Павел Асс - Смерть Билла Штоффа

Максим Максимович задумался.

– Ну, редактора я вам дать пока не могу. Эта ставка занята, хоть и лечится в ЛТП. А корректора можете найти сами. У меня в штате есть ставка уборщицы, можно будет оформить вашего корректора по совместительству.

– Светке можно предложить, - задумчиво произнес Стрекозову. - Она очень грамотная девушка. Почти все слова знает! По крайней мере те, которые используем мы с Дамкиным.

– Вы особенно много заумных слов и не используйте, - возразил Иванов. - Не забывайте, что газета для рабочих.

– Да мы умных слов и не знаем, - сказал Дамкин. - Светка знает, а мы...

– Главное, чтобы она не ушла в декрет... - Максим Максимович вопросительно посмотрел на Дамкина.

– Она не замужем, - не моргнув глазом, сказал тот.

– Значит, надо будет делать два номера в месяц. Составленный материал отдавайте моей секретарше, она его будет пересылать в типографию. Пока будете получать по сто двадцать рублей в месяц, как молодые специалисты. Сейчас пройдите в отдел кадров, там вас оформят.

– Максим Максимович, - Стрекозов скромно потупился. - А мы еще отпуск не отгуляли на прошлой работе. Нельзя ли сделать так, чтобы нас оформить на работу, а потом в отпуск отпустить?

– Какой еще отпуск? - директор Иванов нахмурился, услышав слово, которое снижало на заводе производительность. - Нет, друзья, я к вам отношусь хорошо, но работа есть работа. Наша газета и так не выходила целый год! Мне уже в горкоме выговаривали! Никаких отпусков!

– Жаль, - опечалился Дамкин. - Опять мы без отпуска остались. Мы в отпуск не ходили уже целый год!

– Ничего страшного не произойдет, - резонно заметил Иванов. Отгуляете свой законный отпуск через одиннадцать месяцев, как положено. А сейчас, после отдела кадров, можете приступать к работе. Сходите в цеха, присмотритесь. И особенное внимание обратите на алкоголиков!

– Ясное дело, - грустно согласился Дамкин.

Расставшись с директором, соавторы сходили в отдел кадров, получили пропуска со своими фотографиями трехлетней давности, сытно и дешево пообедали в столовой, а потом решили проветриться и пройтись по заводским цехам.

– Как же быть с отпуском? - задумчиво молвил Дамкин.

– Выпустим пару классных номеров газеты, - ответил неунывающий Стрекозов, - и снова попросимся в отпуск.

– Фиг отпустит.

– Смотря как выпустим... А не отпустит, сделаем вид, что заболели гриппом, сядем на бюллетень и свалим в Крым на пару недель.

– Это мысль, - оживился Дамкин.

Огромный черный волкодав, лежавший возле входа в литейный цех, при приближении соавторов поднял лобастую голову и принюхался. Уловив незнакомые запахи, кобель злобно зарычал, обнажив страшные желтые клыки.

– Ого! Собака Баскервилей, - пробормотал Дамкин, опасливо косясь на волкодава. - Сейчас как цапнет за задницу! В этот цех мы не пойдем.

Друзья на цыпочках прошли мимо страшной собаки и направились во фрезерный цех.

В огромном цеху стояли десятки станков, вокруг которых суетились рабочие. Из-под резцов летела стружка, сварщики весело разбрасывали искры своими аппаратами, над головами литераторов пронеслась кабина крана. Друзья двинулись по проходу. Механизмы скрежетали, жужжали, рычали. Дамкин притормозил около сверлильного станка. Высокий рабочий в грязной спецовке и защитных очках крутил колесо, сверло опускалось на деталь и резво вгрызалось в металлическую поверхность.

Стрекозов понаблюдал за токарем на револьверном станке, вокруг которого собрались другие рабочие. Одну за другой токарь вытачивал медные рюмки, сопровождаемые комментариями работников цеха, которые сводились к восторженным матерным выражениям.

Закончив очередную партию рюмок, токарь раздал их нетерпеливо ждущим рабочим. Стрекозов под шумок тоже ухватил одну и пошел показывать ее Дамкину.

Возле огромного, переполненного деталями деревянного ящика с трафаретной надписью "БРАК" сидели на скамейке двое работяг, смоля дымные папиросы.

– Надо бы пообщаться с рабочими нашего завода, - заметил Дамкин, положив рюмку Стрекозова в карман, и направился к курильщикам. Стрекозов, опасливо оглядываясь по сторонам, чтобы какая-нибудь деталь, отлетев от станка, не заехала по голове, пошел вслед за соавтором.

Дамкин умел общаться с народом.

– Привет, мужики! Как жизнь?

– Ну-у... - протянули мужики, давая понять, что, мол, иди-ка ты, Дамкин, куда подальше...

– Мы новые корреспонденты вашей газеты!

– А-а... - сказали мужики, всем своим видом показывая, что отсылают Дамкина туда же.

– Как она у вас называется? - спросил Дамкин, доставая "Беломор" и протягивая новым знакомым.

– Кто?

– Ну, ваша заводская газета? Мы только что от директора, забыли у него уточнить.

– Хрен ее знает, как она называется, - пожали плечами мужики, угощаясь папиросами Дамкина.

– Вы тут давно работаете?

– Да с утра...

Разговор явно не клеился. Дамкин скомкал пустую пачку и выбросил ее в ящик с браком.

– Хорошо тут у вас...

– До зарплаты еще целая неделя, - возразил один из рабочих.

Стрекозов присел на скамейку. Он никогда не любил общаться с рабочим классом и пытался выдумать, что бы такое сказать.

– Какого хрена вы в цеху делаете, если вы из газеты? - спросил у него усатый работяга, грязными руками поднося ко рту папиросу и выпуская густой вонючий дым.

– Нам надо взять интервью у передовиков производства, - ответил Стрекозов. - Хочешь, у тебя возьмем?

– Сейчас как дам балкой по башке, будет тебе интервью, - сообщил усатый работяга, впрочем, без всякой угрозы.

– Ну, прямо так и по башке, - молвил Дамкин. - На хрен ты нам нужен со своим интервью и своей балкой!

– Вам надо у Таранькина интервью взять, - сказал второй рабочий. - У него все берут, он у нас передовичок.

– И Брачачиус тоже, - добавил усатый.

– А вы не передовики?

– На фиг нужно!

– Классная фамилия Брачачиус, - заметил Стрекозов. - Запомни, Дамкин. Напишем потом, что на заводе многонациональный коллектив. А как ваши фамилии?

– Тебе зачем? - подозрительно прищурился усатый.

– Можно написать: по словам такого-то и такого-то, Таранькин и Брачачиус хорошие работники, их уважают в коллективе...

– Колька, ты слышал? Чтобы я Таранькина зауважал! - возмутился усатый. - Да я ему лучше балкой по башке дам, вот и будет ему от меня почет и уважение!

– Мужики, - сказал Стрекозов, - я бы на вашем месте вызвал этого Таранькина на социалистическое соревнование.