Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра

— И что теперь? — спрашиваю.

— В каюту волоки, дятел! Скажи: “Come on, baby!” и тащи. Только решительно!

— А они это любят, как думаешь?

— Ха! Эту отпустишь, как раз та придет!

Эта, в сравнении с роскошной ассирийкой, выглядела воробышком, но глаза — глаза у неё были…

— С глаз воду не пить, — авторитетно заявлет голос, — а смотри лучше — попка какая! Глянь, как играет!

Хунхуза как раз поднималась по лестнице, на шаг впереди меня. А я тащился как примагниченный — иду и слежу за обтягивающими её тело лосинами, колготками или велосипедками — не знаю, как это правильно называется. Действительно, попка играет.

— Собстно, Лиска от нас никуда не денется, — заключает голос, с интонациями матерого ловеласа.

Тут каратистка сворачивает в какой-то закоулок, открывает неприметную дверь в стене, и мы попадаем в полутемную кладовую.

Вдоль стен стоят стеллажи, уставленные картонными ящиками, в проходе бухты толстых канатов, а прямо возле двери живописное нагромождение плетеных матов, прикрытое куском парусины.

Сюда меня и уложили, двумя ловкими приемами вытряхнув из кимоно.

Душа опять встрепенулась — Хунхуза легла рядом.

Без одежды легла, но с такой примерно страстностью, как фригидная жена к импотенту мужу накануне золотой свадьбы.

— В чем дело, зяблик? — удивиляется голос.

— Три года же в рейсе, сам говорил! Наверное, забыла, — успокаиваю.

— Возбуждай, дятел! — рекомендует эксперт. — Сам-то помнишь как?

Отыскав грудь, я приподнялся и собрался возбуждать остальное, но тут в меня уперлась крепкая, маленькая ладонь:

— Wait, wait a minute! I've got a message for you. From the best friend of mine.

— I'm…, I'm…, I don't know! — от неожиданности промычал я. И тут же возненавидел себя за тупость.

— Тьфу, дятел! — ругнулся голос. — Надо было сказать: “later!” После, мол, пообщаемся.

— Nice guy, — одобрила она мою тронную речь, и отклеила руку.

— Обожди-обожди! — засуетился голос. — Сообщение у неё от лучшего друга, а лучший друг — кто? Не Лиска ли?! Блин, она её гонцом послала, чтоб нас подготовить! Поал?

— Which message? From whom? — спрашиваю.

— Прально, зяблик — отрицай! Типа, Лиска нам никто, и звать её никак. В данной ситуации…

— Спасительный плот, — вдруг сказала она по-русски.

С диким акцентом, но вполне понятно.

— Что?! — поразился я.

— Их нет имьюнити, — охотно объяснила Хунхуза, — сам делать ваксин, другой сдохнуть. Первый групп пэтэлоджикл инфекшн, right? Wise guy!

— У-у-у… — завыл голос.

А я стал лихорадочно вспоминать — не лежало ли поблизости что-нибудь тяжелое.

— Even don't think! — строго предупредила Хунхуза, тут же прочитав мои мысли.

Кроме нас с маркизом на этом пароходе все были телепатами.

— What do you want from us?

— Лежать тихо. Слушать. Нас поймать — мы делать секс. Севен манс я не делать секс. Do you read my lips?!

На сленге это означало, что она собирается выругаться. Но не выругалась — закрыла мне рот и принялась рассказывать, забавно смешивая английские фразы с русскими, путаясь и перескакивая с пятого на десятое.

Оратором она была никаким, однако картинка всё-таки вырисовалась. Называлась эта пасмурная живопись величественно: “Волобуев, вот вам меч!”

Оказывается, наш гостеприимный хозяин в свое время был одним из высших иракских офицеров, близких к Саддаму. После военных неудач и введения международных санкций, среди родовой знати созрел заговор — нечего и говорить, что его пестовали и лелеяли американцы.

В период подготовки переворота "господин Президент" и получил свое прозвище.

Заговор, как известно, провалился и участники были казнены, но заводила не только уцелел, но еще и технично прикарманил американские денежки.

После чего, тщательно скрыв следы, открыл собственный бизнес.

Американские и дружественные им спецслужбы сбились с ног, отыскивая должника по всей земле, а тот преспокойно бороздил океанские просторы. Снюхался, по ходу, с религиозной корпорацией "Аум Синрике" и другими подобными организациями, и выполнял для них спецзаказы. А те обеспечивали прикрытие.

На русских он "положил глаз" в 1994 году, когда учитель Секо Асахара читал свои лекции в ведущих московских вузах. Видимо тогда же завязалась и историческая дружба со Сперанским.

В Москве, помнится, Секу принимали на высшем уровне. В Кремле он побывал, в Доме Правительства, и ещё в какой-то элитной дивизии: то ли танковой, то ли парашютно-десантной.

Удивительно, как тесен мир — однажды я заехал к приятелю, в МГТУ имени Баумана, и буквально нос к носу столкнулся с этим заросшим учителем. Знамение было; кто бы мне тогда сказал, что наши пути пересекутся во второй раз!

О себе Хунхуза почти не рассказывала — валила все на какого-то таинственного друга. Якобы, его сюда забросили спецслужбы, а с ней он просто нашел общий язык.

Врала, конечно, — это ее забросили спецслужбы, а общий язык она хотела найти со мной. Вначале чуть не угробила в Лабиринте, а теперь решила подружиться: вешала на уши вермишель, которую я вынужден был принимать как должное — не спорить же с дамой в такой пикантный момент.

Как я понял, внедрить-то ее внедрили, но радиостанцию не дали. Или дали, но потом кто-то отнял. Смысл вермишели такой, что просигнализировать о происходящих на корабле беззакониях Хунхуза не могла. И действовала по обстоятельствам.

Разумеется, это "они с другом" смыли за борт любимого президентского врача, а теперь собирались утопить весь пароход — вместе с вирусами и вирусологами.

Я решительно не мог представить, как этот воробей собирается управиться с такой громадиной, но она уверенно заявила, что это "easy target". "Легкая добыча", если переводить по смыслу.

А требовалась ей помощь нашего выдающегося скворца, что и спровоцировало настоящий акт эротического шантажа.

Поразмыслив, я сказал, что деваться нам с маркизом некуда — придется исполнять ее указания. Влипли, мол, по уши с этим злосчастным планом. Пусть, мол, выяснит у своего секретного друга сколько нам заплатят за сотрудничество.

Особенно настаивал, чтобы все купюры были однодолларовыми и не новыми. И чтобы номера банкнот не шли один за другим.

Что делать — иначе она бы мне не поверила.

Ведь по закону джунглей, она, после того как вывела нас на чистую воду, могла честно сказать: так мол и так, забросили в тыл врага — помогите, мы одной крови.

А она что?

Сопела от усердия, обдумывая, сколько пообещать нам с Веником, чтобы не разорился родной спецназ.

— И гринкарты! — нагло потребовал я, надавив на маленький упругий сосок как на кнопку какого-нибудь банкомата.

— Мы обсудим этот вопрос, — серьезно ответила Хунхуза на американском английском, который, судя по всему, и был ее родным языком. — А пока я хочу чтобы вы знали, что намочить задницы все равно придется — иначе отсюда не выберешься. И были готовы.