Василий Куприянов - Давайте улыбнемся

Второй суд длился всего полдня. Я смотрел на эксперта, и у меня была одна мысль: «Ну, чего тебе старому маразматику надо? Ты что не досажал в сороковых? Для какой высокой цели ты хочешь загнать нормального работящего мужика на нары?» – и не получал ответа. Вслух, конечно, то, что я думал, произнести не мог, а очень даже учтиво обратился к эксперту:

– Вот Вы в основе экспертного заключения ссылаетесь на Постановление Госстроя, которое не разрешает платить больше четырнадцати копеек с рубля выполнения. У меня вопрос к уважаемому эксперту: назовите номер и дату выхода этого постановления.

В ответ: «Тык, пык…» – в общем, что-то несвязное. Но я-то, точно знал, что такого постановления никогда не было.

Дальше я уже обратился к суду:

– Уважаемые судьи, вот у меня случайно с собой оказался рабочий документ нашего Гражданпроекта. Вот на первой страничке стоит штампик Главного инженера проекта и его подпись. А в штампике написано, что вся документация выполнена строго в соответствии с действующими на сегодняшний день нормативными документами. Теперь смотрим сметный расчет из этой папки. Здесь приведена смета на асфальтировку площадки, на которой тоже стоит ГИПовский штампик. Весь набор работ абсолютно идентичен с набором работ нашего подзащитного. Дальше видим, что стоимость работ такая-то. А вот и выделенная сметная заработная плата. У меня с собой также случайно оказался калькулятор. Делим стоимость сметной заработной платы на объем выполненных работ и получаем, что заработная плата по этой смете составляет 32 копейки с рубля. А вот теперь я бы попросил нашего уважаемого эксперта прокомментировать ситуацию и пояснить, где он видит нанесенный ущерб государству и за что нам необходимо сажать на длительный срок нашего подзащитного, если он начислил заработную плату на треть ниже, чем разрешают сегодняшние нормативы?

Ответ эксперта: «Бяк, бяк, шмяк, шмяк…» – опять конкретики ноль.

На этом суд закончился. Дело было отправлено на новое расследование. Прошло уже 23 года. За это время Камиля больше ни разу не вызывали. Возможно, до сих пор все расследуют и как-то обходятся без его присутствия.

А второй барашек оказался не таким вкусным, как первый. Но это и понятно. За первого нам пришлось хорошо потрудиться, а второй нам достался просто так. Всего-то делов – указать дураку, что он дурак. Даже прокурор с нами согласился. А ведь его цели на судебном процессе были диаметрально противоположны нашим.

ГИП – это главный инженер проекта. Очень важная фигура для строителей, от его благорасположения зависело многое. Вот об этом и пойдет наше повествование.

История началась с того, что меня крепко обидели в Астраханьгазпроме. Каким образом, говорить не буду – дело прошлое. Обидел мой прямой начальник в отсутствии генерального директора, который меня и пригласил на эту стройку. Когда он появился, то я сказал ему, что работать с этим чудаком на букву «М» не буду, и если он не предложит другое место, то уйду к строителям. Его предложения меня не устроили, и я объявил строителям, что ищу работу у них.

Честно говоря, я был весьма удивлен, когда в течение двух дней получил почти полтора десятка предложений на должности – вплоть до начальника строительного управления. Перед этим я два с половиной года с самого начала стройки проработал начальником производственного отдела у заказчика, и мне подчинялись все кураторы, которые подписывали объемы выполненных работ. Да и самому лично приходилось очень много подписывать. На поводу у строителей я никогда не шел, но когда вежливо просили подписать объемы вперед, то я не отказывал, ограничившись устной гарантией, что в ближайшее время долг будет отработан. Подвести меня можно было только один раз, и это знали все. За эти годы у меня сложились очень хорошие отношения практически со всеми подрядными организациями. А ведь на стройке был собран цвет строителей со всего Союза.

Осваивал новую профессию с нуля: ведь по образованию я был химик-технолог. За несколько месяцев мне пришлось полностью проработать четырнадцать томов всего законодательства о капитальном строительстве и разобраться во всех сложностях этого дела. Ошибки в подписании объемов были чреваты серьезными последствиями. Если контрольный обмер Промстройбанка фиксировал приписку, то в лучшем случае виновные получали начет в размере семи процентов от суммы приписки, разделив его по-братски между куратором и прорабом, подписавших липовую «форму два». А если сумма была заметная, то на несколько лет нары были обеспечены. Причем никаких условных сроков по этой статье не предусматривалось. А еще это было и просто интересно – влезть в новую сферу и изучить все тонкости этого ремесла. Так что к моменту ухода к строителям я очень неплохо знал многие вопросы финансирования строительства, а главное, овладел всеми премудростями составления и проверки сметной документации. Об этом знали многие, и желание заполучить меня было вполне искренним.

Собрав все предложения, я стал выбирать, куда мне лучше податься. Подразделения, выполнявшие общестроительные работы, меня не интересовали, так как в этих работах я был полным профаном, а вот монтаж технологических трубопроводов мне был намного ближе. Во‑первых, я сам технолог, и разбираться в паутине трубопроводов мне приходилось и по старой работе. Во‑вторых, перед Астраханью я полтора года проработал в пуско-наладке на подготовке производства капролактама 8 8 Капролактам – синтетическое химическое вещество, используемое для получения полиамидных пластмасс и волокон, применяемых для изготовления текстиля, ковровых покрытий, шинного корда, упаковочной плёнки и т.д. , и там мне пришлось принять более тысячи технологических линий, требования к которым были более чем серьезные. Так что какая-то техническая база у меня уже была.

Предложенные высокие должности я тоже отмел сразу. Причина простая: терпеть не могу дилетантов, а становиться им даже на несколько месяцев я не хотел. Я не знал в монтаже простейших вопросов, хотя бы элементарного начисления заработной платы, поэтому я настроился на самую почетную должность рядового прораба.

А теперь я спою оду ЕРЕРам и ЕНиРам. Не пугайтесь, первое – это единичные расценки, по которым рассчитывалась сметная документация на строительные и монтажные работы. А второе – это единые нормы и расценки, по которым начислялась заработная плата. В каких документах было больше идиотизма – вопрос дискуссионный. Сметчики уверяли, что в ЕРЕРах, трудовики – в ЕНиРах. Но очевидно одно: здравого смысла в них было ноль процентов, и в этом сходились все. Ну сами подумайте, расценка на земляные работы предусматривала целых 36 копеек за перевалку вручную одного куба земли. Где в мире, даже в самой нищей стране, найдется хоть один желающий выполнить эту работу за пачку сигарет? Нигде, конечно. А вот в стране победившего социализма – пожалуйста. Поэтому не следовало удивляться тому, что в документации один землекоп выдавал кубов в разы больше, чем звено экскаваторов. И все это воспринималось серьезно. Эти расценки не пересматривались десятилетиями. Я потом как-то проверил реальность начисления заработной платы. Так вот, классный сварщик высочайшей квалификации по ЕНиРам реально мог заработать в месяц не больше двадцати рублей. А ему нужно было начислить минимум 400.