Эдуард Успенский - Четверо под одной обложкой

— И медведя везите! Медом охота побаловаться.

— Милые… Привезите зверя, который бы дрожжи ел.

— И носки мужские…

По всем чувствовалось, что цирком зрители остались очень довольны.

Я зашел в нашу аптеку купить себе зубную щетку.

У прилавка стояла очередь. Встал и я — пятьдесят первым.

Когда я был сорок вторым, у меня заболела голова.

«Возьму зубную щетку и пирамидон», — сообразил я.

На номере тридцать три закололо в боку.

«Возьму зубную щетку, пирамидон и капли Зеленина».

На номере двадцать семь пошли круги перед глазами.

«Возьму зубную щетку, пирамидон, капли Зеленина и валерианку».

Номер двадцать один был критическим.

«Возьму зубную щетку, пирамидон, капли Зеленина, валерианку и походную аптечку сельского врача».

На номере тринадцать пришло второе дыхание. На номере двенадцать второе дыхание ушло. Оставшийся путь к прилавку я проделал, разглядывая с живым интересом медицинские носилки. Меня интересовал только один вопрос: с какой стороны на них кладутся ноги?

Наконец я стал первым.

— Походная аптечка, валерианка, капли Зеленина, пирамидон, зубная щетка, — подсчитывала продавщица. — С вас три рубля двадцать копеек.

— Но у меня с собой только три рубля…

— Это не страшно, — сказала продавщица. — Лекарства берите сейчас, они вам необходимы, а зубная щетка подождет.

Я так и сделал.

А зубную щетку я все равно куплю. Только сначала приму все лекарства.

Когда волна отхлынула от берега, на песке осталось три предмета: начальник, секретарша и пишущая машинка. Налицо — организация.

Начальник отряхнулся, вытащил из кармана красный карандаш, символ власти, и приступил к исполнению служебных обязанностей.

Построили административное здание, шалаш, и повесили объявления: «Прием посетителей с 3-х до 4-х» и «Сегодня приема нет».

Ночью пришел тигр.

— Приема нет! — закричала в темноту секретарша.

Тигр понюхал воздух: пахло волокитой.

«Так просто этого начальника не съешь», — подумал он и решил не связываться.

На приеме у начальника никого не было. Остров оказался необитаемым.

— Теряю квалификацию, — вздыхала секретарша.

Даже некому сказать: «Приема нет».

Начальник со скуки начал поглядывать на секретаршу. В воздухе запахло моральным разложением и нетоварищеским отношением к женщине.

Надо было что-то предпринять.

Развесили по острову объявления: «Специалист-начальник. Прием посетителей по любым общим вопросам».

Начальник не выдержал и решил принять сам себя. Секретарша не пустила.

Начальник сидел в шалаше и кричал:

— Я Фиалка!.. Я Фиалка!.. Перехожу на прием…

— Приема не будет, — отвечала секретарша.

Бросили в море бутылку с запиской: «Всем! Всем! Всем! Спасите наши души! Прием посетителей ежедневно с 4-х до 3-х».

Пришел спасательный пароход.

Начальник бегал по берегу и приставал к каждому матросу:

— Я тебя очень прошу… Войди ко мне без доклада.

На остров завезли первую партию бюрократов. Для перевоспитания.

Жила-была обезьяна.

Спрыгнула обезьяна с ветки, взяла в руки палку, поднатужилась, но человеком не стала.

И пошла она в люди.

— Люди, а люди, как стать человеком?

— Иди работать, — советует один. — Через миллион лет станешь человеком.

— Это я и без тебя знаю, — отвечает обезьяна. — Тоже небось книги читаю. Мне что-нибудь побыстрее.

— Иди отдыхать, — советует другой. — Ляжешь на травку и сразу себя человеком почувствуешь.

— Ещё научишь, — отвечает обезьяна. — А если не почувствую? Мне что-то понадежнее.

— Иди к нам в контору, — советует третий. — У нас и делать нечего и стаж идет. Безо всякого труда официально человеком станешь.

И он два раза перекувырнулся через голову.

— А ты сам-то человек? — усомнилась обезьяна.

— Конечно… Это в нашей конторе такая особенность: чем дольше в ней работаешь, тем чаще кувыркаешься и тем больше бананы любишь. Пошли, что ли?

И он помчался по верхушкам деревьев показывать дорогу.

Но обезьяна за ним не пошла. Она уже взяла в руки палку и поэтому не хотела терять квалификацию.

Назначили человека начальником.

Взял человек в руки телефон, вошел в несгораемый шкаф и захлопнул за собой дверь. Здесь он — в безопасности.

Все начальники до него горели на этой работе. Он — несгораемый.

Уволить нельзя — не уйдет, ругать нельзя — не услышит, открыть шкаф тоже нельзя — единственный ключ он спрятал.

Дышал он через замочную скважину, ел тоже через нее, а распоряжения отдавал по телефону.

Позвали слесаря — не открыл. Позвали «медвежатника» — не открыл. Всей организацией думали, как бы его оттуда извлечь, и наконец додумались: сообщили ему по телефону о повышении. Пусть начальник выйдет из этого несгораемого шкафа и перейдет в другой кабинет, где и шкаф пошире и зарплата побольше.

Ему бы раскусить эту хитрость, потребовать, чтобы его на новую должность перенесли вместе со шкафом, а он не догадался и на радостях тут же сообщил, где спрятаны ключи.

Шкаф открыли и его уволили.

После этого случая завхоз продал большой несгораемый шкаф и купил взамен маленький. Вдруг открывается дверь, входит мужчина очень низенького роста и говорит:

— Здравствуйте. Я ваш новый начальник.

Больше всех расстроился завхоз.

— Я, конечно, могу, — сказал он, — продать и этот шкаф и купить совсем маленький. Но какая гарантия, что это нам поможет в будущем?

— Никакой, — сказал очень маленький человек и вошел в несгораемый шкаф.

Моего дня рождения никто на работе не заметил. Никто не вспомнил, никто не поздравил. Конечно, не знаменательная это дата — тридцать три года со дня моего рождения, но уж если меня каждый год по радио и в газете поздравляют с Днем шахтера, с Днем железнодорожника, с Днем строителя и с многими другими днями, то могли бы раз в году поздравить и с днем рождения. Не по радио, конечно, и не в газете… Но на работе-то можно. И, не надо мне салюта в столице нашей родины Москве и в столицах союзных республик, и не прошу я внеурочного боя часов с кремлевской башни… Просто вспомнить и просто поздравить… Вот и все.

Ведь есть же в отделе кадров моя анкета, а там все написано: какого числа, в каком месяце…