Вячеслав Солдатенко - Маленькая опера [litres]

По поводу сожранной яблони. На ценнике было написано – ПЕРСИК. Я сказал «денег нет абсолютно». А Лара сказала «ну папочка, это же персик».

Дома стали читать инструкцию. И там, польским по белому, написано было что это яблоня сорта «Медуница».

Чтобы продать кассиру назад его кривую палку, фразы «мы думали, что это персик» оказалось недостаточно. Посадили, короче, в хорошем месте. Дерево выпустило десять листьев. Потом пришли глаза и всё сожрали.

У меня есть арбалет, второй фонарь и отличный план. Я дождался ночи, сказал «скоро вернусь» и тревожно посмотрел вдаль. Ещё сказал, что яблони должны приносить нам хотя бы мясо.

Лара в ответ отобрала стрелы. Спросила не дурак ли я. Нельзя стрелять в глаза, если только мы не хотим кого-нибудь поранить. Лучше бы забор построил, чем в индейца играть.

Необходимая длина забора – 240 метров. Такой стоит как три наших дачи. Его сопрут обязательно. А косули останутся. Тем более дементоры.

Вернуться в город мы тоже не можем, несмотря на очевидные плюсы такого решения. Лара сказала, что слишком любит дачу, чтобы бросить её вот так, недоеденной.

Сам я сбежать не могу, цепь от батареи к ноге слишком железная. Остаётся сидеть, писать сценарии и смотреть в окно, как косули жрут природу.

Один гость нашей дачи заметил в кустах крупное животное. У зверя горели глаза, а из пасти свисала нога лося. В поздних пересказах свисал уже целый лось. Гость спросил, часто ли в нашем районе находят опустевшие дома, где вся семья пропала, хотя ужин ещё дымится. Я сказал – не волнуйся. Положи под подушку топор и ложись спокойно спать. Наверняка это была кошка, преломлённая темнотой и ужасом до нужного размера.

На другого гостя с берёзы рухнула личинка и укусила за грудь. Третий уверял, что бил комара лопатой и только лопату погнул. Четвёртого дождевой червяк обвил за ногу и тащил в нору.

В 70 километрах от Риги, уверены гости, начинается Африка и Стивен Кинг. Друзья приезжают, хохочут на все джунгли и колотят в дверь с криком «мы знаем, вы дома!». Нет такой дали, в которую не попрётся горожанин ради жареной свиньи.

Итак, ночью приходило чудище, а утром пропала наша собака.

– Кошка значит? – спросила Лара так, будто я отрицаю существование чупакабры.

Лара рассматривала три версии пропажи пёсика. Распределим их по степени вероятности.

1. 5 % – собака вознеслась, потому что ангел.

2. 15 % – собака заблудилась во ржи и крутит головой, не зная куда идти.

3. 80 % – собаку унёс айгамучаба, конголезское чудовище с глазами на ступнях.

Лара бегала по полям, звала собаку по имени, по батюшке и по матушке. Пищала ее любимой резиновой свинкой. Залила слезами овдовевший поводок. У деревенского погоста встретила соседку Таньку, узнала новости. На соседнем хуторе сучка, у сучки течка. Сучка в данном случае не ругательство, а половой признак. Хотя и ругательство тоже. Танькин самец таксы уже неделю там стоит в очереди, но не продвигается из-за малого роста. Танька вынуждена сама лаять по ночам, изображая хорошо охраняемое хозяйство. Одинокой женщине вообще трудно на селе.

Наш пёс вернулся к полудню, потрясённый. Выпил ведро воды без закуски. Раньше он любил только свою резиновую свинку. Мы думали, в породе «бельгийская овчарка» ключевое слово «бельгийская» и лишних вопросов не задавали. Теперь же он узнал, как прекрасны крестьянские собаки в разгар сенокоса. Налёт цивилизации был сорван. Из пахнущего шампунем европейца он превратился в гетеросексуального увальня, возможно тракториста.

Каждое утро, лишь рассвет позолотит теплицу, он бьётся в дверь головой.

Выпуская безумца на волю, Лара спрашивает:

– Опять к своей шлюндре?

Собака отвечает взглядом:

– Мам, я на полчасика, там все ребята будут, Фантик, Батон, Мухтар, Арнольд Петрович.

На третий день он вернулся на трёх лапах. Настоящая свадьба была, с дракой. Укусили в заднюю пятку. Наверняка такса, подлец.

Лара ругала жениха. В каждой женщине хранится стандартное обращение к блудному сыну, будь то кот, собака или муж. Запись включается автоматически и не меняясь уже пять тысячелетий.

– Где ты шлялся? – голосила Лара. – Тебе плевать на мать! Ты ж у нас теперь взрослый! Казанова! Семья для тебя пустое место! Кто эта дрянь, с которой ты сношался?

Глагол «сношаться» слишком лёгок для описания лета на даче, с её ветром, птицами, загорелыми у реки ногами и лосем, свисающем из пасти.

При этом, если я ухожу в лес, никто не волнуется и не перебирает мои рубашки с ностальгией. Жена считает, в некормленом виде я сам страшней айгамучабы, и вообще всех в лесу. И это приятно, конечно.

Этот кот страшно породистый, хорошая родословная для котов большое горе и прощание с яйцами. Этому к тому же вырвали когти и выгнали с выставки из-за болезни сердца. Дома его били другие коты. Маша изрыдалась, слушая его историю. Забрала себе. Звонит, счастливая.

– Отец, наша семья увеличилась на три килограмма! У нас теперь малыш! У него оранжевые глаза! Мы купили ему лоток, песок и пёрышко!

Слушая эту короткую новость, я распаковал валокордин, потом запаковал обратно.

Я сказал:

– Знаешь ли Маша, что такое кот? Это 15 лет без права путешествий! Диван и берёза за окном – вот теперь твоя ойкумена! Тёплые моря только в кино! И кому ты нужна будешь, с котом на руках, если что, в свои девятнадцать! Что же ты молчишь, Мария?

– Слушаю.

– Где ты сейчас?

– В магазин ходила. За песком и лопаточкой.

И начинает реветь.

Никак не запомню, что животные, гости и дача – это радость, радость и радость, – а не пыль, шум и неудобства.

Прости, говорю, Маша. Поздравляю. Кот – это мощный рывок в развитии семьи. Он – гроза мух и пауков. В домашних ссорах он всегда на стороне сосиски. Кот сам по себе любовь, уют и чувство юмора. В голодный год он пара беляшей. Из него растёт отличная герань, если похоронить под окном.

Маша успокоилась, сменила тему.

– Говорили с подругами о трансцендентном.

Я рассказала свой опыт общения с потусторонним – как одна бабка нашипела на меня в церкви.

– За что?

– Я неправильно кланялась.

– Что ж. Всюду есть ханжи и злопыхатели. Хорошо, что мы не такие.

– Вообще-то, это ты на меня тогда шипел. Но подругам я сказала, что незнакомая бабка.

И это правда, я постоянно шиплю. На котов, на пыль, что не люблю гороховый суп и ещё, если кто-то путает «надеть» и «одеть».

Однажды мы с Машей зашли в церковь. Вдруг Маша преклонила колено и взмахнула рукой в сторону иконы. Я же – нет бы поддержать, – стал язвить, что так кланяются только Дартаньяны и только в советских фильмах.

Иногда мне кажется, я лично набросал в океан кульков, уничтожил дюгоней, а теперь пытаюсь запретить котов. По крайней мере, очень на меня похоже.