Ману Сарин - Икбал Фарук и сокровища короны

— Халлоу, вы здесь смотритель животных?

— О да, — сказал мужчина, в зеленом костюме, на котором была большая черная надпись «смотритель».

— Да, а это индийские слоны, здесь, в парке, и, как индийцы, мы ясно видим, что они грустные. На самом деле это очень плохо. Мы называем их «хати» на индийском языке. Да, это значит, слон, мой добрый друг. Только посмотрите на них. Они не улыбаются, и это невыносимо!

— Но ведь, это не…

— Никаких «но ведь», мы из индийского министерства слонов и получили самые строгие приказы от высшего полицейского управления Индии и из полиции Беллахей, позаботиться об этом. Потому что индийским слонам это надоело, — сказал дядя самым важным голосом.

— Но ведь… — снова сказал смотритель, но было уже слишком поздно, потому что дядя и отец уже направлялись быстрым и решительным шагом в сторону слонов.

— О, простите, господин инспектор, — сказал смотритель, щелкнув каблуками и быстро поклонился. — Я не знал, что вы приедете в парк проверять слонов.

— Это очень круто, мужик. Они, чёрт возьми, купились, — присвистнул Кассым, который подошел вместе со мной и Тариком.

— О, вы бы хотели пройти прямо в слоновник? — спросил смотритель, гремя ключами.

— НЕТ, НЕТ! — закричали отец и дядя одновременно.

— Мы думаем, что мы лучше останемся тут и поговорим с ними, — объяснил отец. А потом отец и дядя начали кричать на слонов на индийском языке, смотрителя это очень впечатлило. Другие посетители были не так впечатлены, и когда они спросили нас, что происходит, мы сказали, что мы итальянские школьники, и не знаем двух сумасшедших из индийского министерства слонов.

— Ну, вот, мы закончили и посмотрите, как они счастливы, вот, уже улыбаются, — сказал папа с гордостью смотрителю.

— Да, я вижу, и я так благодарен за вашу помощь, но я действительно не знал, что наши тайские слоны понимают индийцев, — сказал смотритель.

— Что? — переспросил отец. — Разве это не индийские слоны?

— Нет, господин инспектор, это тайские слоны. Мы много обменивались с другими зоологическими садами в Дании, поэтому наши индийские слоны переехали в Ютландию, но я вижу, да, что теперь им намного веселее.

Отец взял дядю под руку и быстро повел к машине. Мы уже все сидели на заднем сиденье. Я должен признаться, что немного беспокоился за дядю Рафика, потому что папа просто сидел и смотрел в лобовое стекло.

— Я не могу больше, я просто не могу! Что я сделал в своей прошлой жизни такого, что в этой у меня такой дурак-брат? Я видел турецких цыплят с большим мозгом, чем у тебя, Рафик, но почему я должен страдать от этого? Почему? — вздохнул отец, возведя глаза к небу.

Он завел машину и поехал к выезду.

— Стойте! — крикнул Тарик, когда мы проезжали мимо обезьян. — Тут написано, что тут есть индийские обезьяны!

Папа остановился, и его настроение мгновенно изменилось с плохого на хорошее.

— Давайте заедем и поговорим с ними по-индийски, — обрадовался он возможности, наконец, сделать доброе дело.

— Ну, как мы к ним попадем? — спросил я и указал на знак, где было написано, что ни в коем случае нельзя открывать окна или двери, когда вы въезжаете в обезьянник.

— Просто не трогайте детенышей, потому что они могут быть больны. У меня когда-то был дядя в Индии, который коснулся обезьяны и чем-то заразился. Так что не трогайте! — сказал отец.

Мы медленно въехали в обезьянник, это были огромные заросли размером с большой жилой район. Здесь не было домов, но было много деревьев и обезьян. Я должен признать, что обезьяны были такими грустными, что, возможно, это была хорошая идея, что дядя убедил нас поговорить с ними по-индийски. В обезьяннике дядя Рафик немного опустил окно, чтобы высунуть губы. То же самое сделал отец, и так они ехали, торча губами из окон и говорили на индийском с обезьянами.

— Что-то они не отвечают, — сказал дядя, через некоторое время, немного разочарованный.

— Возможно, они из Таиланда, — сказал Кассым и вжался в заднее сиденье, хихикая.

— Или возможно, мы просто выкинем тебя отсюда, — парировал папа.

Кассым не сказал больше ни слова, пока мы были в обезьяннике.

— Я немного опущу окно, еще, чтобы лучше было слышно, — сказал дядя.

Я не знаю, что именно произошло и как, но следующее, что я увидел, это дядя, свесившийся из окна машины, орущий на обезьян на индийском. С крыши внезапно свесили головы две обезьяны.

— Брр! Не трогайте этих обезьян, они выглядят больными! — крикнул отец. Он кричал и кричал, и махал термосом, чтобы согнать обезьян, но вместо этого он ударил дядю прямо по шее.

— Ау! Черт побери! — закричал дядя, обезьяны так испугались, что кинулись в машину. Мы дурачились на заднем сиденье, вопя во все горло, и, возможно, другие обезьяны подумали, что в машине есть плененные обезьяны, поэтому они начать прыгать в окно одна за другой. Вскоре в машине было, по меньшей мере, двадцать пять обезьян. Нам пришлось бежать из Мазды и бежать, как сумасшедшим, а на ногах у нас висели обезьяны, которые орали, когда мы наступали им на хвосты. Посетители в автомобилях не верили своим глазам.

— Какого черта вы делаете? Вы не умеете читать на датском, черт возьми? — кричал смотритель, когда мы, наконец, выбрались за забор.

— Ну, мой брат сказал, что если мы поговорим на индийском с обезьянами, то…

— Если вы говорили с ними по-исландски, какого черта вам понадобилось вылезать из машины?

— Но индийские обезьяны не понимают исландского, — перебил его Рафик.

— Вон из моего парка! Недоразумения! Вот отсюда! — взревел смотритель. Он немного покраснел, так что его было долго очень хорошо видно, когда пятеро его коллег увели его, а он все еще махал руками и ногами, как кукла на веревочках.

Потом работники парка пригнали нашу машину, и мы поехали домой. Это была очень долгая поездка, потому что обезьяны не только все разломали внутри машины, они все испачкали, и воняло обезьяним дерьмом. Нам пришлось открыть все окна, хотя начался дождь. Когда мы наконец приехали в Норребро, мы не только воняли обезьяним дерьмом, еще и промокли, и дрожали от холода. Отец припарковал машину на Блэгэрдсгаде и сразу пошел с Тариком домой. Он ничего не сказал, и я был уверен, что он отправится прямо в постель.

— Ну, братцы, спасибо за сегодня, — сказал, наконец, Кассым. Он постоял немного и заглянул в машину, где все было разломано и испачкано, и залито дождем. Он посмотрел на дядю Рафика, как будто хотел что-то сказать, но я, честно говоря, не думал, что он решится. Потом принюхался к себе, строя какие-то дикие гримасы.

— Ну, увидимся, дядя, — сказал я и собирался выйти из машины, когда Рафик остановил меня.

— Эй, Икбал, мы все еще лучшие друзья, не так ли?

— Ну, да, насколько я знаю…