Николай Лейкин - Под южными небесами

-- Да, да... У меня служба на... на корабль... Мой стари другъ говоритъ: есть телеграмъ для меня.

-- Такъ ѣдемъ, супругъ любезный?

-- Хорошо, хорошо. Признаться, мнѣ здѣсь понадоѣло,-- былъ отвѣтъ супруга.-- Вотъ хоть-бы и эти танцы... Ничего особеннаго... Все это мы видѣли въ Петербургѣ, въ увеселительныхъ садахъ, когда къ намъ испанскія танцорки пріѣзжали. Но какъ падре Хозе здѣсь появился -- это меня просто удивляетъ,-- обратился Николай Ивановичъ къ старику-монаху.-- Какъ изъ земли выросъ.

-- Тсъ...-- прошепталъ опять старикъ, наклонясь къ нему.-- Падре въ кафе -- нѣтъ. Я купецъ... Купецъ отъ оливкова масло.

-- Купецъ? Понимаю, понимаю. Какъ вы здѣсь появились-то?

-- Вечеръ дѣло нѣтъ. Я повелъ себя погулять... дѣлалъ променадъ -- и здѣсь... Я лублу танцъ... лублу музикъ. Смотру -- ви здѣсь.

-- Ну, ради такого случая, надо выпить! Надо вкупѣ выпить.

Николай Ивановичъ потребовалъ еще бутылку шампанскаго. Глафира Семеновна уже не возражала. Она была поглощена бесѣдой съ капитаномъ, нашептывающимъ ей что-то.

Изъ кафешантана выходили они всѣ совсѣмъ уже пьяные. Испанцы были крѣпче, но Николай Ивановичъ сильно покачивался. Онъ непремѣнно хотѣлъ помѣняться съ капитаномъ шляпой и силился снять съ головы его треуголку, а ему надѣть свою сѣрую шляпу. Капитанъ отбивался и ограничился тѣмъ, что подарилъ пріятелю испанскій складной ножъ, который имѣлъ въ карманѣ. Садясь въ экипажъ, Николай Ивановичъ долго обнимался съ старикомъ-монахомъ и цѣловался съ нимъ троекратно, по-русски.

-- Николай! Да когда-же это кончится? Поѣдешь ты или не поѣдешь? Пора домой. Завтра надо рано вставать и ѣхать на желѣзную дорогу!-- кричала супруга, давно уже сидѣвшая въ коляскѣ.

Капитанъ стоялъ около нея и говорилъ:

-- Заутра въ десять часи на Сѣверній желѣзни дорога. Ви ѣдетъ къ намъ. Билети перви классъ перъ Барцелона. Сси?

-- Сси, сси, кабалеро,-- отвѣчала она, пожимая ему руку.

Капитанъ поцѣловалъ ея руку.

Николай Ивановичъ влѣзъ въ коляску, и лошади помчались.

LXXXIV.

Только что пробило девять часовъ утра, а ужъ супруги Ивановы были на вокзалѣ Сѣверной желѣзной дороги, той самой, по которой они пріѣхали изъ Біаррица въ Мадридъ и имѣющей отъ станціи Валядолидъ вѣтвь на Барцелону. Какъ и всѣ русскіе за границей, они пріѣхали на желѣзную дорогу очень рано. Поѣздъ отходилъ только въ десять. Пассажировъ совсѣмъ еще не было на станціи. Билетная и багажная кассы были заперты. Глафира Семеновна, затѣявшая флиртъ съ интереснымъ капитаномъ, стремилась теперь какъ можно скорѣе увидаться съ нимъ, но ни капитана, ни старика-монаха въ вокзалѣ еще не было. Николай Ивановичъ тоже радъ былъ, что уѣзжаетъ изъ Мадрида. Мадридъ ему пришелся не по вкусу. Онъ стремился въ Мадридъ увидать испанцевъ и испанокъ въ народныхъ костюмахъ, какъ ихъ выводятъ обыкновенно на сцену въ операхъ и классическихъ испанскихъ пьесахъ, жаждалъ видѣть испанокъ, скачущихъ по улицамъ и площадямъ съ кастаньетами, жаждалъ серенадъ съ гитарами, чаялъ видѣть дерущихся на перекресткахъ на ножахъ испанцевъ, но ничего этого не встрѣтилъ и разочаровался Мадридомъ и Испаніей вообще.

-- Прощай, Мадридъ... И чтобъ тебя ужъ больше никогда не видать,-- сказалъ онъ, входя въ вокзалъ желѣзной дороги.

-- За что-жъ такая немилость?-- заступилась супруга.-- Мы все-таки провели въ Мадридѣ время пріятно.

-- Это полинялыя-то старыя картины смотрѣвши? У насъ ихъ, матушка, и въ Петербургѣ въ Александровскомъ рынкѣ въ жидовскихъ лавочкахъ непочатой край.

-- Какое невѣжество! Понимаешь ты, вѣдь эти картины самыхъ старинныхъ художниковъ и имъ цѣны нѣтъ,-- пожала плечами супруга.

-- Это тебѣ капитанъ натолковалъ, а ты ужъ за его слова и распинаешься,-- подмигнулъ ей Николай Ивановичъ.-- Лебезишь ты очень передъ капитаномъ... глаза продаешь -- вотъ что я тебѣ скажу.

Глафира Семеновна вспыхнула.

-- Что мнѣ такое капитанъ! Какъ ты меня смѣешь, попрекать капитаномъ!-- вскрикнула она.-- Капитанъ для меня такой-же знакомый, какъ и тебѣ.

-- Ну, если-бы былъ такой-же, какъ мнѣ, то не бредила-бы имъ на яву и во снѣ.

-- Я бредила имъ? Я? Это любопытно! Ну, можно-же такъ нагло врать!

-- Бредила. Я просыпался сегодня ночью, чтобъ напиться воды, такъ ты цѣлую рацею какую-то разводила во снѣ о капитанѣ, а сегодня поутру такъ уже у тебя капитанъ съ языка не сходитъ. Вотъ пока мы ѣхали...

-- Ахъ, ты дрянь эдакая! Смотрите, какія слова! Да я только для тебя съ капитаномъ и любезничаю. Пусть, думаю, мужъ покутитъ съ нимъ немного. Онъ обманулся въ этомъ Мадридѣ, такъ пусть покутитъ. Ты замѣтилъ, я даже не останавливала тебя, когда ты съ нимъ винищемъ насвистывался,-- гнѣвно пояснила мужу супруга.

-- Да... Только ты это для капитана дѣлала.

-- Ну, послѣ этого ты неблагодарный человѣка и я съ тобою разговаривать не хочу.

Глафира Семеновна надулась.

Они сидѣли и ждали пріѣзда капитана Мантеки и монаха Хозе.

-- Я даже помышляю и въ Барцелону-то не ѣхать, а прямо во Францію,-- проговорилъ мужъ.

-- Ну, ужъ это вы -- ахъ, оставьте! Если мы даемъ слово нашимъ знакомымъ куда-нибудь ѣхать съ ними, то должны исполнять.

Супруга вскочила даже со скамейки и стала въ волненіи ходить по залѣ.

-- Капитанъ для насъ потерялъ вчера цѣлый день,-- продолжала она.-- Съ утра до вечера былъ при насъ, показывалъ намъ все замѣчательное...

-- Цѣлый день пилъ и ѣлъ на нашъ счетъ,-- иронически прибавилъ Николай Ивановичъ.

-- Какая гнусность! Какая черная неблагодарность говорить о какихъ-то пустякахъ! И про кого? Про человѣка, любезность котораго простиралась до невозможности!..

-- Да чего ты за него распинаешься-то? Или ужъ втюриться успѣла?

-- Дуракъ!

Въ это самое время показались монахъ и капитанъ. Носильщикъ несъ за ними ихъ багажъ. Глафира Семеновна такъ и ринулась къ капитану. Тотъ поцѣловалъ ея руку. Николай Ивановичъ почесалъ затылокъ. Онъ что-то соображалъ. Капитанъ и монахъ поздоровались съ нимъ.

-- Вообразите, мужъ мой не хочетъ ѣхать въ Барцелону, упрямится,-- жаловалась капитану Глафира Семеновна на мужа.

-- Но, но, но...-- сказалъ капитанъ.-- Я и падре Хозе -- мы долженъ дать вамъ реваншъ отъ гостепріимство. И ви долженъ видѣть нашъ корабля... Мадамъ Ивановъ долженъ получить буке цвѣты отъ нашъ флагъ на Барцелона.

-- Видишь, значитъ ты обязанъ ѣхать,-- сказала Николаю Ивановичу жена.-- Онъ, видите, разочарованъ Испаніей, что не видитъ здѣсь испанскихъ костюмовъ, серенадъ... Вѣдь вы покажете ему тамъ въ Барцелонѣ?-- обратилась она къ капитану.

-- Сси, сси, мадамъ,-- откликнулся тотъ.

-- Ну, бери билеты до Барцелоны. Что-жъ стоишь! Касса ужъ открыта,-- кивнула она мужу.

Билеты вызвался взять до Барцелоны падре Хозе

-- Багажъ у насъ великъ... перегружаться... въ Барцелонѣ тащиться въ гостинницу, потомъ обратно... А не извѣстно еще, найдемъ-ли тамъ что-нибудь интересное. Можетъ быть и Барцелона тотъ-же Мадридъ: тѣхъ-же щей да пожиже влей...-- кряхтѣлъ Николай Ивановичъ, доставая изъ бумажника испанскіе кредитные билеты.