Павел Асс - Смерть Билла Штоффа

– Ничего не понимаю, - сознался Стрекозов. - А если я совсем не тот, за кого вы меня принимаете?

Майор Горнов сел к столу и положил на колени тяжелый планшет с документами.

– Это нас не касается, - заявил он. - Завтра ты должен явиться в военкомат в шесть часов утра. И чтоб вам не тут!

– В шесть часов утра? Это физически невозможно. У меня срочное редакционное задание. И вообще, в ближайший месяц я занят. Мы едем в Крым. У нас уже билеты куплены!

– Ага, так я и знал, что ты злостный уклонист! - воскликнул Горнов, в душе похвалив себя за сметливость. - Для этой цели я и прихватил товарища Хибабулина.

– Я! - вскочил милиционер, услышав знакомую фамилию.

– Арестовать этого негодяя и препроводить в военкомат. Переночует там, а завтра в строй! Ать-два!

– Есть! - козырнул Хибабулин, снова надевая фуражку.

Дверь открылась, и вошел Дамкин.

– Стрекозов, почему у тебя дверь открыта? Что здесь происходит?

– Вот, забираем вашего Дамкина в армию, - сказал майор, заполняя бланк.

– Какого еще Дамкина?

– Вот этого! - майор Горнов указал пальцем на Стрекозова. Стрекозов показал майору язык.

– Позвольте, товарищ капитан! - Дамкин бросил сумку на пол и разулся. - Здесь какая-то ошибка. Дамкин - это я.

– Документы ваши попрошу на стол, быстро! - рявкнул майор Горнов, не на шутку осерчав от того, что его понизили в должности.

Стрекозов отыскал на книжной полке свой замусоленный паспорт.

– Стрекозов... Ага! - возрадовался майор, проверив по списку. - Ты-то мне как раз и нужен! Я тебя уже полгода разыскиваю!

– Быть такого не может, - сказал Стрекозов. - Я же не в Москве прописан.

– А тебя и ищут не в Москве! Сам полковник Панибратов тебя ищет! Прописан, понимаешь, в одном месте, живешь в другом, а военкомат об этом и слыхом не слыхивал! Тоже собирайся, пойдешь с Дамкиным!

– Позвольте! - воскликнул Дамкин. - А по какому праву вы меня забираете? У меня бронь от завода "Заветы Ильича"...

– Какая такая бронь? Вас должны были призвать еще несколько лет назад!

– Вот тогда и надо было призывать, - сказал Стрекозов.

– И призвали бы! Вы бы давно уже в сапогах ходили, но в военкомате случился пожар, и ненароком сгорел несгораемый шкаф с делами призывников. Пока все восстанавливали, прошло несколько лет. Но когда ваше дело еще лежало в этом сейфе, брони у вас никакой не было, я это точно помню!

– Его никак нельзя брать в армию, - заступился Стрекозов за соавтора. - Он потомственный импотент.

– Потомственных импотентов не бывает, - нравоучительно сказал майор Горнов. - Иначе, как бы отец Дамкина родил его на свет?

– А его мать родила. От соседа. И, кроме того, Дамкин гулял в детстве по стройке, неосторожно оступился, упал, и прямо этим делом на арматуру. С тех пор о любви он пишет только стихи...

Дамкин насупился, смотря куда-то в сторону.

– Медицинская комиссия проверит, - махнул рукой майор. - Что надо, отрежут, что не надо, пришьют, и готово. Годен!

– Собирайтесь, - сказал милиционер Хибабулин, зевая.

– Слушай, - спросил его Стрекозов, - а почему это за призывниками целый майор ходит? Я всегда думал, что это должен быть солдат с ружьем или, на худой конец, сержант.

– А у них в военкомате недобор, - отозвался Хибабулин. - Сам полковник Панибратов вызвал майора, сильно кричал, говорил, что если не выполнят план по набору, то майору одну звездочку заменят на четыре!

– Разве четыре звездочки хуже одной?

– Конечно хуже, - кивнул милиционер, - для четырех надо в четыре раза больше дырок в погонах сверлить.

– В армии вас и этому научат! - вставил майор.

– Стрекозову тоже в армию нельзя! - тихо сказал Дамкин, словно все это время он искал этот довод.

– Это еще почему? - майор Горнов засунул бумаги в планшет и застегнул его на замок.

– Во-первых, у него плоскостопие, - стал защищать друга Дамкин. - Ему для прохождения воинской службы собаку-поводыря нужно. А собаку, как известно, надо мясом кормить, а с мясом в стране напряженно. Так что лучше всего оставить Стрекозова в покое, выгоднее будет. Во-вторых, этот Стрекозов - полный идиот. Он вам всю армию морально разложит!

– Случаями морального разложения занимается политотдел того полка, куда вас пошлют служить! Что вы встали, как вкопанные? - майор угрожающе уставился на соавторов. - Мне что, пистолет достать, чтобы вы начали собираться?

Стрекозов погрузил в сумку два одеяла, которые он приготовил на юг, и сказал:

– Нам, собственно, и собирать-то нечего...

– Тогда шагом марш! - скомандовал Горнов.

– Может, еще и с песней? - съязвил Дамкин, стараясь не поддаваться унынию.

Литераторов вывели на лестницу. Дамкин захлопнул дверь и повесил записку:

"Никого нет, все ушли на фронт. Это не шутка!"

Из соседней квартиры выглянула злорадная физиономия дворника Сидора.

– Ага! Забрали, наконец-то, негодяев!

– А ваша фамилия как, гражданин? - строго спросил майор.

Сидор ответил что-то маловразумительное и скрылся за дверью. Майор проверил по списку и разочарованно покачал головой. Сидора в списке не было.

– Вперед! - и Горнов, показывая пример, резво зашагал вниз по заплеванной лестнице.

Тяжко вздыхая и глядя друг на друга печальными глазами великомученников, Дамкин и Стрекозов вышли из родного подъезда под усилившийся дождь.

– Ублюдки! - в сердцах бросил Дамкин.

Нет, Дамкин не имел в виду майора Горнова или милиционера Хибабулина как таковых, ибо понимал, что они хоть и недалекие, но люди тоже подневольные.

Просто, когда на улице пасмурно и дождь идет несколько дней подряд, да к тому же тебя забривают в армию, ничего не остается, как сквозь зубы процедить:

– Ублюдки!

Гурзуф-Пушкино-Балашиха-Москва

Ноябрь 1987 - Май 1994

Книга "Поросята" рассказывает о небольшом периоде жизни литераторов Дамкина и Стрекозова. В то время они никому не были известны, да и сочиняли разную ерунду, но в соавторстве, как это принято у хороших литераторов. Без ложной скромности Дамкин и Стрекозов считали себя Ильфом и Петровым восьмидесятых годов.

Дамкин и Стрекозов в те времена свято верили, что когда-нибудь они получат Нобелевскую премию по литературе. И все их многочисленные знакомые охотно считали точно так же, поскольку таких наглых и самоуверенных, но тем не менее талантливых литераторов надо еще поискать!

Были у них также свои тайные пристрастия. Дамкин не любил контролеров, а Стрекозов терпеть не мог парашютистов. Поэтому Дамкин никогда не брал билетов в автобусе, а Стрекозов не прыгал с парашютом.