Алексей Бурцев - Витольд [алко-роман]

Если уж начинать, то с самого детства. Советского. СССР конца семидесятых. Период позднего застоя.

Начинавшаяся в 21:00 программа «Время» радостно сообщала, что Леонид Ильич Брежнев встретился в Москве с очередным послом. Как правило, чрезвычайно смуглым, в балахонистом одеянии – иногда из леопардовых шкур. Облик посла часто завершал экзотический головной убор. Нечто среднее между папахой, пилоткой и тюрбаном. Далее дикторы настраивали граждан на кулинарно-алкогольный лад: «В честь этого события был дан торжественный банкет в Кремле». Видеоряд: длинный стол, уставленный закусками и бутылками. Как в нынешних свадебных видео. Правда, без фокусных панорам и «наездов» на искрящиеся фужеры. Так сказать, «скромно, по-партийному».

После шли репортажи про небывалый урожай, новости с космической орбиты, спорт и в завершение программы прогноз погоды во всех пятнадцати союзных республиках. Под умиротворяющую мелодию Анатолия Кирияка «Микаэла».

Советский народ мог наконец облегчённо выдохнуть. А желающие даже выпить на сон грядущий. Поскольку высшее руководство уже это сделало на кремлёвском банкете, лишний раз укрепив международные отношения, дело мира и социализма, а также статус ядерной державы.

После программы «Время» советским рабочим, интеллигенции и колхозникам много пить не полагалось. Всё-таки рано вставать придётся всю рабочую неделю. План надо выполнять и перевыполнять. Поэтому навёрстывали уже в выходные.

Впрочем, особо страждущие могли это делать «без отрыва от производства». Прямо на работе. На заводах и фабриках портвейн весело булькал в мутные стаканы. В конструкторских бюро и научно-исследовательских институтах коньяк интеллигентно разливался в фарфоровые чашки. А в полях самогон струился тонким ручейком по щербатым стенкам эмалированных кружек.

Портвейн закусывать считалось не по-пролетарски, он и так сладкий. Коньяк осаживали лимоном или продолжением научной беседы. Самогон в поле заедался хлебом с салом и луком, занюхивался рукавом. А иногда, за неимением закуски, чистым воздухом.

Нельзя сказать, что граждане СССР безбожно «употребляли» везде и всегда. Лишь по настроению и необходимости. Обычно по праздникам. В то время совсем немногочисленным. Не в пример времени сегодняшнему красных дней в советских календарях насчитывалось гораздо меньше. Да и продолжались они всего ничего. К примеру, Новый год: 31 декабря считалось рабочим днём, а выходными только второе и первое января. Не забалуешь. Строгая советская партийная и трудовая дисциплина.

Отношение начальства к «распитию» на рабочем месте оказывалось в большинстве случаев спокойным. Поскольку любой мало-мальский, уважающий себя директор, председатель или номенклатурный работник имел кабинет с секретаршей, машину с водителем и «святая святых» – секретную комнату отдыха. Ещё одну начальственную привилегию. Но как будто бы тайную. Что придавало престижа занимаемой должности и тешило самолюбие.

В остальном строгий кабинет руководителя выглядел стандартно. Длинный стол для совещаний с парой рядов скромных стульев. Начальственный стол, число телефонных аппаратов на котором прямо пропорционально статусу хозяина. Кожаное массивное кресло считалось барской роскошью. Даже скорее предметом обихода буржуев с проклятого Запада. Чаще всего властные седалища помещались на дубовых подобиях трона с обтянутой кожзаменителем спинкой. Отдельно стояли бюст Ленина с переходящим Красным знаменем. С портрета взирал действующий на тот момент генеральный секретарь ЦК КПСС. Ниже висел лозунг в виде его короткой цитаты.

Но почти каждый такой кабинет имел хитро замаскированную среди шкафов дверь. Убежище от внешнего мира. Уголок покоя и интима. Некоторые вечно спешащие начальники пользовались лишь имевшимся там запасным выходом. Чтоб ускользать от надоедливых просителей.

Если положено по должности и статусу, тайная комната убранством и оборудованием напоминала сталинский бункер. Но для рядовых управленцев – стандартно: диван, санузел с душем, холодильник и сейф. Не знаю, много ли в тех сейфах хранилось золота партии, но пара бутылок хорошего коньяка, рюмки, нож и свежий лимон – являлись атрибутами обязательным. Предназначалось всё это для особых гостей и случаев.

Мало кому удавалось пересечь границу между кабинетом и «комнатой отдыха». Рядовые посетители не знали о её существовании или делали вид, что не знают. Но тем, кому такая честь доводилась, хозяин в знак особого расположения предлагал «для начала хлопнуть по маленькой». Отборный коньяк, как правило, отечественный, армянский, неторопливо смаковался. Придавая уюта и доверительности беседе двух серьёзных людей. Без посторонних глаз и ушей.

Впрочем, любителей выпить у людей на виду существовало тогда более чем достаточно. Персонажи иного сорта и класса. Живые прототипы карикатур журнала «Крокодил», заводских многотиражек и сатирических плакатов. Не столь смешные, сколько больше жалкие в своей рисованной несуразности.

Городской алкоголик советского времени – существо неприхотливое, по большей части тихое и незлобивое. Как правило, работяга или «БИЧ» – бывший интеллигентный человек. Этакий дауншифтер, взявший на себя обязанность всем своим видом являть окружающим образец отрицательного примера и неправильно выбранного жизненного пути. Тяжко несущий свой крест без страха и упрёка. В назидание остальным добропорядочным советским гражданам.

Глядя на такого персонажа, у окружающих должно было возникать чувство не то чтобы отвращения, а скорее страха за перспективы чрезмерного увлечения алкоголем. Горячее желание «завязать» или хотя бы «притормозить». А у тех, кто помоложе, – даже и не начинать.

При этом законченные алкоголики времён СССР совершенно не выглядели как современные бомжи. Классическая униформа: застиранные спортивные трико с пузырями на коленях, майка-алкоголичка, поверх – перекошенный пиджак и обтёрханная шляпа, как символ былой презентабельности. Иногда к этому прилагался университетский значок на лацкане и очки. Фэшн-индустрия в ту пору в мире ещё только зарождалась. Советская лёгкая промышленность не баловала население стильной одеждой, больше ориентируясь на пошив военной формы. Так что на общем фоне остальных граждан алкоголики выглядели более-менее прилично.

Все эти люди где-то и как-то работали. Безработицы, согласно официальной статистике, не существовало. Кроме того, действовал закон о тунеядстве. Многие из них высокие профессионалы: токари, слесари, зубные техники – числились незаменимыми кадрами на производстве. Как Левша Лескова. Подковавшие так много блох и так «глаз пристрелямши», что директора заводов посылали за ними служебные «Волги» и гонорар в «жидком виде» для выполнения особых важных заказов.