Михаил Жванецкий - Собрание произведений. Шестидесятые. Том 1

щинам остыл… Ха-ха… Ну?!. Что будем делать?.. Заду-

мался… Ленинград не радует, Москва утомляет, Одесса

не веселит… Куда податься?.. Видишь, засомневался…

Со мной всегда… Со мной не только засомневаешься —

заколеблешься… Деньги где?!. Ну, ладно, об этом по-

том… Борща нет, суп надоел, уху не из чего… Чувству-

ешь запах… Пессимизмом пахнет… Что предпримем,

куда пойдем?.. Смотри в глаза… В кино — старье, в те-

атр — дорого, газеты не выписаны, мусор не выброшен,

в ресторане был! Стоп! Все!

Что предложишь? Куда предложишь?.. В чем пред-

ложишь?! Штаны залиты, юбку не ношу, носки кончи-

лись… Смотреть в глаза! Вот ты и затосковал… Как

я тебя уел!.. Апрель кончился, май не начался, солнца

нет, тучи вертятся, луны не было. То есть в пальто

жарко, в куртке холодно, плаща нет, в ресторане был!

Все! Молчу… Что посоветуешь?.. Теперь морально: се-

бя слушать противно, ее — тоскливо, его — неинтерес-

но… Я тебе скажу, чем это пахнет… Что? Брось зерка-

ло. Брось!.. Не бросай: несчастье будет… Там восемь

человек было. Как ты полез расплачиваться?.. Откуда

у тебя такая глупая рожа: папа умный, мама практич-

ная, бабка радостная, деда нет… Где деньги?.. Где банк-

ноты, которые нам государство дало на расход?.. Как

ты со своей хитрой рожей собираешься держаться до

двадцатого?.. Вскипяти воду… Размочишь вчераш-

нюю корку и сделаешь из нее гренку… Пошел! Пошел!

Деньги кончились, пива нет, вода не идет, газ отклю-

чили… Пошел! Пошел! Ой, юмор, не могу… Иди, иди…

От товарищей оторвался, к женщинам не пристал,

к чему пришел… У чего сидишь?.. Ковыляй, ковы-

ляй… Ни умница, ни дурак, ни пьяница, ни трезвен-

ник, ни верующий, ни атеист, ни спортсмен, ни публи-

цист… Ты кто?.. Чего ждешь! Чем кончишь… Ох, ты

странный… Мне уже с тобой неинтересно… Кстати,

хочешь в летную школу истребителем?.. Почему?..

А может, и не собьют… А ты вылетай пораньше… А ты

этих не бомби. Бомби тех, у кого их нет. Ну, ладно…

Жалко? Вообще не бомби…

Ну, характер у меня такой. Мне не нужен камень, но

все брали, и я взял. С финского кладбища… Дома фин-

ские каменные разломали и из этих камней свои хиба-

ры построили, а с могил гранит в фундамент. Ну,

скульптор из оставшихся шести пятый взял. И шофер

на всякий случай в Москву шестой взял. В запас. На

смерть мамаши. Он так ее и предупредил, когда в сарай

втаскивал: «Это для тебя!»

Такой есть характер… Мне не нужен этот гранит, но

этот хмырь взял. Я, говорит, скульптор… Ну и я скульп-

тор… Кто-то гипс тащит… «Я стоматолог! Я стомато-

лог!..» Ты стоматолог, ну и я стоматолог… Мешок гипсу,

хотя он мне на фиг не нужен. Ну только, если уж очень

большая драка будет… Потом эти, семена… Я его при-

вез. «Я цветовод, я цветовод!..» — Ну и я цветовод… Мы

их потом жарить пробовали — гадость.

А чего? Я вожу по селам, по складам. Иконами там

торгуют. «Я искусствовед, я искусствовед…» — Ну и я ис-

кусствовед… Красок набрал. Ты художник, и я художник.

Что, я хуже тебя?

Японские шарикоподшипники в парафиновой бу-

маге. Ну такие симпатичные в парафиновой бумаге. Ну

прямо хоть облизывай, но пятьсот штук, и все одинако-

вые. Куда их? На забор? На грузила? Кровать на них

толкать?

Блоки какие-то для памяти. Этот кричал: «Я про-

граммист, я программист». Ты программист, и я про-

граммист. Точно такой же блок выпросил. Ничего,

пусть лежит. Для памяти. Оттуда три катушки провода

смотал. Штакетник шесть раз перевязал для памяти.

Шприцы брали. «Я медсестра, я медсестра». — Ну

а я чем хуже. Я тоже медсестра. Набрал полбагажника.

И эти, шланги от капельниц. Пару километров. Я вино

через них пропускаю. Водяной затвор из них у меня.

Стекла очковые. «Я оптик, я оптик». — Ну и я оптик.

Я на него посмотрел, чем я не оптик. Теперь у меня этих

линз, хоть коту вставляй.

Этого привез в магазин. «Я артист, я артист». Ну

и я, конечно, хотя непрерывно рассказывать не могу —

болею… Одного подвез к складу аптечному. Что-то

очень ценное, а на вынос не дают. Он желудочник. Ну

и я желудочник… И флакон заглотил… Так что непре-

рывно рассказывать не могу. Попеременно насморк,

слезы, кашель и понос. Каждые десять минут по одно-

му… А аппетита нет… То есть тело меня покидает… Ли-

няю как бы… Если антифлакон не достану… слиняю

совсем… И никто не знает, что я заглотнул… Сейчас

для спасения все подряд глотаю. Кг.шель заглушу, на-

сморк выступит. Насморк подавлю, гонос проступает.

Понос заглушу, общая подавленность. Беда!.. А паркет

для парников везти надо… Он паркетчик, и я паркет-

чик… А тут с одним командиром права на управление

пулеметом выбили… Он пулеметчик, ну и я, конечно.

Теперь укрепление под него строить надо… Ничего,

пусть стоит. Если кто полезет. Лишь бы меня в этот

момент организм не подвел.

Да… мы бегаем, а жизнь идет столбом! Ну, ребята!..

Нервные все стали!.. Расстроенные! Накаленные!..

В одном учреждении был… Люди вокруг. Те, кому есть

что делать, стоят, ждут. Те, кому нечего делать, бегают.

А в воздухе такое носится… Дотронулся до одного су-

меречного малого — вот такая искра! Наэлектризован-

ный стоит — сил нет. А другой бегает с бумагами и мел-

ко-мелко искрит, как провод голый.

— Чего, — говорю, — вы такие заряжённые?

— А у нас такая сцепифика!

Да-а, вот дела! Вот заботы! Раньше я думал — чего-

то нам не хватает, теперь думаю — что-то лишнее в лю-

дях появилось. Человек об человека — и вот такой кур-

шлюз! Кто-то кому-то на ногу наступил — столб огня!

— Чего она орет в трамвае? Руку прищемило две-

рью?.. Ну, цела рука, и не ори! Руки-ноги есть, и не ве-

рещи! Прищемило ей… Накаленный народ, нервный.

Дети наскакивают на родителей, начальники — на

подчиненных, подчиненные — на своих родственни-

ков, родственники кошек пинают.

Я сам никогда не искрил. Спокойным таким рос…

Был холостым себе… Зарабатывал сто семьдесят, мне

хватало… Она была холостой, зарабатывала сто трид-

цать, ей хватало… Тут нас угораздило: решили мы свои

зарплаты соединить. Сто семьдесят плюс сто трид-

цать — триста. Не хватает. Возвращаемся к началу.

У меня сто семьдесят — хватает. У нее сто тридцать — хва-

тает. Соединяем — не хватает. Вот такой экономэффект.

А вы говорите, от перемены мест сумма не меняется…

Тут и первое электричество появляется — первые сто

десять вольт. А потом начинаешь жилье улучшать, кре-

дит оформлять, напряжение повышается. А потом на

прием пошел, а кто-то впереди тебя все время. Все время