Александр Козлов - Флотский юмор в квадрате

– Бьется – не бьется! Бьется – не бьется…

И вдруг восклицает: «О!! В дырочку!»

Повезло мичману с фамилией: музыкальней не придумаешь. Тарадай. Мичман Тарадай. А жена у мичмана была с девичьей фамилией – Че. Весь корабль, на котором имел неосторожность служить мичман, ходил и распевал: «Тай-тара – тарадай. Тара-тара-дай»… Прямо какой-то «песенный культ личности». Надоело мичману иметь самую длинную фамилию на корабле, и он взял фамилию жены: Че. Короче не бывает, а главное: захочешь – не споешь.

Служил в одной части центрального подчинения мичман с редкой фамилией: Майор. И все бы ничего, да как ни проверка или звонок «сверху» по телефону, вечно с этим мичманом проблемы возникают. Представляется как-то мичман по связи, стоя дежурным по части, строгому генералу с удивительной фамилией Непонимайло.

– Товарищ генерал – майор, дежурный по части мичман Майор.

А тот ему в ответ:

– Нет такого звания!

Мичман поясняет:

– Да я не мичман- майор, а я мичман.

– А почему же майором представляетесь? – спрашивает Непонимайло.

– Да это фамилия у меня такая: Майор.

– Ну да! А мичман – Ваше имя?! – язвительно замечает генерал и требует, – Доложите по уставу. Как следует!

– Дежурный по части мичман Майор! – снова докладывает дисциплинированный мичман.

– Нет такого звания! – гневно бросает генерал и добавляет, – В таком случае, я – генерал Матросов! Передайте командиру, чтобы срочно позвонил генерал – мичману… Тьфу! Генерал – майору Непонимайло!

И бросает трубку телефона.

Возвращался командир с ночной дружеской пирушки на корабль… И на чем только душа держится в такую минуту у человека. На флоте часто такое состояние называют «автопилотом». Включаешь его и – летишь себе… на «бреющем». Какому русскому мужику не знакомо это состояние. У командира в это утро «автопилот» работал исправно. Успешно преодолев все преграды, миновав КПП, командир СКРа, стоявшего в родной базе у причала, вышел на «финишную прямую». Точнее сказать, вошел в створы родного «аэродрома». Однако поднявшись на верхнюю площадку аппарели плавпричала, командир увидел возле трапа своего родного корабля какое-то столпотворение… Молодой лейтенант, в соответствии с утренним распорядком дня, вывел экипаж на утреннюю физзарядку. Неопытен лейтенант, комплексов вольных физических упражнений не знает, матросами управлять не научился. Явно физзарядка валилась на корню. Не вытерпел пьяный командир издевательства над собственным экипажем и, уже заходя «на посадку», решил тряхнуть стариной и показать лейтенанту как управляют такими процессами бывалые офицеры. Совершив рискованный вираж, он на том же «автопилоте» пошел на «вынужденную посадку» в сторону от уже видневшейся «посадочной полосы», прямо «на головы» своих подчиненных. Подчиненные расступились, пропустив отца родного вперед. Не заподозрив ничего необычного, моряки напрягли внимание. Только некоторые, наиболее опытные, обратили внимание на несколько помятый вид и небритое лицо командира. Но командир – он, как говорится, и в Африке командир! Отстранив лейтенанта от занятий, командир решил лично провести с «народом» утреннюю физзарядку. Невнятно пробормотав: «Делай – как я!»– командир вступил в управление процессом. Но сделав несколько неосторожных «па», то бишь движений, переоценивший свои силы начальник тяжело рухнул на асфальт. А вслед за ним, повинуясь «командирскому примеру», рухнули – как один – на причал и около семидесяти дисциплинированных моряков. Недвижимый, лежал на асфальте, выбившийся из последних сил, умиротворенный командир. А перед ним ровными «рядами и колоннами» лежали на холодном, влажном от утренней росы асфальте плавпричала обреченные на это «физическое упражнение», не внесенное ни в один из каталогов спорткомитетов или наставлений по физической подготовке в Вооруженных Силах, матросы и молодой лейтенант. Долго, очевидно, пролежали они бы «во благо укрепления физподготовки», если бы не вовремя подоспевший опытный дежурный по кораблю. Капитан-лейтенант быстро оценил обстановку, поднял командира с асфальта, поправил на нем головной убор и доставил податливое тело командира в «апартаменты». К счастью физическая зарядка, управление которой автоматически перешло к лейтенанту, теперь уже пошла своим чередом. Ведь самое страшное и недопустимое на флоте – это потеря управления.

Была у нашего комбрига привычка: страсти напускать. То начнет он «заливать» о том, какой он хороший и сколько славных дел сотворил. Да какими выдающими способностями выделялся! А в школе чуть ли не круглым отличником был. И меня при этом, действительно круглого отличника, к примеру, начинала совесть заедать за одну единственную четвертную четверку в третьем классе… А то вдруг, наоборот, начнет неугомонный комбриг демонстрировать всем на очередном совещании свои «темное прошлое» и «буйную прыть». И вот уже всплывают из детства комбриговского жуткие картины и сцены его полновластного хозяйствования в самом «шпанском» районе города Н-ска. Рассказывает он нам как-то очередную жуткую историю о том, как едва избежал кары школьного «комсомольского патруля» за варварски разбитое стекло в собственной школе. А у всех на лицах написана гримаса отчаяния и зарождающегося страха, которую можно выразить одной фразой: «Во, варвар! Попадись такому под руку!..» И только один человек в зале не разделяет общей паники – это наш любимец, добряк и гигант – флагманский механик соединения Сергей Николаевич. Дай, бог, ему здоровья! Сидит себе и улыбается. И я бы даже сказал ухмыляется. И так это у него выразительно на лице написано, что раздосадованный комбриг обращается к нему с провокационным вопросом: «Сергей Николаевич? Чего это вы ухмыляетесь?!»

– А я, товарищ комбриг, – отвечает ему флагманский механик, – вспомнил, что в этом городе Н-ске, как раз в то время, был командиром… того самого…комсомольского патруля.

– Об – она! – как говорили в одной известной передаче…

Комбриг с тех пор больше ни разу не хвалился своим «темным прошлым», лишь изредка вспоминая о «светлом». Вот и подумаешь: «Много ли надо, чтобы отучить человека от пагубной привычки».

С Сочинским военным санаторием связана масса самых разных легенд и историй. Расскажу одну из таких историй. Капитан 3 ранга Князькин был очень доверчивый малый. На таких и рассчитаны на флоте те самые легендарные флотские приколы. Причем вычисляют таких ребят «товарищи – приколисты», как говорится, с полуоборота. Достаточно спросить у этакого «тюхи-матюхи»: