Александр Лядов - Лучше лизнуть, чем гавкнуть [сборник]

— Да… да. Это график очистки. Кстати, обрати внимание, как раз сегодня с трёх до пяти её должны осуществить. Проверь. Я чувствую, на большее сегодня ты не способен.

Он был прав. Что бы я ни делал: забрасывал ли удочку или помогал готовить шашлычок, я всё время посматривал на часы и будку. В 4 РМ подъехала машина, которая по своей чистоте значительно превосходила российские молоковозы. Трезвый шофёр надел рукавицы, произвёл необходимые действия, зашёл внутрь кабинки, расписался на листочке и уехал. Я подошёл. Проверил. Число… время… подпись…

Это было выше моего понимания. Выше.

Вспомнил слова дочери: «Здесь я избавилась от комплекса отсутствия туалетной бумаги»…

В Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова написано: «Комплекс неполноценности — болезненное недовольство чем-нибудь в себе самом».

В данном случае я чётко подходил под это определение. В голове не укладывалось… Проработал всю жизнь. На тяжелом производстве. Проектировал. Строил. Многое видел в разных концах нашей необъятной родины. Но здесь… У чёрта на куличках. Глухомань. От ближайшего населённого пункта сто кэмэ. В лесу. В определённые дни и часы. И подпись за выполненную работу! И почти нетронутый висящий рулон туалетной бумаги… Никогда не забуду!

P.S. В 2001 году создана Всемирная туалетная организация, присваивающая общественным туалетам рейтинги. Уже появились пятизвёздочные заведения.

Недавно я получил письмо из Москвы от дорогого мне человека, которому я отправил этот рассказ на экспертизу. Вот его ответ:

«Дорогой А. С!

Как Чапаев с помощью картошки учил Петьку воевать, так и Вы с помощью американского лесного сортира объяснили мне суть общественного устройства США. Чем проще аргументы, тем круче эффект.

Кстати, погрузившись в тему, я обратился к своему личному пятидесятилетнему опыту наблюдений за сортирами Выставки достижений народного хозяйства (ВДНХ). Это довольно крупные кирпичные сооружения на двадцать-тридцать посадочных мест, построенные в 1953 году.

И что же хочется отметить по прошествии полувека?

1. Подкупает приверженность традиции. Русский народный дизайн — очко прямого попадания — сохранен до сих пор. Унитазов как не было, так и нет.

2. Если Вам кто-то скажет, что эти сортиры загажены до потолка, не верьте! Это явное, как минимум, троекратное, преувеличение.

3. Зато они стали платными.

А ВДНХ, между прочим, это далеко не самое захолустное место в столице. В общем, в модернизационные планы правительства мы верим всей душой, но, для сохранения веры, в сторону сортиров лучше не смотреть…»

…Вспомнил случай из моей производственной практики. Поступила команда цеху — отремонтировать коровники в подшефном колхозе. Бабы и мужики взмолились: «Постройте уборную, а то председателя год просим — не делает». Через несколько дней по главной улице деревни медленно, торжественно везли на машине крепко сбитую деревянную двухочковую уборную, посыпанную цветами. Добротно слаженную, со знанием дела, так как половина рабочих на заводе — деревенские. За машиной шагал самодеятельный небольшой цеховый оркестр с бодрыми маршевыми мелодиями. Задержались возле председательских окон, исполнили торжественную мелодию и поехали дальше — устанавливать. Долго потом издевались над председателем. Но смычка рабочих и крестьян была осуществлена.

Мы прибыли на постоянное проживание в Америку, вошли в здание аэропорта. И первое, что меня удивило, это ползающие по полу маленькие дети — белые, чёрные, полубелые, получёрные. Их родители спокойно сидели рядом, смотрели телевизионные передачи в ожидании своего рейса. Их не смущало, что на полу дети могут заразиться какой-нибудь инфекцией, занесённой из любой части земного шара. Я попросил встречающих нас разъяснить, почему детей не берегут?

— Полы чистят, инфекции лечат, — разъяснили мне компетентные родственники и друзья.

— А почему у нас к этому иначе относятся?

— Потому, что у вас нет желания по-настоящему чистить полы и квалифицированно лечить инфекции. И ещё небольшая поправка к вашему вопросу. Не у «нас», а у «них». Не забывайте, по какому статусу вы прибыли в Америку.

— «Постоянное место жительства».

Мне нечего было ответить. Это позже я подготовил для себя ответ:

Прожил уже много лет, но удивляться этой замечательной стране не перестаю. Недавно угораздило меня неудачно приземлиться. Почувствовал резкую боль в руке. «Упал. Очнулся. Гипс» — это в кино. А в жизни… Через десять минут я был в «emergency», в больнице, через пятнадцать минут был сделан рентгеновский снимок. Его посмотрел врач, показал мне и сказал:

— Перелом. Придётся наложить гипс.

И после этого начинается самое интересное. Молоденькая, очень симпатичная медсестра с очаровательной улыбкой спрашивает:

— Какого цвета вам сделать гипс?

Так это звучит в устах переводчика. Я принимаю это за шутку и, глупо улыбаясь, молчу. Переводчик:

— Что вы молчите? Какого цвета вам сделать гипс?

— Это шутка?

— Нет.

— Я этого не понимаю.

Переводчик сообщает это медсестре. Она берёт лежащий на столе небольшой блокнотик, состоящий из длинных полосок разного цвета, и предлагает выбрать. Меня это настолько ошарашило, что я не знал, что ответить. Разве бывает гипс не белый? Тупо смотрю на чёрную белозубую улыбающуюся медсестру и не знаю, что сказать.

— Выберите тёмно-синий, на нём не так будут видны случайные пятна, — пришёл на помощь переводчик.

Потом мне растолковали, что уже применяются разработанные из специальных материалов различных цветов гипсы — лёгкие, прочные, съёмные, которые выбирают, особенно женщины, по своему вкусу к любым причёскам, платьям, туфлям.

— Отстал, батя, отстал. Не следишь за новыми технологиями. Всё вспоминаешь, как в Союзе носил многопудовый белый гипс, когда руку поломал, — смеялась дочь после моего смущённого рассказа.

«Если часто ломать руки и ноги, можно уследить за новинками и не удивляться применению современных средств лечения», — решил я. Но главное, что люди, которые создавали эти гипсы, думали не только о чисто медицинской стороне дела, а о пациентах и особенно пациентках, которым совсем не безразлично, в какие цвета они одеты и что носят.