Николай Лейкин - Под южными небесами

-- Такъ вѣдь я, дуракъ ты эдакій, испанцевъ видѣла во снѣ, а ты на яву восторгаешься горничными и говоришь взасосъ объ нихъ. Свѣженькая, молоденькая, въ чепчичкѣ, въ передничкѣ...-- передразнила Глафира Семеновна мужа.

Горничная внесла подносъ съ кофе, булками и масломъ, остановилась и, улыбаясь, заговорила что-то на ломаномъ французскомъ языкѣ. Глафира Семеновна раза два переспрашивала ее и, наконецъ, перевела мужу:

-- Хозяйка здѣшней гостинницы хочетъ насъ видѣть, чтобы переговорить съ нами о пансіонѣ.

-- Опять пансіонъ!?-- воскликнулъ Николай Ивановичъ.-- Какой тутъ пансіонъ, если мы только вчера ночью пріѣхали! Надо сначала испробовать, чѣмъ и какъ она насъ кормить будетъ. Апре, апре авекъ пансіонъ!-- махнулъ онъ горничной.

Супруги наскоро пили кофе. Глафира Семеновна прихлебывала его изъ чашки, отходила отъ стола и рылась въ своемъ дорожномъ сундукѣ, выбирая себѣ костюмъ.

-- Не знаю, во что и одѣться. Кто ихъ знаетъ, какъ здѣсь ходятъ!

-- Да выгляни въ окошко. Дамъ много проходитъ.-- кивнулъ мужъ на улицу.

-- Но вѣдь тутъ обыкновенная улица, а мы пойдемъ на морской берегъ. Мнѣ Марья Ивановна разсказывала, что на морскомъ берегу гулянье, всегда гулянье.

-- Ну, такъ и одѣвайся, какъ на гулянье.

-- Давеча, когда я смотрѣла въ окошко, дамы все больше въ свѣтлыхъ платьяхъ проходили.

-- Вотъ въ свѣтлое платье и одѣвайся. Вѣдь у тебя есть.

-- Хорошо, я одѣнусь въ свѣтлое. Но большой вопросъ въ шляпкѣ. Что здѣсь теперь: осень или лѣто? По нашему осень, но вѣдь здѣсь югъ, Біаррицъ, морское купанье. Если здѣсь теперь считается осень, то я надѣла-бы большую шляпу съ высокими перьями, которую я купила въ Парижѣ, какъ осеннюю. Она мнѣ изъ всѣхъ моихъ шляпъ больше идетъ къ лицу. Но если здѣсь теперь считается лѣто, то у меня есть прекрасная волосяная шляпа съ цвѣтами... Какъ ты думаешь?-- обратилась Глафира Семеновна къ супругу.

-- Ничего я, матушка, объ этомъ не думаю. Это не по моей части,-- отвѣчалъ тотъ, смотря въ окно.

-- Ахъ, такъ ты думаешь только объ однѣхъ молоденькихъ горничныхъ въ передничкахъ и чепчичкахъ?-- уязвила она его.

-- Лѣто здѣсь, лѣто... Надо одѣваться по лѣтнему. Купальный сезонъ, такъ значитъ лѣто.

-- Однако, онъ называется осенній сезонъ.

-- Ну, и одѣвайся, какъ знаешь.

Глафира Семеновна одѣвалась долго. Только къ десяти часамъ она была готова, пришпилила къ горлу брошку съ крупными брилліантами и надѣла на руку дорогой брилліантовый браслетъ. Наконецъ, супруги стали спускаться съ лѣстницы. Въ швейцарской съ ними низко-пренизко раскланялся хозяинъ, приблизился къ нимъ и заговорилъ по-французски. Въ рѣчи его супруги опять услышали слово "пансіонъ", произнесенное нѣсколько разъ.

-- Дался имъ этотъ пансіонъ!-- воскликнулъ Николай Ивановичъ по-русски и тутъ-же прибавилъ по-французски: -- Апре, апре, монсье!.. Нужно манже, а апре парле де пансіонъ.

Супруги вышли на улицу.

X.

Глафира Семеновна прочитала на углу дома, что улица, на которую они вышли, называется улицей Меріи, и тотчасъ сообщила о томъ мужу,-- прибавивъ:

-- Мерія у нихъ -- это все равно, что наша городская дума.

-- Знаю я. Что ты мнѣ разсказываешь!-- отвѣчалъ супругъ и спросилъ:-- Ну, куда-жъ идти: налѣво или направо?

-- Да ужъ пойдемъ къ морю. Вѣдь мы для моря и пріѣхали. Вонъ море виднѣется,-- указала она проулокъ, спускающійся къ куску синей дали.

Они стали переходить улицу Меріи, засаженную около тротуаровъ платанами, и увидали, что дома ея сплошь переполнены магазинами съ зеркальными стеклами въ окнахъ. Въ проулкѣ, ведущемъ къ морю, направо и налѣво были также магазины съ выставками на окнахъ. Въ открытыя двери магазиновъ виднѣлись приказчики въ капуляхъ и съ закрученными усами, перетянутыя въ рюмочку разряженныя продавальщицы. Супруги остановились передъ окномъ магазина, гдѣ за стекломъ были вывѣшены шерстяные купальные костюмы.

-- А вотъ они купальные-то костюмы!-- воскликнула Глафира Семеновна.-- Посмотри, какая прелесть этотъ голубой костюмъ. Голубой съ бѣлымъ, обратилась она къ мужу.-- Мнѣ, какъ блондинкѣ, онъ будетъ къ лицу. Вотъ его я себѣ сегодня и куплю.

Изъ магазина тотчасъ-же выскочилъ молодой приказчикъ съ карандашомъ за ухомъ и съ черными усами щеткой и, поклонившись, произнесъ по-французски:

-- По случаю конца сезона всѣ вещи продаются съ уступкой двадцати двухъ процентовъ, мадамъ. Неугодно-ли будетъ зайти и посмотрѣть?

-- Уй, уй... Ну заривронъ апре,-- кивнула ему Глафира Семеновна.

А супругъ ея замѣтилъ:

-- Замѣчаешь, здѣсь тоже на апраксинскій манеръ зазываютъ.

Но вотъ передъ ними открылось необозримое синее пространство. Они подошли къ террасѣ, обрывающейся прямо къ морю и огороженной желѣзной рѣшеткой съ кустарными насажденіями, тщательно подстриженными въ линію. Это былъ маленькій заливъ, и налѣво виднѣлся также крутой берегъ съ очертаніями вдали голубовато-сѣрыхъ и фіолетовыхъ горъ, подернутыхъ легкимъ туманомъ. Направо, тоже на берегу высились пятиэтажныя строенія гостинницъ, нѣсколькими террасами спускающіяся къ водѣ. Далѣе по берегу виднѣлся маякъ. Супруги взглянули внизъ и увидали, что у самой воды на пескѣ, на который устремлялись бѣлыя пѣнистыя морскія волны, какъ муравьи копошились дѣти съ няньками и гувернантками, а выше, на тротуарѣ набережной пестрыми вереницами тянулась гуляющая публика.

-- Какая прелесть!-- невольно вырвалось у Глафиры Семеновны.-- Смотри, вонъ вдали парусъ виднѣется,-- указала она мужу.

-- Хорошо-то хорошо, но, по моему, въ Ниццѣ на Жете Променадъ лучше,-- отвѣчалъ Николай Ивановичъ.

-- Надо спуститься внизъ.

-- Но какъ?

-- Вотъ налѣво дорога внизъ идетъ.

И супруги начали спускаться къ водѣ по крутой дорогѣ, идущей извилинами и внизу развѣтвляющейся на нѣсколько тропинокъ. Они взглянули назадъ и увидали, что за ними остались десятки крупныхъ построекъ съ громадными вывѣсками гостиницъ.

-- Гранъ Готель, Готель д'Англетеръ, Готель де-Казино...-- прочелъ Николай Ивановичъ и прибавилъ: -- Все гостинницы. Вонъ еще готель... Еще...

-- Да вѣдь и въ Ниццѣ, главнымъ образомъ, все гостинницы,-- отвѣчала супруга.

Но вотъ и набережная со спусками на песчаный берегъ. Слышенъ шумъ набѣгающихъ на песокъ волнъ, увѣнчанныхъ бѣлыми пѣнистыми гребнями и разсыпающихся въ мелкіе брызги.

-- Смотри-ка, смотри-ка, ребятишки-то почти всѣ голоногіе,-- указала мужу Глафира Семеновна.-- Какіе нарядные и голоногіе.

-- Да вѣдь это-же нарочно. Это не потому, чтобы у нихъ не было сапоговъ или изъ экономіи. Это новая система закала здоровья,-- отвѣчалъ супругъ.

Глафира Семеновна обидѣлась.

-- Неужели-же ты думаешь, что я дура, что я не понимаю?-- сказала она.-- А я только такъ тебѣ указываю. Въ Германіи есть лечебница, гдѣ и взрослыхъ, даже стариковъ и старухъ заставляютъ босикомъ и съ непокрытой головой подъ дождемъ, по мокрой травѣ и по лужамъ бѣгать. И въ этомъ заключается леченіе. Я читала. И самое модное леченіе.