Игорь Бобров - Трепещи, Америка! Часть вторая. Капкан тщеславия

На станции он развил бурную деятельность. По два раза в месяц собирал общее партийное собрание, где по бумажке читал длинные бессмысленные речи. Свое выступление он готовил просто – вырезал из очередной передовицы газеты «Правда» понравившиеся ему абзацы и вклеивал их в тетрадку. С самого начала парторга на станции прозвали «Абзац». Однажды он чего-то там не дорезал и, прочитав бессмысленный набор слов, оглядел притихший зал и сказал:

– Это конец!

– Это – пипец, – тихо добавил кто-то. Зал грохнул от хохота.

С тех его все стали называть «Абзац-пипец».

– Ну что, начальником смены стал, теперь в партию пришел поступать, дальнейшую карьеру делать? – сразу после приветствия ехидно спросил парторг.

– Да, время пришло, осознал, считаю себя достойным, – спокойно ответил Зубов.

– Значит так, – перешел к делу парторг. – Мне, как и вам, сверху спускают план. В этом году надо было принять в партию десять рабочих и только трех ИТР. Если вы в курсе, то у нас партия рабочего класса, а вы, инженеры, – это просто примкнувшие. У меня недобор – трое рабочих. Не хотят нынче работяги в партию вступать, несознательные стали. Ваша задача – привести мне трех новых кандидатов из рабочих, вот тогда и поговорим. Причем, достойных, нам шалопаев не надо!

В вахте Зубов выбрал, по его мнению, трех наиболее «достойных» кандидатов и провел с каждым из них отдельную беседу. Ответ был один:

– Хороший ты парень, начальник. Тебе надо карьеру делать, я тебя понимаю. Но меня ты зачем в это ярмо запихиваешь? Это же членские взносы, целых три процента от зарплаты, и еще на партсобрания ходить надо. Ты извини, но здесь я пас.

– Ладно, подожду следующего года, там будет новый план, – подумал Зубов, он даже и не подозревал, что именно это обстоятельство через несколько лет спасет ему жизнь.

Французский «Феникс»

На Белоярской АЭС работало два энергоблока. Подходило к концу строительство третьего – уникального, на быстрых нейтронах. Зубов с энтузиазмом взялся за изучение устройства будущего блока. Теперь все свои выходные он пропадал там, на третьем блоке. Реакторы на быстрых нейтронах – будущее атомной энергетики, будущее человечества. Все дело в том, что урана-235, на котором работают реакторы во всем мире, в природе очень мало, всего один процент, все остальное уран-238, который как топливо не подходит. Реактор на быстрых нейтронах вырабатывает электроэнергию и одновременно превращает уран-238 в пригодный для дальнейшего использования в реакторах плутоний, то есть он, сжигая одно топливо, одновременно производит новое. Причем на каждый сожженный килограмм старого получается больше двух нового! Если освоить реакторы на быстрых нейтронах, то человечество получит неиссякаемый запас энергии на долгие тысячелетия. От перспектив захватывало дух. И все бы хорошо, но эти реакторы оказались очень сложными в изготовлении и эксплуатации. Достаточно только сказать, что внутри реактора должен циркулировать жидкий металл – натрий. Только потом натрий через теплообменники передает свое тепло воде, превращая ее в пар, а уже пар и крутит турбины, обеспечивающие производство электроэнергии. Натрий при случайном взаимодействии с водой взрывается и выделяет водород. Две с половиной тысячи тонн жидкого, разогретого до 350 градусов очень радиоактивного натрия постоянно находится в реакторе! Заменить натрий на более безопасный теплоноситель невозможно – таковы законы физики. Изготовить чудо самой современной техники под силу только в очень развитой стране. Реактор на быстрых нейтронах на Белоярской АЭС БН-600 должен стать гордостью советской науки и техники. Многие страны стремились освоить реакторы на быстрых нейтронах, но далеко не всем это было под силу. Мировым лидером в этой области считались французы. У них уже несколько лет успешно работал реактор с красивым названием – «Феникс». По преданию, это птица, которая сгорела в пламени, а потом возродилась из пепла. Франция вообще делает ставку на атомную энергетику. Почти половина всей электроэнергии страны производится на атомных станциях. Своих запасов урана в стране нет, и потому для них очень важно получить вторичный источник топлива. Вообще, ядерные реакторы на быстрых нейтронах хотели иметь многие страны. Планировали их построить и в Германии, и в Японии, но уж слишком сложное оборудование и слишком дорогое.

Зубов все свое свободное время проводил на третьем блоке, изучая сложнейшее оборудование. Он понимал, что без этих знаний главным инженером всей станции не стать. А это была его ближайшая цель – следующая ступенька в карьерной лестнице. Однажды, когда он сидел на уже почти готовом блочном щите третьего блока, в зале появилась необычная делегация. Шесть человек. Необычно одетые, в элегантных ярких костюмах, подтянутые, улыбчивые.

«Французы», – догадался Зубов. В то время у Советского Союза был заключен договор с Францией по сотрудничеству и обмену опытом в области атомной энергетики. Французские делегации уже несколько раз приезжали на Белоярскую АЭС. Зубов подошел поближе. Переводчик – молодой парень в строгом сером костюме бойко заученными фразами рассказывала про реактор БН-600. Делегацию сопровождал главный инженер станции Олег Домов. Все шло хорошо до тех пор, пока не начались вопросы. Оказалось, что в атомной энергетике и вообще в технике переводчик ничего не смыслит. В его словарном запасе явно не хватало специальных технических терминов. На вопросы французов отвечал главный инженер, но при переводе часто терялся сам смысл вопроса и ответы получались, мягко говоря, неверными. Французы явно расстроились. Зубов подошел поближе и в какой-то момент включился в разговор. Его французский, конечно, был далек от совершенства, зато он прекрасно разбирался в технике и знал не только все про реактор, установленный на Белоярке, но и про французский «Феникс». Не так давно он побывал в библиотеке Уральского политеха, где была хорошая подборка специальных технических изданий про реакторы на быстрых нейтронах. В одном из англоязычных журналов, выпускаемых в Европе, очень подробно описывался и французский «Феникс». Статья была на английском языке, но Зубов хорошо владел английским и читал, почти не пользуясь словарем. Внимание французов сразу переключилось на Зубова. Иногда ему не хватало запаса французских слов, и тогда он переходил на английский. Среди делегации выделялся один – высокий, сухощавый, с едва тронутыми сединой вьющимися черными волосами. Он прекрасно говорил на английском, его вопросы были точными, профессиональными. Зубов спокойно и очень подробно отвечал.

– Мы хотим посмотреть машинный зал и реакторное оборудование – обратился к главному инженеру высокий француз.