Александр Архангельский - Зеленый портфель

ДЕВОЧКА. А как же. Я же на работе.

Танцы. Музыка. Красота… Машина с сиреной. В машине загорелые, отдохнувшие инспектора. Усталый директор. Машина подкатывает прямо к вагону. Все выходят. Оказывается, это "неотложка" с красным крестом. Санаторная.

ДИРЕКТОР. Ну… Жаль, что так рано уезжаете. Может, еще проверите?

ИНСПЕКТОР. А мы нагрянем внезапно — двадцать четвертого июли в шестнадцать тридцать, рейс тридцать четыре двадцать семь.

Зоопарк. Вдоль клеток идут двое мужчин.

— Это не зоопарк! Это неизвестно что! — ругается первый. — И как вы только ориентируетесь во всей этой неразберихе! Здесь же черт ногу сломит!

— Поэтому вас и пригласили, — отвечает второй. — Считаем, без науки нам не разобраться. Сами понимаете, со штатным расписанием шутки плохи…

Они останавливаются у клетки с волком. На клетке надпись "Слон".

— Ну. это уже слишком! Сюда же люди ходят! — возмущается первый.

— Видите ли, профессор, поскольку все вакансии хищников были заняты, пришлось его как травоядного оформить… Тем более слона еще не завезли, а волков в переизбытке…

Переходят к клетке с зайцем. Табличка "Орел-стервятник".

— Допустим, там вы сохраняли единицу. А здесь-то? — хватается за голову профессор.

— Здесь особый случай. Во время уборки клетки недосмотрели, и орел улетел… У-у, стервятник! А мясо ему каждый день положено. Могли мы от мяса отказаться?! Вот зайчишку и оформили… Между нами: прекрасно справляется с обязанностями…

— Насколько науке известно, заяц мяса не ест!

— Зато удав ест. Который гепард.

— А где гепард?

— Гепарда оформили тюленем…

В клетке козел. Надпись "Бурый медведь".

— Погодите, погодите! — кипятится профессор. — А здесь что произошло? Неужели козел задрал медведя?!

— Нет, нет! Зимой медведь все равно спит, а вакансия гуляет… Козла оформили на полставки. Весной медведь проснется — проведем его как пресмыкающееся.

— Да это же антинаучно! — взорвался профессор.

— Вот мы и пригласили вас, чтобы привести животных в соответствие с документами… Чтобы и волки были сыты, и мы целы.

— Я должен посмотреть. — Профессор берет у спутника папку с документами, качая головой, уходит по дорожке.

К спутнику профессора подходит служитель с метлой.

— Кто это такой строгий?

— Профессор. Взяли, чтобы помог разобраться со штатным расписанием.

— Нам же вроде профессор не положен…

— Изыскали возможность… Освободилась тут одна ставочка.

Смотрят вслед профессору, который скрывается за дверью с табличкой "Бегемот".

Столовая. В кабинет директора входит женщина в белом халате.

— Петр Никитич, дайте листик бумаги — меню напечатать.

— Я ж тебе позавчера давал, — недовольно отвечает директор.

— Так позавчера позавчерашнее и напечатали, — резонно возражает женщина.

— А на обратной стороне?

— На обратной стороне — вчерашнее.

— Ох, не бережете вы бумагу, — выговаривает директор. — А в магазине напротив селедку не во что заворачивать… Отвернись.

Женщина отворачивается. Директор открывает сейф и из пачки бумаги достает четыре листа. Один из них протягивает женщине.

— Держи.

— Спасибо, Петр Никитич, — отвечает женщина и собирается уходить.

— Стой! — останавливает ее директор. — А это тебе на отчет по использованию той бумаги. В трех экземплярах.

— Сергей Иваныч, — в кабинет директора заглянул Илюхин, — тут вас товарищ ищет. — И пропустил вперед японца. Узкие глаза, характерный оскал зубов. Обвешан фотоаппаратурой.

— Мисаки-сан из фирмы "Мисаки", которая нам в прошлом году станки продала, — пояснил Илюхин.

— Очень приятно, — пробасил директор.

Японец радостно закивал в ответ.

— Интересуется, — кивнул в сторону японца Илюхин, — как они работают в наших условиях.

— Хорошо работают, — успокоил японца Сергей Иванович.

— Мисаки-сан будет на совещании, а через три дня хочет посмотреть на работу своих станков.

Японец быстро закивал:

— Церез тыри дыня.

— С ума сошел, Илюхин? — широко улыбаясь японцу, занервничал директор. — Какие тыри дыня? Они же у нас во дворе нераспакованные. А чтобы их установить, надо цех останавливать.

— Остановите. — Илюхин кивнул на японца. — Он не отвяжется.

— У меня же план — поставки смежникам.

— Потом нагоните. На японских станках.

Директор еще раз улыбнулся японцу и вздохнул:

— Придется всех поднимать. Я перед иностранцем в грязь лицом не собираюсь…

Титр "ПРОШЛО ТЫРИ ДЫНЯ".

В кабинет директора снова заглянул Илюхин.

— Ну, где же твой японец? — спросил Сергей Иванович.

— Да вот. — Илюхин впустил в кабинет японца. — Установили?

— Установили.

— И наладили? — с тревогой поинтересовался из-за спины японца Илюхин.

— Наладили. Этой ночью.

— Молодцы, — неожиданно сказал японец. — Ведь можете, когда захотите.

Сергей Иванович опешил:

— Он что — по-русски понимает?

Японец отстегнул прищепки за ушами, отчего глаза сразу перестали быть раскосыми, вытащил вставную "японскую" челюсть и спокойно сказал:

— Я только по-русски… Это вы понимаете только по-японски.

В кабинет заведующей мебельным магазином входит посетитель.

ЗАВЕДУЮЩАЯ. Что вы хотите?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Видите ли, я недавно квартиру получил. Вот я и хотел узнать, нельзя ли мне гарнитур приобрести, в порядке исключения.

ЗАВЕДУЮЩАЯ. А почему мы для вас должны делать исключение? У нас, дорогой товарищ, все равны. Возьмите открытку, запишитесь и ждите в порядке общей очереди.

ПОСЕТИТЕЛЬ. Это я знаю… Но Сергей Андреевич говорил, что вы можете помочь.

ЗАВЕДУЮЩАЯ. Так вы от Сергея Андреевича? Что ж вы сразу не сказали? Ладно, что-нибудь придумаем… Румынский вам подойдет?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Я хотел бы югославский.

ЗАВЕДУЮЩАЯ. Нет, это никак нельзя. У нас, кто от Сергея Андреевича, все равны. Только румынский. Почему я должна делать для вас исключение?

ПОСЕТИТЕЛЬ. Странно. Серафима Юрьевна ясно намекала, что у вас есть югославский.