Brangusis - Мирай Тойота рассказывает о своем конце

Мирай и Кицуне вернулись с двумя пакетами с пивом. Мирай достал из своего рюкзака миниатюрный бонг (*прибор для курения) и курительную смесь. Вечер повернул в более раскрепощенное русло, а «Мирай-сан» стал «старшим братиком Мираем».

– Смесь легкая, – сказал Мирай, раскуривая стеклянную трубку, – так что если вы надеетесь превратить мой День рождения в оргию и полное свинство, то не рассчитывайте на это.

– Жаль, что у тебя больше не осталось Джелли Белли, Куруто, – вздохнул Акума, подперев щечку рукой и мечтательно глядя на Мирая. – А то мы бы заставили старшего братика Мирая обкушаться собачьих какашек и вонючих носков.

Мирай подавился дымом и закашлялся.

– Не волнуйся, старший братик Мирай, – похлопал его по спине Кицуне. – Мы знаем много других интересных игр.

– «Угадай персону», пантомимы… – начал перечислять Гин.

– В пантомимы вы меня никогда не обыграете, – погрозил пальцем Мирай, смеясь и откашливаясь. – Я все детство с мамкой в театре проторчал и закончил отделение театрального искусства. С горем пополам, конечно, но все равно немного шарю.

– Тогда в «угадай персону»! – радостно подскочил Акума и побежал за стикерами и фломастером.

– Ты знаешь эту игру, старший братик Мирай? – спросил Кицуне. – Тебе загадывают человека, а ты должен угадать, кто это, задавая вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет».

– Окей! – кивнул Мирай, выпуская дым через нос, и передал ему бонг.

Акума прискакал обратно, с грохотом завалился за стол и, скрипя фломастером и закрывая свободной рукой листочек от Мирая, начал вписывать слово. Любопытный Курт глянул на надпись через его плечо и вспыхнул.

– Нет, не надо!

Выхватил листочек и яростно его скомкал.

– Эй, я же еще не дописал! – возмутился Акума.

– А что там? – полюбопытствовал Мирай и потянулся к Курту за смятым листком.

– Ничего! – фыркнул тот, весь красный.

– Ну, покажи, – надулся Мирай.

– Нет!

Курт отодвинулся от него на безопасное расстояние и разорвал листочек в клочья.

– Злыдень, – нахально бросил ему Мирай.

Курт обиженно на него посмотрел и снова фыркнул. Мирай умиленно заулыбался. Ему хотелось сказать, что Курт очень милый, когда злится, но знал наперед, что Курта это взбесит и он вообще убежит из кухни. А Акума тем временем закончил писать другое слово и показал его Гину и Кицуне.

– Ни за что не угадает! – хихикал он злорадно.

Курт фурией бросился проверять листок.

– Кто это?! Что это за слово?! Я таких иероглифов не знаю! Оно приличное?!

– Это одна очень известная в Японии персона, Куруто, не волнуйся, – успокоил его Гин.

– Не подсказывай, сэмпай! – вмешался Кицуне.

– Старший братик Мирай! – объявил Акума и торжественно прилепил стикер Мираю на лоб. – Теперь угадывай, что это за персона!

– Я? – засмеялся тот, изо всех сил подавляя желание сорвать этот чертов листок и посмотреть, что написали мерзкие дети. – Я рассчитывал сначала посмотреть, как вы играете…

– Старший братик Мирай, сегодня же твой день, – возразил Кицуне, передавая бонг Курту. – Поэтому все внимание достанется тебе.

– Вот как? Это так мило… – с улыбкой покраснел Мирай и попытался сосредоточиться на игре. – Думаю, я знаю слово, которое вы написали. «Педик»?

– А вот и нет! – захохотали парни, один Курт покраснел и надулся.

– Я начал его писать, но этот козел порвал листок! – сказал Акума, тыча в него пальцем.

– Так вот, что там такого страшного было написано! – офонарел Мирай, не зная, то ли ему смеяться, то ли поражаться тому, как яростно племянник его начальника защищает его честь.

– А ты меня еще обозвал… – буркнул Курт обиженно.

– Прости! – порывисто выпалил Мирай и чисто машинально взялся обеими руками за его плечо, чтобы утешить.

Однако Курт резко дернулся, будто его ударило током, и с перепугу зарядил коленкой в столешницу, отчего остальные парни грохнули безудержным хохотом.

– Ты аккуратнее, старший братик Мирай, он у нас дикая обезьяна, спустившаяся с безлюдных гор! – заголосил Акума.

– Вот как, прости… – улыбнулся Мирай виновато и очень смущенно, аккуратно убирая руки. – Что ж, если это слово не «педик», – быстро-быстро переключился он на игру, чтобы замять эту крайне неловкую ситуацию, – то это очень сильно усложняет мне задачу. Это женщина?

– Нет! – хором отозвались трое.

– Ну, слава богу, это хотя бы мужчина. Он традиционной сексуальной ориентации?

– О боже! Да, старший братик Мирай!

– Он симпатичный?

– Это, конечно, дело вкуса, но нет.

– Он… – Мирай стиснул зубы, боясь задать этот вопрос. – Жив?..

– Не-а.

– Ну блин, спасибо! Загадать в мой День рождения человека, которого уже нет в живых! Постойте! Вы проболтались, что это известная в Японии личность! Это какая-то историческая персоналия?

– Ну-у-у, можно и так сказать…

– Это император?

– Нет.

– Военачальник?

– Нет.

– Самурай?

– Нет.

– Это поэт! Мацуо Басё!

– Нет.

Мерзкие дети издевались над бедным Мираем добрые сорок минут. Он даже близко не подобрался к тому, что они загадали, и уткнулся лбом в согнутые локти.

– А-а-а! Я больше этого не выдержу! У меня уже мозг кипит! Я сдаюсь!

– Ну ладно, посмотри.

Мирай снял листок со своего лба и прочитал:

– Киитиро Тоёда. Кто это?

– Основатель автомобилестроительной корпорации Тойота, балда!

– Ах, вы маленькие пакости! – захохотал Мирай. – Теперь поиграем в мою игру! Ты тоже, – он забылся и снова хапнул Курта за запястье. На этот раз тот лишь легонько вздрогнул и замер.

– Что за игра? – спросил Курт на одном дыхании.

– Сиритори.

– А как в нее играть?

– Я называю любое слово, а ты придумываешь новое, которое начинается на тот же слог, на который заканчивается мое. Называешь мое слово, потом называешь свое, затем мелкий повторяет оба слова и называет свое, которое начинается так же, как заканчивается твое. Потом Ки повторяет три слова и называет свое, которое начинается так же, как заканчивается слово мелкого. А потом Гин-тян…

– Мы поняли, поняли! – замахали руками дети.

– Тогда начинаем. Чашка.

– Чашка, – повторил Курт. – Какао.

– Чашка, какао, – повторил Акума. – Облако.

– Чашка, какао, облако, – повторил Кицуне. – Колесо.

– Чашка, какао, облако, колесо, – повторил Гин. – Собака.

– Чашка, какао, облако, колесо, собака, – зашел на второй круг Мирай, поочередно тыча своим элегантным пальцем в того, кому принадлежало слово. – Карамель.

– Чашка, какао, облако, колесо… – Курт замолчал и в панике вытаращил глаза. – Сэ… сэ… Что-то на сэ…

– Ну? – Мирай приложил ладони к голове и помахал ими, наивно полагая, что это очень похоже на собачьи уши.

– Сээээээ… Заяц?..