Александр Архангельский - Зеленый портфель

Начальник голову в плечи втянул, покрепче в пол ножками уперся и бодро так говорит:

— Это как фамилия у товарища? Надо его срочно на районную конференцию по проблемам сближения умственного и физического труда выдвинуть. А то, я вижу, у него зазор между теорией и практикой.

Тут наш джигит прямо всем телом заскрежетал, потемнел весь и говорит жутким таким шепотом:

— Сгинешь ты сам в пропасти между умственным и физическим трудом! Стервятник!

— Да, хорошая у нас молодежь растет, боевая, кипит! — говорит товарищ Пупышев. — Нам теперь нужны такие вот.

Ну и тут пришелец наш не выдержал. Мы даже вскрикнуть не успели. Хвать товарища Пупышева! Мешок ему на голову — хлесть! И дверью — хлоп!

Хвать! Хлесть! Хлоп! Конское ржание в коридоре! Хлест нагайки! Крики! Мы только успели к окнам броситься и увидели, как он на белом коне через ограду перемахнул и скрылся в облаке пыли.

А товарищ Пупышев, через седло переброшенный, только ножками дрыгал.

Куда он его?

А через час входит наш мститель как ни в чем ни бывало. Стуча сапогами, проходит через весь кабинет, садится у окна.

И странное дело — вроде как не просвечивает он, вроде как настоящий, а не призрак вовсе.

Посмотрел он на нас строго так, руки отряхнул и говорит:

— Бросил я его на один трудный участок… одной пропасти.

Мы стоим и думаем: «Е твое, что ж теперь будет-то?»

А он подмигнул нам и вдруг говорит весело:

— А ничего не будет. Или — нет! Лучше сказать, только теперь все и начнется. Ну, где у вас тут свободное место? С вами остаюсь.

И мы думаем: правильно он решил. Чего ему по чердакам мотаться? Будто здесь дел нет.

Пусть уж лучше всегда с нами будет.

Страшно, но — хорошо! И пусть будет так.

Правильно?

Космонавт Нарасим Фетюша Визим Нури, еще до нашей эры запущенный из гигантской рогатки в космос, возвращался на Землю.

«Как-то там жена моя Мимиля? — с нетерпением ждал он встречи. — За два-то тысячелетия! Если плохо мумифицировали, развалится при первом же поцелуе».

…Он покинул Землю в сложный момент. Воды Нила начали загрязняться отходами гончарных умельцев. Дохли крокодилы. В Черном море исчезла черная икра. В Красном — красная. На священной для каждого африканца горе Килиманджаро таяла ледяная шапка. И не от жары — ее распиливали на куски браконьеры! и продавали леденцы вождям враждующих племен для личных погребов и коктейлей. На вершине горы вымирал снежный человек. Дикарь был с белой кожей, светлыми волосами и голубыми глазами. «Если не успели закопать хотя бы один экземпляр в вечную мерзлоту, как мамонтенка Гошу, пропадет человек для музеев», — подумал Фетюша.

Он взглянул в иллюминатор космической шхуны. Через пузырь голубой антилопы планета казалась тоже голубой. «Теплее было бы затянуть окно шкурой зебры, — поежился Фетюша. — Но тогда все в окне казалось бы полосатым».

Внизу что-то зажелтело. «Наверное, Китай, — подумал Фетюша. — Родина пороха». Он вынул огниво, высек кремнем огонь и поджег боковой двигатель. В иллюминаторе показались гигантские аэродромы инков. Они были в заброшенном состоянии и без космических шхун.

«Ага! — обрадовался Фетюша. — Инкская программа освоения космоса с треском провалилась!» И он удовлетворенно повернул к дому.

Вдали виднелись родные пирамиды. Тысячи рабов построили их для того, чтобы он — Нарасим Фетюша — не перепутал планету.

«Жаль, везу вести неутешительные, — подумал Фетюша. — Нигде, кроме родной Африки, развитых цивилизаций нет. Вдруг за плохие новости — голову с плеч?

Он потянул вожжи управления на себя. Космическая шхуна на высокой скорости вошла в плотные слои атмосферы и, врезавшись в истребитель израильских ВВС, развалилась на части.

От космонавта до Земли долетел только один башмак. Его поднял кочевник-бедуин, примерил на левую ногу — он был мал, примерил на правую — башмак оказался не на ту ногу. Бедуин выругался и погрозил кулаком своему аллаху.

Такие девушки, как Ольга, уже давно надоели Онегину, да и Пушкину тоже.

Гамлет был сыном покойника.

Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать.

Глаза ее застыли в радостной позе.

Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге.

Сокол, ослабевши, садится на скалу и рассказывает Ужу о своем горе. Уж дает ему совет спрыгнуть со скалы.

Давыдов был матросом Путиловского завода.

Скованная земля не поддается ни лопатам, ни киркам, ни зубам.

Когда Барон опустился на дно, всплыли все его светские привычки.

После пожара бабушка сидела на кровати с обожженными руками.

Вот что значит женщина на пожаре!

Сравнивая княжну Мэри с английской лошадью, Печорин тем самым намекал Грушницкому на то, что она брыклива.

Черт дернул Фауста увлечься Маргаритой — и ему на старости лет забота, и ей тюрьма.

"Кот в сапогах" — популярная детская сказка. Помните? Младшему из сыновей мельника достался в наследство всего лишь кот, который попросил у хозяина пару сапог. Получив сапоги, кот направился на охоту, а добычу стал дарить королю от имени своего хозяина, якобы маркиза. Когда король и принцесса поехали на прогулку, кот посоветовал хозяину сделать вид, будто тот тонет; по приказу монарха маркиза вытащили и посадили в королевскую карету. Кот же мчался впереди кареты, заставляя крестьян говорить, что все вокруг принадлежит маркизу. Наконец, забежал в замок волшебника-людоеда, уговорил его превратиться в мышку и съел. Королю сказали, что замок тоже принадлежит маркизу, который в тот же день женился на принцессе.

Попытаемся представить, как выглядела бы эта сказка, если бы ее написали несколько прозаиков, работающих в разных жанрах.

(автор произведений на сельские темы)