Петр Бормор - Игры демиургов

— А, Мазукта, здравствуй! Смотри, что у меня тут.

Мазукта подошел поближе, на ходу отцепляя репьи.

— И что же у тебя тут?

— Человек! — с гордостью заявил Шамбамбукли и продемонстрировал Мазукте человека. — Сам делал!

— Ну и что? — не понял Мазукта. — Человек, и что дальше?

— Да ты только полюбуйся! Какой смышленый!

Шамбамбукли жестом фокусника достал из кармана живого сенбернара и поставил на травку перед человеком.

— Это кто?

— Аф-аф! — сказал человек.

— Правильно! — умилился Шамбамбукли. — А это?

— Хрю-хрю, гули-гули, кря-кря! — опознал человек свинью, голубя и утку.

— Удивительные способности! — сообщил Шамбамбукли. — Всех животных называет. И прямо в точку!

— Грр! — человек указал пальчиком на увязавшегося за Мазуктой тигра. Мазукта снова дал тигру пинка и склонился над человеком.

— Ну, давай знакомиться, вундеркинд, — он приветливо улыбнулся и протянул человеку руку. Человек распустил губы и приготовился зареветь.

— Эй, ты чего? — опешил Мазукта. — Испугался?

— Не бойся, малыш, — Шамбамбукли усадил человека себе на колени, где тот сразу почувствовал себя увереннее. — Ну, улыбнись дяде. Скажи, «дя-дя»! Дядя хороший.

— Бяка! — твердо заявил человек, показал Мазукте язык и отвернулся.

Мазукта молча выпрямился во весь рост и ушел не оборачиваясь.

— Ну чего ты волнуешься? — спросил демиург. — Обещал — значит, сделаю.

— Да я не волнуюсь… — вздохнул старик.

— Ну посмотри на небо. Видишь звезды?

— Ну вижу…

— Можешь ли ты их сосчитать?

— Могу…

— Да это не задание! Это риторический вопрос.

— Тогда не могу…

— Вот и потомство твоё никто не сможет сосчитать, ибо будут они как звезды небесные.

— Как звезды, значит?.. — задумчиво пробормотал старик, глядя вверх.

Небо прочертила короткая огненная вспышка. За ней вторая, третья… Начинался звездопад.

— У меня тоже что-то такое было, — задумчиво сказал демиург Мазукта. — В смысле, с башней. В шестом… нет, кажется, в шестнадцатом мире. Или шестидесятом..? Не помню… шестерка там точно была.

— Так что с башней-то? — спросил демиург Шамбамбукли.

— Да ничего особенного, — ответил Мазукта. — Люди строили башню до неба, я им перемешал языки, и стройка застопорилась.

— А зачем перемешал-то? Из вредности?

— Обижаешь! Из принципа.

Мазукта присел на край облака и закурил.

— У меня тогда были своеобразные принципы, — с затаенной ностальгией произнес он. — Всё для человека, всё для блага человека, всё во имя… ну, ты понял.

— Нет, не понял, — помотал головой Шамбамбукли. — Где же тут благо?

— Да всё просто, — махнул рукой Мазукта. — Я посмотрел на людей, вижу — строят башню. Ну и спустился к ним, посмотреть поближе, поинтересоваться, что к чему. Спросил одного: «что это вы тут делаете и зачем?» А он и отвечает, башню, мол, строим, чтобы до неба добраться и демиургу своему морду набить.

— Ну тут ты, понятное дело, обиделся, — догадался Шамбамбукли.

— И ничего подобного! — возразил Мазукта. — Было бы на кого обижаться… И потом, один человек — это еще не всё человечество. Он не может за всех решать. Одно частное мнение я выслушал, решил послушать остальных.

— И что сказали остальные?

— Один сказал, что башня их приближает к горячо обожаемому творцу. Другой сказал «чувак, но ведь башня до неба — это круто!». Третий что-то мямлил про неудовлетворенное либидо. Четвертый — «а чё такого, все строят, и я строю»… Понимаешь? Они же все говорили на разных языках! Делали одно и то же дело, все вместе, общались друг с другом всю сознательную жизнь — и при этом совершенно не понимали друг друга! А думали, что понимают. Это же плохо?

— Плохо, — согласился Шамбамбукли.

— Ну вот, — подытожил Мазукта. — Сколько было людей, почти столько же было и языков, я всего лишь оформил это дело официально.

— И помогло? — спросил Шамбамбукли.

— Нет, — помрачнел Мазукта. — Но тут уж я не виноват.

Демиург Шамбамбукли окинул почтительным взглядом ворох писем на столе демиурга Мазукты.

— Это что? Деловая переписка?

— Не совсем. Да ты глянь, если хочешь.

«Славься Мазукта, Добрый И Милосердный, По Слову Которого Прекратилось Моровое Поветрие!» — прочитал Шамбамбукли на верхней бумажке и бросил на Мазукту вопросительный взгляд.

— Ну и что это?

— Славословия, — охотно объяснил Мазукта. — Люди возносят мне заслуженную хвалу за мои благодеяния. Хочешь почитать? — с надеждой спросил он.

Шамбамбукли взял несколько писем из стопки.

— Ого! — его брови уважительно поползли вверх. — Какой ты у нас, однако! Даешь дождь после трех лет засухи, отвращаешь нашествие саранчи, останавливаешь наводнения и ураганы… Хм-м… — Шамбамбукли задумчиво потер подбородок.

— Да, останавливаю! — с вызовом произнес Мазукта. — Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, всё так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал?

— Да нет, что ты…

— Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да?

— Нет, конечно, — миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. — Ты на всё способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?

Светило солнышко, шумел океан. Демиурги Мазукта и Шамбамбукли валялись на пляже в одних плавках и наслаждались покоем.

— Класс! — сказал демиург Шамбамбукли и перевернулся на живот. — Спасибо, что вытащил.

— Не за что, — ухмыльнулся Мазукта. — Тебе давно пора было на природу, а то сидишь как пень в четырех стенах. А так хоть искупался, позагорал… Пива хочешь?

— А есть?

— Есть?.. — Мазукта подтянул к себе объемистую сумку и заглянул внутрь. — Есть тоже найдется. Яйца, бутерброды?

— Я спрашивал, пиво еще есть?

— А, ну конечно! Я брал с запасом.

Мазукта достал две бутылки, одну протянул Шамбамбукли, другую откупорил и присосался сам.

— Про выходные дни — это ты неплохо придумал, — сказал он после продолжительного бульканья. — Надо будет позаимствовать идею. Целый день — никакой работы, лежи себе, отдыхай…

— Вообще-то, я планировал посвятить выходные дни самосовершенствованию, — заметил Шамбамбукли.

— Вот и совершенствуйся, — Мазукта с хрустом потянулся и почесал живот. — Загорай.

Некоторое время демиурги пролежали молча, греясь на солнышке.

— Который час? — спросил Шамбамбукли, не открывая глаз.

— Полпятого, — уверенно ответил Мазукта, тоже не открывая глаз.

— Скоро пора домой.

— Да куда ты спешишь?

— У меня канарейка не кормлена. То есть не заведена.

— Ничего с ней не сделается.