Александр Покровский - 72 метра. Книга прозы

– Уверен.

– Ах, вот оно, значит, почему! В прошлый раз со мной случалось то же самое.

По-моему, я выпустил тему из бутылки.

– Я всегда так волнуюсь во время сношения!..

– Что никакого тебе отрешения…

– …потому что сношение…

Сейчас у Юры пойдут половые слюни, и небольшой кусок повествования можно будет безболезненно исключить.

…

– … она мне сказала «милый». Такое забытое слово! Как ты считаешь, оно меня к чему-нибудь обязывает?

Знак вопроса.

– Мне кажется, что в интимном отношении я ее устраиваю. Как ты считаешь?

Знак вопроса.

– Думаешь, что женщина просто так будет говорить кому попало «милый»?

– Блин… Юра, ну как я могу сказать, устраиваешь ты бабу или нет, если я никогда не видел, как ты это делаешь, и еще я никогда не был с тобой той самой бабой?!

– Ты, по-моему, не понимаешь.

– Сейчас он мне еще раз все объяснит.

– Все! У меня «молочница».

– Что?

– Ну, эта штука на конце.

– Которая?

– Господи! Да прыщи же!

– А-а…

– Она называется «молочница».

Да! Все-таки нужно снять пенсне и протереть линзы. Мои приятели меня в гроб вгонят.

– Там не хватает молочнокислых бактерий!

– Где?

– Да на конце же! Поэтому такое название.

– И что теперь?

– Нужно восполнять.

Огромный плакат: «Непосредственно перед использованием окуни свой член в какао!»

– Почему в какао?

– Оно с молоком.

– Да нет же! Хотя, между прочим, женщинам для восстановления микрофлоры рекомендуются тампоны, выдержанные в простокваше.

Вот, блядь, балбес!

– То есть сначала надо неукоснительно истребить грибки, а потом уже поселять бактерий!

Ну да! Причем каждую бактерию в отдельности. Ба-аль-шим пинцетом. Нет, все же нашим медикам надо яйца оборвать. Ведь что с человеком сделали. Умом повредили. Теперь каждой бабе перед совокуплением он расскажет о вреде грибков и о пользе кефира.

– Как ты считаешь, если женщина стонет, это начало оргазма или же его конец?

Скорбное долгое «а-а-а…»

– То есть, если она сначала стонет, а потом кричит, он уже наступил?

– Кто?

– Да оргазм же!

– Конечно! Конечно! Он наступил! Она наступил! Они наступил!

– Чего ты орешь?

– А чего ты меня спрашиваешь об этом каждый раз на подъеме флага?!

– Все! Я пришел к ним, а они мне опять говорят: «Обнажите головку», – и я сейчас же обнажил. Я теперь ради дела перед кем хочешь обнажу свою головку. Никакой половой разницы. Совершенно все равно. А они столпились вокруг нее, поворочали с боку на бок и говорят: «Молочница!» – три мудака и одна блядь, санитарка. Как будто до этого они мне не говорили то же самое! Причем санитарка, как и в прошлый раз, похоже, понимает больше всех этих придурков в совокупности!

– Слушай… Как ты считаешь?.. Тут такой непростой вопрос…

– Что?!

– Мне надо с тобой посоветоваться.

– Что?!

– Посоветоваться.

– Опять?

– Ну да.

– Насчет чего?

– Да вот…

– Насчет флюидов?! Онанирования? Микропрыщей?! Д-а и-д-и-т-е в-ы о-б-а н-а х-е-р! Со своими членами, бабами, оргазмами и залупами! НА ХЕР! Задолбали! Все! Знать ничего не желаю!

ГОЛОС ПОСТОРОННЕГО НАБЛЮДАТЕЛЯ: И пошли они оба на хер…

ХОР: Все вдруг на хер! Все вдруг на хер! На хер! На хер!

Послесловие

Все изложенное выше является оперой.

Голоса:

Костик – тенор,

автор (собеседник Костика и Юры) – баритон,

Юра – контральто (партия исполняется женщиной),

посторонний наблюдатель – меццо-сопрано.

Хор – пастухи и пастушки, стоящие как попало.

– Что это такое? Что это? Что? – орал и орал в трубку командир учебного отряда в городе Р., того самого отряда, что располагается на островке при входе в залив и где – головой вперед – готовится наше молодое пополнение для нашего любимого военно-морского флота.

И действительно, что это такое?! Что?

Это я не относительно того, что молодое пополнение готовится головой вперед. Я и сам не понимаю, что это «головой вперед» натурально означает и чем подобная подготовка отличается от любой другой. Может быть, там сначала суют голову, а потом уже, подумав, и все остальное? Вот, например, во многие места у нас нужно лезть головой вперед. Так, может, и здесь наблюдается нечто подобное?

У нас все может быть, но сейчас не об этом.

Сейчас о другом.

Сейчас о том, что хочет спросить командир того учебного отряда, что при входе в залив, у командира отряда подводных диверсантов, что разместился на другом островке.

То, что их удалили на этот остров, – это куда как хорошо и правильно, и вообще, я не знаю, существуют же какие-то пределы поведения! А то невозможно ступить по земле русской, чтоб не наткнуться на какого-нибудь диверсанта, а это такие, я вам скажу, сволочи и все, наверное, прочее.

Мало того, что они у себя на острове нападают друг на друга и все ходят потом с перекошенными рожами. Так они повадились переплывать залив и нападать в ночное время на территорию учебного заведения (командир которого теперь звонит их командиру по телефону возмущенно), где они снимают дневальных, которых складывают потом в мешок и переправляют к себе на остров.

А дневальные, не говоря о том, что они в завершение всего этого мероприятия срут три дня не переставая, они еще и заиками могут остаться.

– А что же они у вас так плохо физически подготовлены? – только и слышно от командира этих циклопических уродов. – Что ж они так виртуозно срут даже при помещении в мешок?

– Они… при чем здесь… Все! Я еду к командующему!

Потому что ваши негодяи вдобавок ко всему вчера утащили сейф из учебного отдела!

– Да нужен нам ваш сейф из учебного отдела. Храните там всякое дерьмо относительно своего говенного учебного процесса. «Совершенно секретно. Обучение головой вперед». Тоже мне открытие. Мы и вскрыли его очень аккуратно. У нас тут есть специалист. Даже дверь не повредили. Сегодня же ночью назад притащим. Даже не заметите.

– А-к… А-к… – пытается что-то сказать командир. – Завтра, – говорит он наконец. – Завтра в восемь утра я поеду к командующему!

– На катере поедете? – вежливо у него поинтересовались.

– Да! Да! На катере! На катере!

– Хорошо.

Утром у катера отсутствовали винты.

Постскриптум:

– Дебильный рассказ, – сказала моя жена, – я лично ничего не понимаю.

– Водоплясов! Ты знаешь, какая у тебя фамилия? Водоплясов! То есть «пляшущий по воде», понимаешь? То есть легкий, воздушный. А ты что пишешь мне здесь ежедневно? Слово «шинель» через две буквы «е»?! Ты чего, Водоплясов?!

Я через полуоткрытую дверь каюты слышу, как начштаба отчитывает молодого писаря.