Морис Слободской - Стакан воды

3. СЛУШАЛИ: Выступление помзамуправляющего тов. Цыбкина.

Тов. Цыбкин присоединяется к удивлению предыдущего оратора и, в свою очередь, удивляется, как могла возникнуть такая волокита, с которой отдельные работники подошли к делу тов. Гребешкова. Вместе с тем товарищ Цыбкин, возвращаясь к сегодняшнему совещанию, отмечает как положительный фактор внедрение коллегиальности в методы работы Ранмяу. Как на дополнительный пример этой коллегиальности он ссылается на недавнее выступление тов. Залыгина в вечере самодеятельности, когда тов. Залыгин исполнил популярный романс «Выхожу один я на дорогу» втроём с двумя своими заместителями.

Однако гов. Цыбкин не перестаёт удивляться наличию рецидивов канцелярско-бумажного метода работы в некоторых звеньях аппарата Ранмяу и призывает к их ликвидации.

В заключение своего выступления тов. Цыбкин просит продлить ему время. Получив дополнительное время, гов. Цыбкин вновь удивляется тому, что корни бюрократизма ещё недовыкорчеваны в Раймяу, и предлагает их довыкорчевать.

4. СЛУШАЛИ: Предложение ст. бухгалтера тов. Кепченко. Тов. Кепченко предлагает повторно запретить курить на собрании.

ПОСТАНОВИЛИ: Повторно запретить курить на собрании.

(Принято единогласно.)

5. СЛУШАЛИ: Выступление тов. Гребешкова (стенограмма) .

Г ребешков: «Спасибо вам, товарищи, за внимательное отношение к моему желанию встретиться с товарищем Залыгиным. (Голос с места: «Пожалуйста!») Вот и хорошо бы эту встречу сейчас осуществить. (Голоса: «Правильно!» Бурные аплодисменты.)

6. СЛУШАЛИ: Выступление заместителя управляющего тов. Финикова.

Тов. Фиников считает, что обсуждение дела тов. Гребешкова проходит на высоком принципиальном уровне. Тов. Фиников говорит, что его личная

оценка вчерашнего случая в основном совпадает с уже высказанными оценками. Далее тов. Фиников выражает надежду на то, что после него выступит управляющий Раймяу тов. Залыгин, и присоединяется к мнению последующего оратора.

7. СЛУШАЛИ: Предложение тов. Кепченко (ст. бухгалтер) .

Тов. Кепченко предлагает категорически запретить на собрании курить.

ПОСТАНОВИЛИ: Категорически запретить на собрании курить.

(Принято единогласно.)

8. СЛУШАЛИ: Выступление управляющего тов. Залыгина.

Тов. Залыгин благодарит тов. Гребешкова за своевременный сигнал. Вместе с тем тов. Залыгин считает, что общественный долг тов. Гребешкова—помочь сотрудникам Раймяу покончить с бюрократизмом в их учреждении. Поэтому тов. Залыгин приглашает тов. Гребешкова и впредь почаще заглядывать в Раймяу и на все получаемые отказы И проявления казённого равнодушия немедленно и со всей решительностью реагировать.

В заключение своего выступления тов. Залыгин предлагает принять резолюцию о досрочном изживании бюрократических извращений в Раймяу.

ПОСТАНОВИЛИ: Изжить бюрократизм в Раймяу на три месяца раньше намеченного срока, то-есть к началу четвёртого квартала».

К моменту вынесения резолюции в кабинете было так накурено, что Гребешков уже никого не видел. Отчасти это объяснялось и тем, что он закрыл глаза, так как ему стало даже нехорошо.

Через пять минут, когда Гребешков открыл глаза, он действительно никого не увидел, так как в комнате никого и не было.

Одна лишь секретарша, перевернув на календаре листок с сегодняшним числом, плотно закрывала шторы на окнах.

Пусть до конца суток было ещё далеко и летнее солнце ещё вовсю сверкало на улице, по канцелярские часы показывали шесть часов десять минут, и, стало быть, этот день формально уже окончился, а значит, и солнце его зашло.

— Но, позвольте, — удивлённо воскликнул Гребешков, —сегодня же ещё не завтра?! Сегодня же ещё вчера... Что же это за галлюцинация? Где собрание? Где товарищ Залыгин?!

—Собрание закончилось, — терпеливо улыбнулась секретарша. — Повестка исчерпана. Кворум отбыл на футбол... Впрочем, если вы хотите видеть управляющего, — добавила она, выглянув в окно, — торопитесь, вон он садится в машину!

— Товарищ Залыгин, мы же не установили самого главного! — задыхаясь, крикнул Семен Семенович, бросившись прямо из подъезда к трогающейся с места машине Залыгина.

— Самое главное, по-моему, мы установили, — удивлённо посмотрел на него Залыгин, сделав, однако, знак шоферу остановиться. — Мы же установили срок окончательного изжития бюрократизма в Раймяу! За что мы, впрочем, и должны ещё раз вас поблагодарить! — поспешно добавил он. И, протянув руку через опущенное стекло, он попытался пожать руку Гребешкова.

—Нет, нет, это ещё не все! — поспешно отдёрнул руку Гребешков, испугавшись, что управляющий, как только осуществит торжественное рукопожатие, сочтет дело законченным и умчится. — Это ещё не все...

— Что же вы ещё хотите? — удивился Залыгин.

—Я хочу добиться того, за чем я пришёл, — твердо сказал Семен Семенович. — Я хочу выяснить: пили ли вы воду, или, точнее сказать, жидкость из графина в нашем комбинате позавчера около двух часов дня. Пили или нет?

— Из какого графина? — переспросил управляющий.

— Из графина, что стоял на столе в общем зале, — пояснил Гребешков. — Такой оригинальный — в виде рыбы...

— В общем зале? — удивился Залыгин. — Да как же я мог пить эту вашу жидкость, если я и не заходил в общий зал?

— Не заходил?! — ахнул Гребешков. — Вы хорошо это помните?

— Как же я мог зайти в общий зал,—снисходительно усмехнулся Залыгин, — когда я вообще не выходил из кабинета вашего директора? Мне и пиджак туда приносили и в книгу меня там записывали. Ваш Петухов когда-то работал у меня замом, — пояснил он. — Зачем же я в общий зал-то пойду?

— Стало быть, не пили.,. — вздохнул Гребешков. — Впрочем, это даже хорошо...

— А что это была за жидкость такая? — поинтересовался управляющий.

— Так... Обыкновенная жидкость... — отвёл глаза Семен Семенович. — Ия даже рад, что именно вы её не пили!

— А что? Разве могло выйти что-нибудь плохое, если б я выпил?

— Во всяком случае, ничего хорошего бы не вышло, — кивнул Гребешков.

И пока он доставал свою записную книжку и вычёркивал из описка возможно бессмертных фамилию Залыгина, машина управляющего тронулась с места и покатила. Сквозь стихающий рокот мотора и шелест шин до Гребешкова донеслось только:

— Заходите в Раймяу! И помните: если что — прямо ко мне!

Баклажанский яростно взбивал мыльную пену в розетке для варенья. По извечной системе взаимозаменяемости агрегатов в холостяцком хозяйстве, бритвенный стаканчик был забит окурками, которые нельзя было совать в пепельницу, ибо последняя уже давно была занята под варенье.