Анатолий Трушкин - Пятница, 13 число (сборник)

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я всё наврал. Я Петра злил. Мне вообще никогда ничего не снится.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Как не снится?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Тихо!

Все замирают.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Что?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Стонет кто-то.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (прислушивается) . Да, стонет… Нет, плачет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ребенок.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Женщина.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Пить просит.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Просто стонет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (прислушивается) . Нет, плачет.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Храпит кто-то в зале.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Больше чем уверен, здесь когда-то пытали людей…

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (смотрит на свой мобильный) . У меня сообщение: «Этот абонент звонил вам три раза, последний сегодня (смотрит на часы) две минуты назад». Номер жены. Сюда нельзя дозвониться. Что-то влияет на связь.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Место про́клятое. (Крестится.)

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Вот все и разъяснилось. (Набирает по мобильному номер.) Алло, Наташа… Позвони мне сейчас, надо проверить, есть ли обратная связь. (Владимиру Николаевичу.) Пугаетесь того, чего нет.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Людей развитых, с тонкой, ранимой психикой, понимающих, что мы не одиноки во Вселенной…

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Одиноки.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Что в иных измерениях есть иные миры…

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Нету.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Всё настораживает. Это удивляет людей грубых, думающих и чувствующих примитивно. В большинстве своем это материалисты. У них всё просто.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (Владимиру Николаевичу про Петра Ивановича) . У него еще один глаз дурной.

Неожиданно громко звучит гимн Советского Союза («Союз нерушимый республик свободных»). Петр Иванович встает, замирает. Встают Игорь Алексеевич и Владимир Николаевич.

ПЕТР ИВАНОВИЧ (прерывает гимн, в трубку) . Алло? Наташа?.. Спасибо… Все нормально, скоро буду. (В зал.) Все расходятся!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. У тебя такие позывные?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Такие.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (набирает по мобильному номер) . Алло, Саша?.. Наконец-то! Я тут чуть с ума не сошел. Понимаешь, звоню тебе и все время попадаю не туда… Нет, серьезно… Клянусь тебе! И главное-то, голос как из преисподней, то матом меня, то вообще не по-русски говорят. Ну, слава богу, всё позади… Куда я пропал? Я никуда не пропадал. Я же говорю… Я месяц не звонил?.. Это Саша?.. (Игорю Алексеевичу.) Не ее голос.

Игорь Алексеевич угрюмо молчит.

Что происходит?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. А что происходит? Ошибся номером.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Шесть раз?!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я еще жене сказал: «Смотри – «тридцать тысяч гарантируем»!»

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Шесть раз? (Показывает на Игоря Алексеевича.) А этот?.. Вообще сошел с ума. (Машет ладонью перед лицом Игоря Алексеевича.) Реагирует только на тридцать тысяч. Нет, здесь что-то не так, очень даже не так. (Удивленно смотрит в зал.) Саша… Ты как здесь?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (Петру Ивановичу) . Жена видела, что «тридцать тысяч». Я ей показал: «Вот, смотри – «тридцать тысяч». Она сказала: «Я вижу – «тридцать тысяч». (Кивает на Владимира Николаевича.) Этот вообще сошел с ума, везде жена мерещится. (Владимиру Николаевичу.) Это не она.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (выходит на авансцену) . Я тебе звоню, звоню. Раз десять звонил.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (подходит к нему) . Откуда у твоей жены при твоем окладе бриллиантовые сережки? Это даже материалисты не объяснят.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Она нашла их.

Владимир Николаевич кивает.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. А браслет бриллиантовый? ПЕТР ИВАНОВИЧ. Нашла!

Владимир Николаевич кивает.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Колье бриллиантовое? ПЕТР ИВАНОВИЧ. Нашла.

Владимир Николаевич кивает.

Или ограбила. ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Это не она… но очень похожа. (Садится.)

Долгое молчание.

(Поет.) «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке, а мимо пролетают поезда…»

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ты чего?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Чего?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Запел-то.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Я?.. А-а… Так просто.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Нервничает.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (Игорю Алексеевичу) . Слышишь? Опять.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (прислушивается) . Скребется кто-то.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Да. Где-то рядом.

Игорь Алексеевич и Владимир Николаевич с двух сторон на цыпочках обходят сцену, возвращаются, садятся.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (Петру Ивановичу) . Слышишь?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Что?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Скребется кто-то.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Слышу.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Кто это?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Черти.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (шепотом) . Где скребутся?

ПЕТР ИВАНОВИЧ (шепотом) . В голове у вас.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (озирается) . Пойду-ка я отсюда подобру-поздорову.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Иди, иди, давно пора. (Владимиру Николаевичу.) И ты иди, пока хуже не стало. (В зал.) Все расходятся! Несчастный случай. Спасибо за то, что пришли. Удачи вам, счастья, любви. Никакой нечистой силы нету, всё от нервов и от демократов.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. А что это за коробка на авансцене?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Думаешь, там тридцать тысяч?

Игорь Алексеевич направляется к коробке.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не трогай!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (замирает) . Почему?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не надо.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Почему не надо?.. У тебя предчувствие?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Да.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Какое?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Плохое.

ПЕТР ИВАНОВИЧ (встает, приносит коробку) . Как я и думал, коробка для записок от зрителей после вчерашнего вечера. Забыли убрать. Интересно, что народ пишет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Мне не интересно, я пойду. (Направляется за кулису.)

ПЕТР ИВАНОВИЧ (читает записку) . «Не вздумай уйти».

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (замирает) . Что?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Иди. Я записку читаю. «Не вздумай уйти».

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Врешь! (Подходит к Петру Ивановичу, берет у него записку, читает.) «Не вздумай уйти». (Оседает на стул.)

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Говорил же я вам: не трогайте!

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Говорил он?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Говорил.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Ну и что? Вчера здесь был вечер, кто-то хотел уйти, его не отпускали. Совпадение.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Слишком много совпадений.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (три раза плюет через левое плечо) . Тьфу, тьфу, тьфу.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Тихо ты! (Вытирает лицо платком.) Это всё суеверие. Наука отвергает его, церковь против суеверия. (Владимиру Николаевичу.) Ты перед этим неправильно набрал номер, заволновался и в другой раз набрал неправильно. Ты неправильно набирал номера. Только и всего. Записки эти не имеют к нам никакого отношения.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (берет из коробки записку, читает) . «Набирал-то он правильно».

Игорь Алексеевич часто крестится, плюет через плечо. Гнетущая тишина. Свободный стул самостоятельно передвигается по сцене. Владимир Николаевич и Игорь Алексеевич в испуге смотрят на стул, друг на друга.

Читать дальше