Василий Аккерман - Двойное экспресо

Пластилиновые пальмы, песок, вода в заливе и асфальт. Я ехал максимально медленно и рассматривал мир – тревога сбавила обороты, красота побеждала.

Вторую половину пути я проехал в темноте и был счастлив, когда припарковался у виллы Полины. О своём прибытии я решил сообщить под её окнами. Ну да, возможно, это не очень хорошо – вот так, без предупреждения, вмазанным вламываться к людям, но на хорошего парня я никогда и не претендовал. Тем более она хотела со мной встречаться. Тем более какая вообще разница. «Эй, ты, я под окнами. Эй, ты! Ты дома?» – Нельзя сказать, что ей нравился мой тон, но что поделать, когда ты влюбляешься в придурка вроде меня? Приходится идти открывать и предлагать фрукты. Я зашёл в её слишком выбеленную спальню и сел на кровать. И залип на гирлянду из белых, похожих на клубки ниток шариков. И надо было, наверное, поздороваться, поцеловаться, но фонарики забрали меня, как зелёная лампочка кальмара. Не знаю, сколько я так просидел, надеюсь, не дольше пяти минут. Надеюсь, меня когда-нибудь отпустит и я снова буду счастлив. Надеюсь, жизнь окажется лучше, чем эти чёртовы фонарики.

Я, наконец, поймал себя на мысли, что занят какой-то хренью, и, повернувшись к Полине, спросил: «Как твои дела? Тут такое дело. Я сожрал грибов и мальца трипую, не обращай внимания. У меня, кстати, с собой есть, не хочешь?» – Предложил, конечно, больше из вежливости, потому что Полина была слишком консервативной для такой хуйни. Йога, випассана, браслеты на удачу и никакого мата, сигарет и бухла. Поэтому я обожал, когда она сосала. Сами минеты были средними, но её трушная «правильность» и традиционность взглядов высасывали из меня оргазм покруче голодной нимфоманки. Вот бывает, женщина играет в недотрогу, и ты бесишься, мол, хуле выёбываешься, а бывает, она реально такая. Вот Полина была такой. Но вернёмся в её комнату, где я с двумя чёрными шарами вместо глаз говорю с девочкой, которая была весьма обескуражена от происходящего. «И что ты чувствуешь? С тобой вообще всё в порядке?» – Любопытство разбавляло тревогу. «Я по-разному. Вот сейчас вроде норм. Всё как будто бутафорное, ненастоящее. Можно я у тебя побуду?» – У Полины мне стало как-то спокойно. Как-то защищённо и уютно. «Да, конечно, оставайся. Хочешь воды или поесть?» – предложила Полина. Жрать не хотелось, или, вернее даже я забыл, что есть еда и что её можно жрать. «Хочу воды, принеси сразу два стакана, пожалуйста», – сказал я и подошёл к окну. За ним были таинственные и уже не такие страшные джунгли – на миг мне представилось, будто я в за2мке. В комнате было тихо, за окном никого. Я слышал, как ветер толкает пальмы и листья-вееры трутся друг о друга. Нежность, бережность, трепет – я перехватил ощущение, которым обменивался ветер с листьями, и пропустил через себя. Когда-нибудь я буду ветром, который встретит свою пальму. Полина зашла в комнату и протянула стакан. Я выпил залпом и вдруг почувствовал голод. Отпускает! «Погнали пожрём», – предложил я.

Мы сели в тайской забегаловке напротив мини-маркета, который на контрасте с тёмными улицами горел, как чернобыльский светлячок. Мне принесли холодного пива и риса с морепродуктами. Я сделал пару больших глотков. «Фууууух! Хорошо-то как, мать! Я вернулся, Поля! Ура!» – Это было, наверное, самое приятное мгновение за последние несколько месяцев. Я не любил Полину, но тогда я сидел, смотрел на неё и был счастлив, что она рядом. Она улыбнулась и снова спросила, что я чувствую. «Я чувствую, как будто много лет провёл в одиночестве на Марсе и наконец-то вернулся домой. Счастье, Поля, оно такое простое», – сказал я и снова отхлебнул пивка. Ох-ты, ёх-ты, слава богу, второй шейк пить не стал. А ведь хотел, жаба душила, он ведь не дешёвый. Ох-ты, ёх-ты, сейчас пожру, а потом загрузим какой-нибудь фильмец и уснём в обнимку. Что может быть лучше? Надо написать маме. «Как ты, мама?» – «Всё хорошо, а ты?» – «Замечательно. Я тебя очень люблю». – «Чего это вдруг? Накатил?» – «Скорее, откатил», – подумал я, но писа2ть не стал.

Зимовал я на острове Панган, пил я на острове Панган, писал я на острове Панган, в баню ходил на острове Панган, ел сосисочки с сыром на острове Панган, периодически с какими-то людьми тусил, периодически тусил с наркоманами, они же йоги, периодически каких-то женщин соблазнял. Ну или пытался. Короче, жил и жил – хорошо жил. Достойно.

Как-то, уже не помню как, я загулял с инстаблогерской тусовкой, и в ней была Оля – визажист. Хорошенькая, тёплая душой девушка. Правильная-преправильная – как завтраки с гранолой и маракуйей. Такие напиваются только йогуртами и чихают мармеладками. «Такую прямо хочется испортить», – подумал я и допил третью бутылочку пива, когда мы всей компанией сидели на завтраке.

Смотрю на неё пристально, мол, в душу заглядываю, улыбаюсь, шутку шучу – ну, короче, хлебушек в озеро кидаю, рыбку приманиваю.

Мы, говорит, сейчас поедем фоткать туда-сюда. Куда? Сюда. Туда. Куда? Я думаю, в пизду по такой жаре гонять, говорю: «У меня дела важные, но вечером с удовольствием приеду к вам на ужин». Ну и приехал. Кто ж знал, что они веганы, накакать им в том ям.

Благо бутылку виски взял. Благо там никто не пьёт, и мне весь литр достался. Благо я не помню, как домой добирался. Не благо было то, что я по пьяни пообещал в пять утра с ними рассвет поехать снимать, хотя и это в итоге оказалось благо, потому что такую красоту я бы вряд ли сам увидел с моей любовью к не выходить из комнаты, чтобы потом не расхлёбывать.

Вообще, все эти тревел-блогеры – на заводе проще гайки крутить. Огромная команда – стилисты, визажисты, координаторы, ассистенты, фотографы и прочие хуй пойми кто весь день по тридцатиградусной жаре мотаются по смотровым площадкам и всяким таким годным для фото местам, по сто раз переодеваются – встань там, сядь здесь, улыбнись сильнее, ну-ка, приподнимись на носки, чтобы ноги стройнее смотрелись.

Я с двенадцати дня и до шести вечера под кондеем сидел, потому что от жары в башке жидкость вскипала, и я даже как-то по сильной перепойке начал на голову соль и перец сыпать. И возмущаться, что нет лаврового листа. А они платья, блять, таскают-меняют, технику всю эту на себе прут. Короче, блогерство – сучья ебень. Не знаю, как можно хотеть быть блогером, а тем более тревел-блогером. Поэтому меня хватало на завтраки и ужины. Иногда пляжи, но под семью зонтами, вентилятором, обложившись бутылками холодной воды, и только на гамаке, потому что ненавижу лежать на песке, в него плюют крабы.

Тогда я вообще ни черта не знал про то, как работает инстаграм, но очень хотел быть богатым и вести праздную жизнь, поэтому с большим интересом слушал их бесконечный трёп про охваты, хэштеги и как не попасть в бан. Из разговора про бан стало понятно, что в бан я попаду сразу после регистрации и буду там постоянно – всё, что мне по жизни нравилось, всё, к чему был интерес, – всё это было запрещено инстаграмом. Абсолютно всё.