Brangusis - Мирай Тойота рассказывает о своем конце

– Не стоило, сэмпай, у нас полный холодильник еды, Рейджи столько всего наделала!

– Полный холодильник еды? – вдруг хныкнул Мирай. – А почему мне не предложил? Я голодный! Я сегодня только утром ел!

Все остальные дружненько сказали «ой» и замолчали, словно воды в рот набрали.

– Извините, я правда… – начал было опозоренный Курт после этой неловкой паузы.

– Так это мужик?! – заорал Акума, тыча пальцем в Мирая. – А я смотрю и думаю, че это за девка! Сначала подумал, что у тебя телка появилась, но потом подумал, что она какая-то старая и плоская…

– Это Мирай Тойота… – проскулил Курт, пряча побагровевшее лицо за шториной своих тяжелых гладких волос и обнимая пакет с темпурой Гина.

– Тот самый хрен, которого собирался прислать Юки? Ты же сказал, это будет какой-нибудь занудный узкоглазый тип из «Глории» и ты выставишь его ко всем чертям!

Присяжные дамы и господа! Я – грязная шлюха Мирай Тойота. Сегодня, 20 февраля, мне исполнилось 27 лет. И этим вечером я буду воспитателем в детском саду.

Мирай Тойота – старший братик

Пока Курт заваривал новую порцию чая, Мирая усадили за стол и первым заставили продегустировать темпуру Гина. Он скептически на нее посмотрел, поколебался пару секунд, потом взял хаси и подцепил креветку.

– Итадакимас, – сказал Мирай и отправил креветку в рот.

Прожевав ее и задержав во рту, он вытаращил глаза в полном изумлении. Гин, Акума и Кицуне в молчаливом нетерпении ждали, что же он скажет. Проглотив креветку, Мирай подцепил кружочек кабачка и прежде, чем отправить его в рот, обвел всех взглядом и произнес на одном дыхании:

– Обалдеть…

– Вкусно?! – загалдели все трое.

– Очень! – живо закивал Мирай и начал набивать рот темпурой.

– Вам следовало сказать, что Вы голодны… – пробурчал все еще смущенный Курт, пододвинув к нему полную чашку с горячим чаем.

– Как ты себе это представляешь? – поперхнулся Мирай, жуя темпуру и смеясь. – «Здравствуй, я Мирай Тойота, покорми меня»? Чтобы ты позвонил в полицию и сказал, что в дом ворвался незнакомый взрослый дядька и требует еды?

Курт захихикал, открывая холодильник.

– Где-то два месяца назад у кого-то из наших жильцов поехала крыша, и он начал подсовывать пачки денег в почтовые ящики, – сказал он. – Соседи тут же вызвали полицию, отдали деньги и потребовали его арестовать. До нашего ящика он, правда, не добрался. Как же Мартин возмущался! Короче, с тех пор я решил, что буду тщательно думать, прежде чем звонить в полицию.

– Ох, когда же у меня от богатства крыша поедет? – вздохнул Мирай, затащил в рот еще один большой кусок темпуры и воздел руки к небу. – Боже, как же это вкусно!

– Я очень рад, – застеснялся бугай Гин, зажимаясь на своем стуле.

Акума стервозно вскинул бровь.

– Судя по тому, что Вы питаетесь один раз в день, до богатства Вам еще очень далеко, дяденька, – сказал он.

Мирай помотал своими пышными волосами, не прекращая жевать.

– Где-то к обеду позвонили из Киото и сказали, что в тамошнем филиале «Глории» чего-то загорелось, – сказал он набитым ртом, – поэтому всем стало не до ланча.

– Много жертв было? – забеспокоился Гин.

– О да! Случилась короткое замыкание, полетело много оборудования, вся система коммуникации, стены поплавились… Восстановление обойдется в кругленькую сумму.

– А люди?..

Мирай отмахнулся.

– Кое-кто траванулся угарным газом и получил легкие ожоги. Вызвали скорую, им тут же оказали первую помощь и отправили по домам, даже госпитализировать никого не пришлось.

– Что ж, ничего не поделаешь…

– Есть суши, салат, мисо-суп, лапша, курица в соусе терияки, – начал перечислять Курт, разглядывая содержимое холодильника, – такояки, остатки окономияки, какие-то морепродукты-яки, пицца, чаван муши, омурайсу, еще какая-то японская хрень, названия которой я не знаю… Что Вы будете, Мирай-сан?

Тот тяжко вздохнул и махнул рукой – была не была!

– А давай все, у меня сегодня День рождения!

– ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ?! – заорали все четверо.

– Надо было сказать! – схватился за голову Курт.

– Мы же без подарка! – запаниковал Гин.

– Надо срочно сходить за тортом! – предложил Акума.

– К черту торт! – возразил Кицуне. – Пойдем за бухлом!

– СТОП! – рявкнул Мирай, ударив ладошкой по столу. – Какое еще бухло, малышня?! Я здесь, чтобы за вами присматривать, а не спаивать!

– Все в порядке, мне уже двадцать, – примирительно сказал Кицуне. – Пятнадцатого января исполнилось.

– О, так среди вас есть взрослый! – тут же подскочил на ноги воодушевленный Мирай. – Тогда мы скажем, что я был против, а ты притащил выпивку и насильно всех напоил!

– Отличная идея!

– Я схожу с тобой, а то один не унесешь!

– Вы собираетесь так много взять, Мирай-сан?

– О-о-очень много!

Впадая в панику из-за того, что он совершенно теряет контроль над ситуацией, Курт попытался сказать хоть что-нибудь, но Мирай резко прервал его, погрозив пальцем прямо перед его лицом.

– Так, мелюзга, взрослые пошли за бухлом! Дверь никому не открывать, конфеты у богатых дяденек не брать, в мерседесы к ним не садиться! Мы скоро вернемся!

Затем они с Кицуне наскоро обулись и упорхнули прочь.

– Что за тип? – фыркнул Курт, глядя на щелкнувшую за ними дверь. – Он какой-то…

– Мирай-сан такой классный, да? – вскричал Акума, весело напрыгнув на него сзади.

– Совсем, как Юки, правда? – закивал Гин, уже взявшийся за подготовку праздничного стола. – Когда мы познакомились с Юки, он вел себя так же просто и непринужденно. А еще он напоил нас пивом из лепестков сакуры.

«Нет, это совсем другое!» – хотел было выпалить Курт, но что-то заставило его попридержать язык. Что именно, он сам не понял.

– Так и есть, не правда ли? – выдал он фирменную фразу, которую японцы всегда произносят в ситуациях, когда не знают, что сказать, или, напротив, не хотят чего-то говорить. Обычно они при этом щурятся и фальшиво улыбаются, что сделал и Курт.

– Э? – тут же разоблачил его обман Акума. – Тебе не нравится Мирай-сан?

– Да я с ним знаком всего час! – вспыхнул Курт. – Кажется, он неплохой, но какой-то… как ветер…

– Ты хочешь сказать, ветреный? – подсказал Гин.

– Нет, – сказал Курт серьезно. – Как ветер. Прилетел, улетел, еще и волосами постоянно трясет.

– Мне тоже показалось, что у него красивые волосы, – сказал Акума.

Тут уж Курт совсем раскраснелся.

– Как у вас, японцев, это получается?! – вспылил он. – Вам просто скажешь «доброе утро», а вы уже знаете, в каком я настроении, что у меня случилось и что мне следует сказать, чтобы меня подбодрить! Ничего от вас не скроешь!

Нет, Мирай был совсем не то, что Юки. Последнего Курт воспринимал как взрослого, который о нем заботится. А Мирай был не таким взрослым, и он очень походил на девушку…