Михаил Крюков - О людях и самолётах

– Куда едем, товарищ майор? – спокойно поинтересовался водитель. Он служил в авиации уже второй год и видел ещё не такое.

– Вы-а-а-и! – приказал ротный, и мы поехали.

В переполненной машине тишину нарушало хриплое, как у больных овец, дыхание, в маленьком салоне повеяло павильоном «Животноводство».

Проехали второй поворот, миновали штаб дивизии, потянулись склады.

– Здесь, пожалуй, надо выйти,– сказал я, – а то, неровен час, олимпиец хренов застукает. Шеф кивнул, машина остановилась, марафонцы полезли в кусты, чтобы не отсвечивать на проезжей части.

– Так, – задумчиво произнёс ротный, закуривая. – Кто помнит мировой рекорд по бегу на три километра? Не перекрыть бы…

Никто не помнил.

– Ладно, ещё пару затяжек – и побежим, – решил Садовский, – и это… мужики, побольше пены!

Лже-спортсмены, изображая физкультурное изнурение, вывернулись из-за поворота и тяжело потопали к финишу.

– А где же ваши солдаты? – ядовито поинтересовался комбат, поглядывая на секундомер.

«Ох, беда, – мысленно схватился я за голову, – солдат опередили – да кто нам поверит?! А, кстати, куда они вообще делись?»

Внезапно в глубине гарнизона, примерно там, откуда мы прибежали, раскатилась автоматная очередь. За ней другая.

– А вон, товарищ подполковник, – невозмутимо ответил наш ротный, – наверное, это по ним и стреляют.

К-в побледнел.

Теперь уже кросс возглавлял сам комбат. На удивление быстро семеня ножками, он бесстрашно катился на звуки выстрелов. Не желая пропустить редкое зрелище, мы открыли у себя второе дыхание и побежали за ним, тактично отстав метров на 100 и втайне надеясь, что любимый начальник подвернётся под шальную пулю.

Вскоре ораву военно-воздушных марафонцев вынесло к складу артвооружений. На полянке перед складом «в мёртвых позах скачки» лежали наши бойцы, живые, но насмерть перепуганные. Над ними возвышался нерусский часовой с автоматом наперевес, а с другой стороны мчался уазик комдива. Он тоже услышал выстрелы.

Стремительное расследование, проведённое по дымящимся следам, показало, что наши бойцы тоже решили срезать трассу, но в спортивном азарте потеряли направление и ломились по кустам, очертя голову, чем до смерти напугали часового, рядового Исмаилбекова. Тщательно проинструктированный воин сорвал с плеча автомат и дал очередь на полмагазина поверх голов. К счастью, ни в кого не попал. А, между прочим, со страху вполне мог. Солдаты, естественно, тут же приняли упор лёжа. Чтобы закрепить победу, часовой дал вторую очередь.

Воздушный бой быстротечен, поэтому комдив, лётчик-снайпер, гвардии полковник Безруков, не стал церемониться.

Придерживая пухлыми ручками остатки развороченный задницы, командир 181 отдельного батальона связи подполковник К-в бежал с поля брани.

Волшебным образом приступ его болезни кончился.

Военный совет есть высшая и последняя стадия воспитательной работы, когда руководство осознает, что боевая подготовка загнивает, воинская дисциплина умирает, а партийно-политический аппарат, ясное дело, является паразитом.

Военный совет в Советской Армии совсем не похож на « коллег. орган воен. руководства» и предназначен он вовсе не для «обсуждения, а иногда и решения принцип. вопросов». Скорее, это такая военно-политическая групповуха, на которую вызывают специально отобранный личный состав дивизии, округа, а то и всего Вида Вооружённых Сил. Политико-воспитательные оргии проводятся обычно в каком-нибудь гарнизоне, где есть большой Дом офицеров. Идеальным местом наши генералы всегда считали авиагарнизон в Кубинке: от Москвы не слишком далеко, но и не слишком близко, при случае, можно будет «наверху» обмолвиться, что побывал в войсках.

Мероприятие всегда планировалось и проводилось с размахом, чтобы одним воспитательным актом охватить как можно больше народа.

После непродолжительной регистрации воспитуемые уныло тянулись в зал и рассаживались, стараясь занять место как можно дальше от сцены. Задние ряды, однако, были заняты солдатами, отличниками боевой и политической подготовки, присланными на Военный совет в виде поощрения. Они прилетели вместе с офицерами, но, непривычные к ночным перелётам и слегка обалдевшие от суеты большого гарнизона, сидели подобно истуканам с острова Пасхи. Сходство с каменными идолами усиливали солдатские стрижки, подчёркивающие все неровности черепа.

Известно, что секретом однообразного внешнего вида военнослужащих владеют только в пехоте, поэтому в зале причудливо смешивались кителя, куртки и даже парадные мундиры офицеров, приехавших получать медали. После перехода на новую, синюю, форму авиационный люд стал одеваться ещё наряднее, радуя глаз неожиданными сочетаниями зелёного, голубого, салатного и синего.

Первый номер программы. На трибуну взбирается хмырь из управления боевой подготовки и начинает доводить до личного состава доклад об итогах прошедшего периода обучения и, соответственно, о задачах на новый период. «Доводить до личного состава» – звучит ужасно, но ничего поделать нельзя: хмырь не выступает, не зачитывает доклад, а именно доводит. Это такая особая порода штабных, которые всю сознательную жизнь занимаются составлением планов боевой подготовки и отчётов о проведении оной. Весь они год копят справки, донесения, таблицы и выписки, потом, подобно жукам-скарабеям скатывают их в один большой ком и доводят. Слушать их выступления все равно, что присутствовать на художественном чтении расписания поездов.

Зал впадает в летаргическое оцепенение, которое внезапно нарушается жутким воплем, усиленным динамиками:

– Эй вы, майор!!!

Все майоры начинают пугливо переглядываться, а капитаны и подполковники облегчённо вздыхают: на это раз пронесло, и потихоньку оглядываются, кого накрыло?

– Что вы там головой вертите! Не вы и не вы! Да, вот ты, который рядом с моряком, встаньте!

В зале находится два офицера в форме морской авиации. Рядом с ними стараются не садиться, потому что они – как черные маяки в сине-зелёном военно-воздушном море.

– Чем это вы там занимаетесь?! – гремит генерал – Книжки читаете?!!

– Никак нет, товарищ командующий, я это… конспектирую! – Майор храбро показывает раскрытую тетрадь, между страниц которой спрятан журнал «Радио».

– Кон-спек-ти-руете?!! – скандирует, надуваясь злобой генерал, – Та-а-а-к… Ха-ра-шо… А тогда почему остальные хуи валяют, а?!!