Она к тому времени уже привычно поджидала меня, высматривая из окна. Тут же, приветливо махнув рукой, выбегала из дома, попадая в мои нежные объятия. И мы уединялись недалеко на природе, безоглядно отдаваясь не сдерживаемым интимным порывам. К сожалению, не каждый день удача баловала нас — всё больше по причине невозможности свиданий с её стороны иной раз. Ничего странного, как для скорой выпускницы колледжа — горячая пора итоговых экзаменов… Но всё одно за время нашей стоянки этих насыщенных любовью встреч поднабралось немало.

Мою милую девушку звали Лана. Она была из семьи югославских эмигрантов во втором поколении. Небольшой магазинчик был их давним семейным бизнесом, а моя юная очаровательная продавщица — так, в общем-то, принимала в нём когда-никогда посильное участие. Проживали они тут же, этажом выше.