Array Коллектив авторов - Морские досуги №5

— Ну и что?

— Что ты заладил… «ну и что». Вроде Бурмейстер, а соображаешь как ДКРН [Двигатель Крейпцкофный Реверсивный с Наддувом] какой-нибудь… Сгнием мы тут с тобой, ржа все слопает. Даже на гвозди никак не сгодимся, потому что из ржавчины получается только ржавчина.

— Так что нам с тобой делать?

Сухогруз долго молчал. Спешить некуда. Его никто не ждет в порту с необходимым грузом, ему не надо спешить, уходя от непогоды, не надо соблюдать график линии. И главное — ему теперь совсем не нужно было держать горизонт, т. к. горизонта перед собой он уже много лет не видел. А видит только берег с уходящими вертикально в небо скалами — дикий берег, на котором никогда не появятся люди.

— А ничего не надо делать… Просто гнить дальше, пока от нас не останется даже ржавщины…

Так и стоит бывший красавец, завалившись на борт и выставив забор шпангоутов, сквозь которые гуляет ветер. Кусок ржавчины. Ненужный никому. Не сумевший вовремя утонуть, потому что был верен долгу. Долгу хранить свой экипаж. Пытающийся понять почему он брошен умирать позорной смертью на суше, потеряв свое имя, свой экипаж, свой горизонт.

Каждый вдруг оказывается перед своей мелью и медленно заползает на нее… или это мель его затягивает на себя. Не суть. Главное — это то, что каждый честно выполнивший свой долг оказывается на ней. На той мели, с которой никто уже не сможет тебя сдвинуть. Последней мели, после которой ты не нужен будешь даже на гвозди…

P.S. Навеяно видом брошенных кораблей. Ведь когда-то у каждого из них была своя жизнь. Очень похожая на человеческую.

Соболев Сергей

Родился во Владивостоке. Работал на судах обеспечения ВМФ СССР. Неоднократно бывал на боевых службах в Индийском океане, на ПМТО ВМФ СССР в Эфиопии (архипелаг Дахлак, о. Нокра) и в п. Кармранъ в составе гражданских экипажей морских судов различного назначения. В 1991 году был в составе экипажа госпитального судна "Иртыш", осуществляющего его приемку и перегон из Польши в г. Владивосток с боевой службой в районе Персидского залива. Пишу с… года точно не помню, но еще со школьных времен, https://www.proza.ru/avtor/sobsergey

Первые чемпионы. Командующий флотом. Подводная лодка «Комсомолец». Немец и краснофлотец. Дублер. Знакомство с Анастасией Вертинской.

Лето 59-го, южный берег Севастополя, Голубая бухта. Идет съемка подводных кадров, первых в Союзе, известного сейчас фильма «Человек — амфибия». Кто играл главных героев, сейчас знают все. Это — Владимир Коренев и Анастасия Вертинская. А вот кто их дублировал под водой? Судьба распорядилась так, что я оказался среди них. Узнав об этом, мой новый друг, врач и мемуарист Владимир Николаевич Косорецкий, у которого я находился в гостях, приехав в Белую Глину Краснодарского края из Севастополя, к своей сестре, буквально заставил меня поделиться историей моей подводной эпопеи. Поэтому, 8-го февраля 2007 года я и приступил к своим воспоминаниям. Во что это выльется, пока еще не представляю. Но поскольку я стоял у истоков зарождения подводного спорта, являясь одним из пионеров и одним из первых мастеров спорта СССР по подводному плаванию, то мог бы рассказать много интересного, связанного с этими событиями, тем более что близится юбилейная дата — 50 лет со времени проведения первых всесоюзных соревнований по подводному спорту.

Первые всесоюзные соревнования по подводному спорту состоялись в Крыму, в местечке Карабах, в 1958-м году. Первые чемпионы — москвичи: Рем Стукалов и Елена Воронкова. Она-то и дублировала потом Анастасию Вертинскую под водой. Мне, конечно, очень тогда хотелось тоже принять участие в соревнованиях, но, врать не буду, не удалось, по одной простой причине. Наша команда, к тому времени, еще находилась в стадии формирования. Да и я, молодой лейтенант, выпускник Каспийского высшего военно-морского училища, был больше занят службой, осваивая вверенную мне должность помощника командира ПДК — 38, приписанному, кстати, к водолазному отряду.

Пользуясь случаем, хочу поведать читателям, что «от звонка — до звонка», четыре года, бок о бок за одной партой, просидел в училище, с будущим героем Советского Союза, покорителем Северного Полюса подо льдом, командиром соединения атомных подводных лодок, а в последствии, командующим Черноморским флотом, времен раздела Союза, адмиралом Эдуардом Балтиным. И чтобы о нем сейчас ни говорили, для меня он всегда был и остается порядочным человеком, хотя и в меру честолюбивым. Я помню, как мы познакомились на Варшавском вокзале, в Питере, когда ехали поступать в училище. И он уже тогда, с твердостью в голосе, заявил: «Я буду адмиралом!» Вспомнил о его пророчестве, когда он объявился в Севастополе, в качестве командующего флотом. Я же, считая, что ему в то нелегкое время было не до меня, не дал ему знать о своей мелкой особе.

В 60-м, с помощью Никиты Хрущева, сократившего на 1200000 вооруженные силы, я стал гражданским человеком. Хотя буквально через полгода, я тоже оказался на экспериментальной подводной лодке. После демобилизации я уехал в Ленинград, где устроился в закрытый научно-исследовательский институт, так называемый раньше почтовый ящик № 560, в котором разрабатывали ракетные установки, для стрельбы из подводного положения. Ставили их на обычных, дизельных лодках, в Балаклаве, под Севастополем. Там построили специальную штольню, в которую подлодки могли заходить, не всплывая. Это был целый завод, с доком, для их ремонта. Меня постоянно посылали туда в командировку. И я был не против, т. к. в Севастополе жила моя будущая жена. А потом все круто изменилось. Мне предложили ехать в Североморск, на атомную подводную лодку, хотя и с тройным окладом. Но меня это не прельстило. Я хотел отшутиться: «У меня еще детей нет», — намекая на радиацию. Но шутку не поняли и меня уволили «по собственному желанию»… начальника. Но, как говорится, «все, что ни делается, все к лучшему». В данном случае для меня. Как стало потом известно, меня посылали на печально известную подводную лодку «Комсомолец», затонувшую, по неизвестной причине и до сих пор не поднятую, на которой, кроме экипажа, погибли 18 научных сотрудников нашего института.

Да, но вернемся к «нашим баранам». В Севастополе часто снимались фильмы и его жителей приглашали принимать участие в массовках, как они говорили, в качестве статистов. Даже платили за это… 3 рубля. Деньги, даже по тем временам, мизерные, причем независимо от затраченного времени. И хорошо, если это час-два в толпе постоять, поглазеть. А вот я, один раз, попал впросак. На съемках фильма «Трое суток после бессмертия», мы, от зари до зари, бегали по степи, под палящим, летним солнцем, играя в войну. А я, к тому же, в форме немецкого солдата, с каской, на два размера больше и тяжелым немецким пулеметом на плече. Кроме кровавых мозолей на обоих плечах, я за эти несчастные три рубля, еще и заработал травму носа. Каска постоянно сваливалась мне на лицо, когда ложился стрелять. На другой день игралась сцена эвакуации раненых на шлюпках. Меня, как настоящего раненого, забинтовали, как мумию. Когда потом смотрели кино, друзья спрашивали меня: «Ну и где ты?», — на что я отвечал: «Вот тот немец, с каской на морде, стреляющий из пулемета, и краснофлотец, больше всех замотанный бинтами (с десяток пакетов ушло)». — «А…», — разочарованно усмехались они.