Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

В эту ночь Мастер так и не поднялся на мостик, измученный приемами у королевы острова и Второй не смел оторвать глаз от невидимой линии курса, начинающейся сразу за форштевнем. Луна пряталась глубоко в черном небе справа и лишь изредка, в разрывах туч, бросала свой след поперек стремительного пути лайнера. Лайнер был слишком могуч и современен, чтобы обращать внимание на такую чепуху, как лунная дорожка.

Возвращаясь с вахты, Штурман опять прошел непривычным для себя длинным путем, заранее зная, что уже ему нечего ждать. Так все и оказалось. В салоне было тихо, и даже луна теперь сюда не заглядывала.

Но следующую ночь все изменилось. Едва приняв вахту, Второй почувствовал давление в груди. Как будто не хватало воздуха. Слава Богу, отдохнувший Капитан вернулся к своему обыкновению, и не пришлось ничего выдумывать. Выйдя из рубки, Второй заспешил и понимал отчего-то, что его ждут. Опять звуки, теперь спешащей, разгоняющейся рапсодии влекли его. И опять эта музыка непонятным образом жила и переполняла его изнутри. Чтобы не вызвать подозрение и миновать дежурную службу в центральном холле, Штурману пришлось сделать крюк через открытую палубу, но он был спокоен и знал, что не опоздает. Стройный ряд звуков нес его изнутри и вот он уже стоял у плотно закрытых дверей салона и пытался взять себя в руки. Лайнер безмолвствовал для всей остальной публики, но мало ли что. Вдруг еще кто-то окажется рядом, а этого не хотелось. Но помня прошлый опыт, Второй зажмурил глаза, толкнул дверь и…музыка не прервалась! Напротив, она сразу обволокла его, въевшись скрипками, подобно зубной боли, от которой забываешь все на свете, но не в силах избавиться.

Посреди зала на самых кончиках пальцев ног стояла хрупкая женщина, почти подросток в своем телосложении, с золотистой короткой стрижкой над бездонными глазами. Левая рука была поднята высоко, поддерживая склонившуюся набок голову, а правая ладонь прикрывала губы. Глаза смотрели спокойно и мягко. И вдруг она закружилась и вместе с ней громче зазвучала музыка. Мелодия исходила от странной танцовщицы, от ее вращающегося туловища. Дрожа всей осанкой, ввинчиваясь в холодное глухое пространство пустого зала, она рождала собой музыку, и свет исходил от нее, будто бы за ней следили софиты. Но никаких прожекторов не было, и Штурман понимал это. Но столько трепета и мольбы было в танцовщице, что устоять перед ней решительно не удалось бы никому. Второй не узнал ее. В Балете этой девушки не было. В команде тоже. Среди пассажиров тем более. Откуда же она взялась? И тут же он понял, что не удивляется ей и никогда не выдаст ее тайну. Хотя и не знал, в чем состоит эта тайна. Просто вдруг он отчетливо увидел наполненные устремлением вперед глаза, которые головокружительным вихрем обгоняли сами себя, и почувствовал, что не успевает следом. Эта почти фарфоровая фигурка теперь уже превращалась в матовое сияние в своем кружении, и музыка стихала, высвобождая душу для дальнейших скитаний, не обещая ей ничего ни хорошего, ни плохого. А просто принося покой…

Штурман, наконец, вернулся в свой заснеженный город. Не сейчас. Но через год жарких странствий. Зашел в квартиру и с наслаждением растянулся на забывшем его диване. Взял в руку покончивший с собой телефон и ничего не почувствовал. Отложил его. Посмотрел в пустой аквариум, где так же сверкал белоснежный коралл в ожерелье потускневших монет. Высыпал туда еще горсть новых, блестящих. Повернулся на левый бок и заснул.

Орлов Игорь Евгеньевич

Родился в 1958 г. Закончил мореходное училище в г. Одессе. В море ушел в 1977 г. мотористом. Через год был призван в ВМФ. Служил в Севастополе на кораблях, награжден знаком "За дальний поход " за переход в Североморск. После службы закончил Минский радиотехнический институт и стал работать электрорадионавигатором-гидроакустиком в рыбопромысловом флоте в г. Новороссийск. https://www.proza.ru/avtor/fregattt

Шли мы как-то Персидским заливом из арабского порта Картофан в индийский порт Кочкино.

В то время война была между США (Соединёнными Штатами Армении) и этим… ну как его… Гусейном долбанным. Про него ещё говорят, что он — побочный сын Сталина. Усы у них очень похожие, почти одинаковые.

Не помню уже, кто нас тогда зафрахтовал — то ли американцы, то ли этот Хусим со сталинскими усами, впрочем, нам было по-абандону: мы идём, а нас штевает, лишь бы плашкоут исправно платили. Рейсы были чартерные: мы фрахтователя трампом обеспечивали.

Идём себе, скорость небольшая — всего-навсего каких-то сорок-пятьдесят узелков. Кеп решил не гнать пароход, потому что в Картофане всю ночь отшвартовывались, толпа от усталости с ног валилась, особенно наш шипчандлер по фамилии Донкерман. Или Гольфстрим, — точно не помню, помню только, что немецкая фамилия. А! Вспомнил: Лоцман была его фамилия, а ещё точнее — Вассерман. Он из ФРГ подался в Россию на заработки и к нам на пароход нанялся.

Все спят, храп по пароходу разносится такой, что переборки вибрируют, тамбучины ходуном ходят, а дифферент то на правый борт, то на левый борт, особенно когда выполняешь циркуляцию или противоторпедный маневр. Тогда зыбь до клотика достаёт, переваливает через дымовую трубу и исчезает в бушующей мгле океана. А в общем, пока всё ничего: море спокойное, тайфун мы обошли по дуге большого круга, и идем себе поочерёдно, спокойненько так то магнитным, то истинным меридианом, отсыпаемся.

Меня как раз вахтенным помощником капитана назначили на время отдыха, как самого выносливого — я лучше всех выносил утку (извините, качку), но ещё лучше выносил в Бомбеевке. есть порт такой в Индии, из проходной порта пустые бутылки. Мы их меняли у индийских индейцев на кокосовую самогонку, которая чем-то напоминает скот-виски.

Стою на мостике, иногда по шторм-трапу поднимаюсь на штифтинг, веду пароход в соответствии с морской конвенцией, так что полный овертайм.

Откуда ни возьмись — форс-мажор: волна прёт. Огромная такая, выше вашего сельсовета.

Что делать? Достаю из шкафута кабестан, чтобы эту волну получше рассмотреть, запеленговать и, если понадобится, лечь на альтернативный курс. Только смотрю — шипчандлер-то наш на комингсе трюма спит себе сном кита-младенца, бухтой скойлался, отдыхает после ночного аврала.

А волна накатывается, накатывается — может смыть его к Нептуновой матери, если ничего не предпринять. И что делать? Конечно, согласно правил

Соласа полагается в таких случаях хватать обгалдеры и развешивать кранцы на реллингах по всему фальшборту. Так-то оно так, только объявлять общесудовую тревогу бесполезно — всё равно никто не проснётся, а пока в истинный курс входить будешь, произойдёт миссинг и останется от шипчандлера одна лишь фамилия в памяти народной на радость крабам, барракудам и прочим муренам с акулами.