Иоанна Хмелевская - Лесь

Крадущийся у стены Каролек, замирая и трепеща, добрался до двери и выловил нужный ключ из кучи всяких железных приспособлений. Уже собирался подняться по лестнице, когда услышал покашливание и окаменел. Сердце застыло, в голове засвербила спасительная мысль: надо немедленно превращаться в уборщицу. Он быстро вытащил из кармана очки, нацепил на нос, благодаря чему перестал видеть совершенно. Так и застрял на месте, ошарашенный и лишенный всякой творческой инициативы.

Ракетницы снова бабахнули. Председатель раскрыл сомкнутые веки, и пред очами его в пурпурном свете огней фейерверка предстал горбатый Каролек в платке на голове, в очках и на девятом месяце беременности.

Каролек по-прежнему ничего не видел, кроме красноватого мерцания, где качалась какая-то размытая фигура, которая вроде бы застонала. Каролек не знал, что делать, посему неподвижно пребывал в той же позиции.

Председатель, сознавая, что несколько злоупотребил успокоительным средством, снова застонал, снова закрыл глаза и затряс головой, надеясь спугнуть дикую галлюцинацию. Потом горестно закрыл руками лицо.

Свидетелем страшной для обеих сторон сцены был главный инженер. Одиночество пошло на пользу его мозгам. Когда в красном свете увидел на пороге ратуши председателя, а напротив — невероятного Каролека, он начал что-то припоминать о различии полов и ему стало не по себе. Только теперь он понял незаменимость Барбары. Мужественно, однако, взял себя в руки и вклинился в происходящее.

Пурпурный отсвет погас, и темень стала еще темнее. Председатель, убрав ладони с лица, осторожно глянул. Его робкая надежда таки оправдалась: на месте окаянной нечисти в темноте стоял обычный человек.

Главный инженер решительно взял под руку хозяина города.

— Будьте добры, помогите дойти до фейерверка, — в тоне его прозвучала отчаянная решимость. — Буду весьма признателен, если вы меня проводите.

Намерения председателя целиком совпадали с просьбой незнакомца, которого, показалось, он где-то видел. В беспокойстве, не стоит ли перед ним один из покинутых государственных мужей, он поспешил служить проводником, не подозревая, разумеется, что главный решил в случае чего увести его на место торжеств силой.

Каролек, услышав голос главного, малость опомнился.

Два расплывшихся пятна в зареве фейерверка исчезли из поля зрения его вооруженных очками глаз. Дверь в ратушу стояла открытой. Каролек споткнулся на лестнице и стремительно влетел в дверь.

Председателев кабинет тоже был открыт. В окно падал свет — на этот раз зеленый, отмычка прекрасно подошла к замку в шкафу, а печати сами лезли в руки из открытого стола.

Через пару минут Лесь с бьющимся сердцем и свернутой копией плана переулками мчался к машине главного инженера, а Каролек перед дверью ратуши колебался, закрыть ли дверь или оставить как есть. Очки он снова водрузил на нос и, ничего не видя, пошатывался с ключом в руке.

Так его и застали Барбара и Януш, которым только что удалось вырваться из когтей инструктора и поклонников. При виде фигуры на лестнице ратуши остановились, наглухо ошеломленные.

— Господи, уборщица!.. — перепугался Януш.

— Спаси и сохрани, это же Кароль!.. — прошептала изумленная Барбара.

Януш вгляделся и с некоторым усилием поверил собственным глазам.

— Вы все тут окончательно опупели?

При виде чудесного превращения Кароля в уборщицу у него помутилось в голове.

— Пылищи страсть, утром не успею, — гнусавым фальцетом пропел Каролек. Потом как-то неловко повернулся, споткнулся и слетел с лестницы. Очки упали.

— Пыль вытираю… — попробовал дискантом, вдруг узнал друзей и заговорил нормально: — А, это вы. Я думал, люди…

Барбара перевела дыхание.

— Господи, кому в голову пришло тебя нарядить уборщицей?!

— Кабы Лесь, я не удивился бы, — добавил все еще ошеломленный Януш.

— Не знаю, — занервничал снова Каролек, вставая с земли. — Само собой как-то получилось.

С него уже было довольно приключений. Кое-как рассказал друзьям о случившемся, и Януш с Барбарой успокоились.

— Закрыть, — решил Януш. — Где печати?

— В кармане.

— Тем более закрыть. Лучше, чтобы туда пока никто не входил. Поставим сразу все печати и подбросим обратно.

— Я больше не пойду! И вообще с меня хватит этой беременности! Это дело Барбары!..

— Хорошо, хорошо, я сама пойду… Успокойся, не раздевайся здесь! Линяем!..

Через час новая уборщица пробралась в ратушу и подбросила печати обратно в стол. В час ночи сытые впечатлениями народные толпы укладывались почивать, в пансионате с фонтаном восемь рук чертили сразу со всех сторон на одном столе, а главный инженер правдами и неправдами склонял председателя отправиться на покой. Председатель с похвальным упорством рвался трудиться в ратуше, главный же тащил его в противоположную сторону, не будучи уверенным, совершена ли уже кража. Около трех утра главный победил.

До самого вечера следующего дня председатель безрезультатно пытался избавиться от навязчивого посетителя из Варшавы. Вывезенный на машине не только за пределы города, но и района, он ошеломленно выслушивал поразительные, по большей части противоречивые предложения главного инженера, поглощал завтраки и обеды в каких-то забегаловках, изучал глубину придорожных кюветов и осматривал встреченные по пути санитарные устройства. Сильная головная боль мешала ему сосредоточиться и понять, зачем он вообще куда-то поехал. Увлекший его за собой тип отличался блистательной изобретательностью, жуткой мнительностью и нерешительностью — он постоянно менял направление, возвращался, блуждал, петлял и ездил кругами. Председатель местного совета в конце концов перестал что бы то ни было понимать, перестал слушать, даже протестовать перестал и в мрачном молчании мечтал только о возвращении в родимый дом. Он жаждал прилечь в тихом, спокойном местечке, положить холодный компресс на бедную головушку и закрыть глаза.

Главный инженер выполнил порученное ему задание точно и безошибочно.

В два ночи группа отерла чело и победно рассмотрела скопированный план. Триумф был, правда, несколько смазан пустяковой недоделкой.

— Брал эти печати свободно, — укорял Януш Каролека. — Не мог внимательней посмотреть?

— Посмотреть мог, а что толку, — возражал Каролек. — Сколько помех, да еще очки ни к черту не годные.

— А кто знает, там ли эта печать, — проворчала Барбара. — Наверно, где-нибудь в пожарной охране.

— В пожарную охрану вламываться не пойдем, а сейчас проверим, нет ли у самого председателя. Если есть, стащим, припечатаем, а завтра подбросим.