Николай Ватанов - Метелица

— Ну, Гриша, как себя чувствуешь?

Нахальный мальчишка усмехнулся и вдруг захрюкал. Очень натурально захрюкал паршивец.

— Ты чего?! — удивилась было мать. Потом на меня взглянула, вспыхнула, и как отвесит сыну оплеуху. Звонкую, не по заслугам тяжелую. Мензурки на столе и те задребезжали.

— Ой! — ахнул я. — Чего это вы, сударка, его так… сурово! Пошутил ведь только он!

— Я тоже, говорит, только пошутила. Отца у него нет, так пусть, мерзавец, ощущает материнскую руку.

— Гм… Куда же папаша девался? — полюбопытствовал я.

Гневно сверкнула глазами, ничего не ответила.

Когда они ушли, загрустил я очень по причине своей некрасивой наружности. В молодости на поросенка был. похож, мальченка это верно подметил. Лицо имел гладкое, круглое, розовое. Глазки маленькие, щелками; носик пуговкой. Маменька моя, большая насмешница, бывало шутила:

— Ты Васька, говорит, обладаешь счастливой внешностью: Хряка на сцене без грима изображать можешь!

Ей смешно, а мне, сами понимаете, в присутствии женского пола, куда как горько. Потом когда пожил и состарился, это сгладилось. Морщины, очки и сивая бородка кого не украсят. Можете сами теперь наблюдать.

Ну, я отвлекся. Сижу, значит, мухомором под ветлами, поджидаю Христеньку. Кругом же солнечная благодать, великолепие Господне раскинулось. Река тихо скользит, как патока — темна, как невеста — нежна, в прибрежную зелень одета. Посреди реки в знойном мареве утлый челн застыл, В челне этом, по пояс оголен, но в форменной фуражке, милицейский Семка, Делает вид, будь он неладен, что перемет проверяет. Это то в полдень!

Я уже было всякую надежду потерял, как издали, за кустами в воде возня началась. Эх, думаю, вышла осечка! Прокралась видно, моя плутовка, другой тропкой. Придется теперь снова обождать, может домой мимо меня пойдет. Только так рассудил, и вдруг слышу женский отчаянный крик:

— Тону! Помогите!!

Ворскла наша не чрезмерно глубока, но все же утонуть можно. В особенности если по незнанию фарватера заплыть в водоворотную яму. Кинулся я стремительно, словно окунь за красноперкой; на бегу башмаки с ног сшибаю. Наверно, думаю, Христя невзначай в большой омут угодила, что у нас «Бисов квок» прозывается. Гиблое место у самого берега; в прошлый сезон агронома затянуло. Там же, между прочим, на жерлицы крупные щуки хорошо брались!

Прибежал, действительно: по чернильным водам «квока» белая пенка весело играет, и мою дивчину кругами носит, и временами с головой под воду дергает. Прыгнул я как был, в одежке, в реку и в то мгновение еще заметил, что и другой предмет на поверхности показался. Наверно это Гришка, мелькнуло в голове и сразу забылось.

Впрочем раздумывать не приходилось. Богатырски вдохнул я воздух, нырнул с потягом и, изловчившись, схватил утоплую за волосы левой рукой, правой же, по всем правилам морской науки, кулаком крепенько стукнул по темени, чтобы ко мне не ластилась. Под водой и поволок. Плавал я изрядно, но откровенно скажу, мало надеялся. Извлечь человека, да еще пышную красотку, из омута, дело нешуточное. Господь видно помог! Поборол я успешно всех бесенят, что мне на ноги поцеплялись и на дно тянули. Из последней силы выбросился на берег и спасенную даму рядом положил. Поверьте, в первое время и взглянуть на милашку не было никакого любопытства, только одна забота — дышу! Минут через десять набрался, однако, духу и медициной занялся. Тут и местная власть, в виде стражника Семки к месту происшествия прибыла. В своем дурацком челноке! Вылез молодец и тряпье на бездыханное тело утопленницы накинул. Купалась она, сами пони- маете, по деревенски — в полном естестве.

Я на него сердито цыкнул:

— Со светскими манерами, говорю, ты, кавалер, погоди. Жива ли она или нет, еще неизвестно. Помоги мне лучше, к искусственному дыханию надо прибегнуть.

Мучились мы с ним долго, из Христины излишнюю воду вылили. И воскресла таки, кошка живучая! Первые слова ее были:

— Гришка? Где мой Гришка?!

Опешил я, признаться: о мальченке, за всеми хлопотами, совсем позабыл. Посмотрел я с глупым видом вдаль, на реку, и говорю:

— Может ваш Гриша и того… еще не утонул. Случалось здесь, что людей помотав, благополучно на песок выкидывало.

Что тут началось, трудно пересказать! У женщин, известно, в возбуждении запас слов не в пример мужскому. Как из пожарного брандспойта лексиконом орудуют! Взвизгнула мокроволосая и на меня, ослабевшего, накинулась. Выражалась бабочка, прямо скажу, грубовато:

— Ах ты такой сякой, клистирная трубка проклятая, — кричит. — Чтож это такое, люди добрые! Взаместо того, чтобы дитя невинное спасать, он, кабан заводской, первое на первых за голую бабу хватается, в кусты волочит. В горелки вздумал играть, подлец краснорожий… и т.д., всего не упомнил.

Растерялся я вконец, где правда где ложь, уже понять не могу. К тому же мокрые штанцы на мне (сшитые маменькой из какого то военного дерьма!) на воздухе закорузли, колются и свободному движению препятствуют. Хоть погибай на месте! Спасибо Семке, по мужской справедливости, за меня заступился. Продвинул форменную фуражку на затылок и говорит:

— Я так, гражданка понимаю, что товарищ лепком жизнью своей единственной для вас жертвовал и в яме гремучей сома пожирней не выбирал, а за ближний предмет уцепился. Сознавать это нужно, и не то что ругать, а благодетелем своим называть во всеуслышание!

Христа не унялась, на другой фронт переметнулась:

— И ты с ним за одно, гадина милицейская! — истошно вопит. — Чего зеньки, кровосос, на меня вылупил! Подай юбку, охальник!

Собрали мы разбросанные по берегу пожитки, и поплелись на село. Впереди я свою рыболовную снасть несу, и Христину в опасных местах за локоть поддерживаю. Вместе с тем и осторожность соблюдаю. Несчастная мать то рыдает, то нас клянет и кулачками энергично размахивает. Того и гляди по морде съездит. Семка сзади вдет и по своей административной линии соображает:

— Сейчас, говорит, всех мужиков мобилизую. С баграми рекy обшарим, до самого брода. Труп непременно выловим.

От таких высказываний Христину, сами понимаете, еще больше карежит и опасность для меня возрастает.

Все же благополучно добрались к хате слесаря Чукулы, у которого Христина зальце снимала. Чукула этот в победные годы, видно, времени зря не терял, здорово подлатался. В (вишняках, позади мастерской, у него даже бывшая рояль стояла, вместо верстака буржуйную рахубу использовал. Новая же хата чисто выбелена, ставень в окнах синькой подведен, в палисаде мальва разноцветная и крупный подсолнечник. Словом все в аккурате, по положенному.

Ввалились мы с большим шумом в сени, дальше я ногой двери в зальце откинул. И что же мы видим?! Посреди помещения стол струганый, возле него лавка, и на ней на коленках совсем голенький Гришка примостился. Обеими руками вареники из миски вылавливает и в рот себе сует. Обмерли мы все, первой мать опомнилась. Молча, проворными шагами к сыну приблизилась, за ухо с лавки сдернула и пониже спины зашлепала.