Владимир Кунин - Кыся 3: Кыся в Америке

Банда очухалась и стала сжимать круг. Я понимал, что, если сейчас я не совершу что-нибудь из ряда вон выходящее, я буду разорван на куски.

И тогда я, не отдавая себе отчета в своих действиях, просто сел на землю. Это было неожиданно не только для меня, но и для Вагифа, и для всех, окружавших меня Котов и Кошек.

Теперь, когда я находился в непосредственной близости от Вагифа, – я смог разглядеть его поподробнее. Он был огромен, грязен, перемазан кровью несчастного Песика и очень вонял!

Вагиф еще больше выгнул спину, прижал уши к затылку и пошел мне навстречу, в остервенении хлеща себя по могучим, клочкастым бокам.

А круг становился все теснее и теснее, – кольцо Котов, жаждущих моей крови, все плотнее сжималось вокруг меня. Даже если Вагифу не удастся покончить со мной одним разом, в следующее мгновение я буду растерзан дружным коллективом этих провонявших помойками, злобных, тупых, хвостатых тварей.

"…Будто кто-то мне в кабацкой драке саданул под сердце финский нож…" – вспомнил я вдруг нашу петербургскую кухню и пьяненького Шуру с гитарой…

И в ту же секунду, когда уже совсем рядом, у самого своего носа я ощутил хриплое и нечистое дыхание этого негодяя Вагифа, я из положения сидя, со всех четырех своих лап, взвился в воздух над ним, метра на два с лишним, и сверху рухнул на спину этого могучего и грязного идиота!..

Когтями всех четырех лап я пронзил мощное и жилистое тело своего смертельного Врага, а клыками…

Хочу извиниться сразу за излишний натурализм этой сцены. Но и я попросил бы не забывать, что всетаки я – КОТ ЖИВОТНОЕ! И когда в сотые доли секунды решается извечный вопрос – "БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ…", из меня начисто улетучиваются такие славные чувства, как Жалость и Сентиментализм. Как говорил в таких случаях Шура Плоткин, "кончилось время благородных мушкетеров капитана де Тревиля!.."

Я даже не осознал произошедшего. Просто услышал у себя на зубах противный и громкий хруст шейных позвонков Вагифа, ощутил вкус его крови, хлынувшей мне в рот, и под всеми четырьмя лапами с глубоко вонзенными в его тело когтями почувствовал предсмертную судорогу этого Гада!..

Но я еще глубже запустил в него, уже в мертвого, свои когти, а клыками вконец раздробил ему шею у самой головы.

Не разжимая зубов, сдерживая рвущийся из меня Дикий Победный вой, я поднял глаза на окружавшую меня трусливую хамскую свору и посмотрел на них так, что они попятились.

Тогда я разомкнул пасть и, не слизывая кровь ни с морды, ни с усов, негромко сказал им всем по-Нашему, по-Животному:

– Ну что, бляди? Кто следующий?!..

Я даже и не представлял себе, что могу так ОЗВЕРЕТЬ!

И в России, и в Германии я очень любил смотреть телевизионные передачи о Животных. Особенно – в Германии! Немцы эти передачи делают просто великолепно. В отличие от всего остального кино, которое, по выражению Шуры Плоткина, да и того же Фридриха фон Тифенбаха, – "в рот взять нельзя".

Я-то в этом кино, признаюсь, не очень тяну. Мне – или интересно, или – не интересно. А вот эти два столь разных Человека, обладавших, с моей точки зрения, безупречным вкусом, утверждали, что художественный кинематограф немцам явно противопоказан! Ну, не дано людям, и все тут…

В отличие от американцев, которым это ремесло вложил в руки сам Господь Бог.

Вернемся к телевизионным фильмам о Животных. Вспоминаю, как меня всегда раздражал и приводил в бешенство один и тот же момент в охоте больших и ужасно хищных моих Собратьев и Со… ("Сосестер" – можно сказать? Или так не говорят?..) из клана Тигров, Львов, Леопардов и других Котообразных, когда они подкрадывались к гигантскому стаду полосатых Зебр и, предположим, Львица набрасывается на одну Зебру и тут же, на глазах у всего стада, убивает ее и утаскивает к чертям собачьим!

Каждый раз, когда на экране появлялась подобная сцена, мне вдруг становилось наплевать на все мои Видовые и Родовые связи со Львицей и я целиком становился на сторону Зебры!..

Глядя на экран, мне всегда хотелось вопить дурным голосом:

"Суки вы все трусливые!.. Чего вы смотрите, как эта падла терзает вашу подругу?!.. Чего вы боитесь, кретины огромные?!! Да бросьтесь вы на эту паршивую Львицу хоть небольшой компашкой, она же обсерется от страха! Забейте ее своими сильными копытами! Не давайте ей нападать на вас!.. Почему вы отворачиваетесь?.. Вон, даже травушку щиплете, вроде вас это не касается… Еще как касается! Вон ты, которая делает вид, что ничего не происходит, хотя в десяти метрах от тебя убивают тебе подобную, ты же, говно, будешь следующей!.. А вокруг все твои полосатые тупые бздилы будут щипать травку и отворачиваться!.."

Я понимаю – кушать всем нужно, детенышей кормить… И каждый промышляет, как может. Как говорится, Бог вам судья.

Но когда я вижу стадо Зебр, вооруженное могучими копытами, или Антилоп с рогами-кинжалами, или Буйволов, способных лбом свалить дерево, – и вижу, как они трусливо бросают Своего на растерзание одной Львице, я отказываюсь их понимать!

Да соберитесь воедино, затопчите вы Львицу копытами, проткните ее рогами, раздавите своей чугунной тупой башкой! Но только одной командой, сообща…

Я всю свою сознательную жизнь существовал по принципу – "Своих не закладывают!" Мне посчастливилось общаться с Людьми и Животными, для которых этот девиз тоже не был пустым звуком: Шура Плоткин и мой друг безхвостый Кот-Бродяга, Водила и Таня Кох, полицейский овчар Рэкс и его подчиненный лейтенант Клаус (забыл фамилию…), профессор фон Дейн и Хельга Шредер, Фридрих фон Тифенбах и карликовый пинчер Дженни, милиционер Митя и Капитан-Александр-Иванович-Кэп-Мастер… Да тот же Кот Рудольф и его супруга Маня! А мои новые друзья – Тим и Рут Истлейк?!..

Все они обязательно следовали этому правилу – "Своих не закладывают".

Я все это к чему? А к тому, что я сильно ошибался, полагая, будто банда Вагифа хорошо организована. Была бы она организована – от меня остались бы только клочья. АН нет! Никто и не рюхнулся, когда я прикончил их засранного Главаря!..

Наоборот, вот они его тут же ЗАЛОЖИЛИ! Да еще как… Прямо по историческому примеру, о котором рассказывал мне Фридрих фон Тифенбах, – "Король умер! Да здравствует Король!.."

Тут же около меня оказалось несколько давно немытых, но вполне приличных Кошек с томными глазами. Их, правда, достаточно решительно и как-то по-хозяйски тут же оттерла моя Первая Американочка – беленькая Кошечка-грязнулька.

Трусовато поджав хвосты, на полусогнутых лапах подходили по очереди разные Коты – представиться и снюхаться. Рыла у них были самые что ни есть готовые к повиновению. Причем это были те же самые Коты, которые пятнадцать минут тому назад по приказу Вагифа скопом, ни за что ни про что растерзали несчастного заблудившегося Песика. А еще минуту назад были готовы схарчить и меня!..