Ману Сарин - Икбал Фарук и сокровища короны

— Тогда я тебе кое-что скажу, но это будет между тобой и мной, ладно?

— Но, дядя, это…

— Ты вникни, Икбал. — проникновенно сказал дядя, — только послушай: я сегодня утром прочитал в «Голубой газете», что эти странные обезьяны продаются за огромные деньги, а я случайно сделал небольшую ловушку, которую я взял с собой. Да, какое совпадение, а? И знаешь, в чем дело, одна обезьянка попала в ловушку. И раз она уже здесь, жаль не продать ее, да?

Дядя улыбался во весь рот, так, что усы топорщились.

— Это очень плохо, дядя! Выходит, поездка не имела ничего общего с грустными слонами и обезьянами, и ты это знал! Все это было только для того, чтобы украсть обезьяну!

— Нет, Икбал все не так, но, послушай, теперь надо от нее избавиться. Ты просто поспрашивай людей в этом районе, вдруг кто-то хочет купить настоящую индийскую обезьяну всего за десять тысяч крон. И не забудь сказать, что она с родословной, ошейником и все такое. И просто скажи, что это законно.

— Честно, дядя, это невозможно. Я не могу даже получить сто крон с продавца кебабов.

— О, ты действительно думаешь, что он заинтересован в том, чтобы купить обезьяну на мясо? — спросил испуганный дядя.

— За что ты не можешь получить сто крон с продавца кебабов? — это был Диндуа, который шел с Леликсом и сунул голову в окно.

— Дядя продает обезьяну продавцу кебабов.

— Ох, ну вы даете, — сказал он и исчез так же быстро, как появился.

— Договорились, Икбал?

— Я, вероятно, спрошу, но ты должен забрать эту обезьяну из машины, прежде чем папа найдет ее. А то, ты же знаешь, он разозлится и отправит тебя первым самолетом в Пакистан.

— Назим будет счастлив, когда узнает, что мы заработали немного денег для семьи, — сказал дядя довольно.

— Значит, я могу ему сказать, что ты украл обезьяну?

— Ты с ума сошел, Икбал? Нужно подождать два-три года, прежде чем рассказать ему.

Я вышел из машины и вошел в подъезд, по дороге в квартиру я столкнулся с мистером Катанга, который живет ниже.

— Эй, дружище, Икбал! Что ты делаешь, и почему от тебя пахнет обезьяним дерьмом?

— Привет, мистер Катанга, да, мы только что были в Сафари-парке, а ты действительно чувствуешь, что это дерьмо обезьяны?

— О да, чувак. Я из Африки, чувак. Я мистер Африка, и я знаю разницу между просто дерьмом и дерьмом обезьяны, дружище.

— Ну, увидимся, мистер Катанга. Я сейчас должен идти, а тебя не интересует покупка индийской обезьяны с родословной, законно?

Катанга посмотрел на меня и выглядел настолько удивленным, что странная самокрутка, которую он всегда держал во рту, выпала.

— Икбал, чувак, дружище, если я захочу обезьяну, я вернусь в Африку и куплю африканскую обезьяну, а не индийскую, и откуда у тебя обезьяна?

— Это не у меня, у моего дяди есть обезьяна, или он меня имел в виду.

Я пробежал лестницу, чтобы Катанга не смог сказать что-то еще. Когда я открыл дверь, я услышал голос матери:

— В ванную! И только посмейте войти в комнату, от вас троих совершенно отвратительно пахнет!

Так моя мама хотела сказать, что от нас пахнет обезьяним дерьмом.

Когда я вышел из ванной, мать смеялась над Тариком и мной.

— Так намного лучше, Икбал, но ты все еще немного попахиваешь, — сказала она.

Папа ушел спать, потому что за день на него свалилось слишком много потрясений. И насмешки матери стали последней каплей, его гордость уже не могла этого вынести. Я сел на диван рядом с Тариком, который читал книгу по астрофизике, про космические корабли.

— Полный отстой, да, Икбал?

— Полный, Тарик, ты не поверишь, но дядя вывез контрабандой обезьяну из Сафари-парка, и теперь он пытается продать ее кому-нибудь тут, в Блэгэрдс Плас.

— Черт, чувак, главное, чтобы папа не узнал. Но какой отморозок будет продавать обезьяну? — рассмеялся Тарик.

— Да, он попросил меня сделать это, и я думаю, он ожидает, что мы договорились. Ну, да ты знаешь дядю.

— Ой, Икбал, это невозможно! Ты не можешь расхаживать с обезьяной, и предлагать людям купить обезьяну, как продукты на дом.

— Ну, я так и сказал. В противном случае придется загнать ее зеленщику. Как ты думаешь, Баба Ганус купит ее?

Тарик так и не ответил, потому что в дверь неожиданно постучали, и он побежал открывать. Я был уверен, что, конечно, полиция узнала, что дядя Рафик украл обезьяну. Я также был уверен, что он может легко обвинить меня, если его арестуют за похищение. Конечно, я не стал бы продавать нелегальное животное ради дяди. Но это была ни полиция, ни работники Сафари-парка. Это был наш сосед, смотритель Али.

— Странно… мне кажется, пахнет, как из… — подошел он ко мне, принюхиваясь к запаху обезьяньего дерьма.

— А, Икбал, ты помнишь, сегодня вечером мы устраиваем землетрясение во дворе, и будет крутая вечеринка, а?

— Да, это прекрасно, Али, мама напомнила нам об этом. Кстати, ваш кузен, автомеханик, думаешь он может починить папину машину сегодня, потому что ей нужна братская рука помощи кузена.

— Ах, Икбал, мой кузен — твой кузен, он с радостью починит машину. Я говорю ему: «почини машину сейчас, так твоего пса», и он собирает машину для собаки. Понимаешь?

Али расхохотался и должен был сесть.

— Ты понял шутку, Икбал? Мой кузен делает машину для собаки, а я говорю, что он собака… А, ты не понимаешь, Икбал? А еще собака означает сто крон…

Я просто стоял и смотрел на него, не говоря ни слова, но мама пришла мне на помощь:

— Я понимаю вашу шутку, Али, и мы, наверняка, придем на вечеринку, — сказала она.

Я связался с механиком, и мы договорились, что как только отец проснется, мы приедем и Мазду быстро починят. Мать вмешалась, сказав, что нужно не кузена Али беспокоить, а заставить дядю Рафика чинить машину. Мы как-то раз попытались, это плохо кончилось. Дядя Рафик повез машину в Швецию, чтобы отдать ее в починку одному из своих друзей и просто снял номерные знаки, когда пересекал мост. Он не ожидал, что ночью там есть охранники, и думал, что он может перевезти машину через мост бесплатно и сэкономить часть денег, которые дал ему папа. Его задержала шведская полиция, и мы не видели ни дядю, ни машину в течение следующих шести месяцев. Машина была у шведских властей, а дядя не хотел говорить, где был он сам, но папа убежден, что в шведской тюрьме.

Отец собрался через полчаса, готовый ехать к кузену-механику.

— Пойдем, Икбал, пойдем, — сказал он, нетерпеливо поглаживая вмятину на дверце машины.

Мы поехали в Амагер, где жил этот кузен. Но когда мы приехали, там не оказалось автомастерской. Просто кафе сети Кофейни Ингольф. Кузен ждал нас у входа, с ним был еще один мужчина, и этот кузен совсем не был похож на автомеханика, в костюме в тонкую полоску, и у него были маленькие пышные усы. Зато его друг был похож на механика. На нем был очень чистый желтый рабочий костюм, с надписью «Шелл».